— Вот как… — пробормотал я.

Странно, тогда и «Морского сокола» Хререк должен был узнать, наш драккар он видел много раз. Все корабли здесь делались штучно, под заказ, и двух одинаковых кораблей просто быть не может, все они отличаются хотя бы в мелких деталях, и как я мог издалека узнать, например, корабль Ивара Бескостного, так и силуэты многих других можно с лёгкостью отличить друг от друга.

Пир тем временем подходил к своей кульминации. Блюда уже несколько раз сменились, слуги без устали притаскивали новые бочки с выпивкой. Многие уже напились, кто-то горланил песни, бахая кулаком по столу в такт, какой-то служанке задрали юбку прямо здесь, в зале, несколько самых слабых уже рухнули спать лицом в стол. Обычное зрелище, привычное для всех, кто хоть раз бывал на пиру у северян.

За столом оставались лишь самые стойкие, да и те уже, в основном, осоловело глядели в пустые кружки. Но не я. Я почти не пил, часто пропуская или едва притрагиваясь к напитку, как всегда. Хререк тоже выглядел бодрым и весёлым. А ведь он забыл кое-что, и меня это самую малость напрягало.

Я встал со своего места с кружкой и кувшином эля в руке, подошёл к столу, за которым сидел князь со своими ближниками. Хререк поднял на меня внимательный взгляд.

— Хочу выпить с тобой, князь! — произнёс я.

— Бранд! Грешно отказывать такому храброму хёвдингу, как ты! — рассмеялся Хререк.

Мы выпили до дна, и Эйрику тоже пришлось пить со мной вместе. Вот только он демонстративно сплюнул через плечо, едва пригубив напиток.

— Не ожидал увидеть здесь ручного пса Рагнарсонов, — сказал он.

— Не ожидал увидеть здесь бывшего раба, — ответил я.

— Ну, хватит! — воскликнул Хререк. — Негоже устраивать склоки здесь, на моём пиру. Я хочу, чтобы вы помирились.

— Нет, — сказал я.

— Нет, — в один голос со мной сказал Эйрик.

Князь помрачнел, отказов он, как и любой другой властитель, не терпел и не любил.

— Бранд больше не служит сыновьям Лодброка, — медленно произнёс он. — Эйрик больше не носит цепей.

— Потому что я его и освободил, — вышло так, что я перебил князя, и это было опасно, но слова вырвались у меня сами собой.

— Неважно, — сказал Хререк. — Если вы оба хотите оставаться в моём войске, между вами не должно быть разногласий. Я одинаково ценю и тебя, Бранд, и тебя, Эйрик.

Первым моим порывом было уйти, громко хлопнув дверью, но я сдержался. Надо держать себя в руках, мы, в конце концов, не дети и не подростки, чтобы устраивать тут сцены. Поэтому я прикрыл глаза и выдохнул через нос, пытаясь игнорировать присутствие Эйрика.

— На нашем разногласии я выхожу в море, — сказал я, понимая, что Эйрик от своей клятвы вернуть «Морского сокола» не отступится, а я ни за что в жизни не уступлю.

Хререк поиграл желваками, явно недовольный тем, что вынужден решать наши склоки, а не отдыхать и развлекаться. Всему должно быть своё время.

— У Эйрика есть собственный корабль, — сказал князь.

— Лучше прежнего, — вставил Эйрик.

— Ступай, Бранд, — вздохнул князь. — Веселись, отдыхай. Расслабься.

Но спокойно отдыхать я не мог, тем более сейчас, когда я завёлся и вспылил. Деструктивная энергия требовала выхода, как бы я ни старался держать себя в руках. А самодовольная харя Эйрика выводила меня ещё сильнее.

— Да, Бранд, ступай, — вставил он, паскудно улыбаясь.

Видит Бог, не надо было спасать эту неблагодарную тварь. Мне стоило неимоверных усилий просто держать нож в ножнах. А из-за чего весь сыр-бор? Эйрик сам пошёл против команды, сам вызвал Жадину на хольмганг, и сам же в нём проиграл. Будь он чуть скромнее, ничего этого бы не случилось, и никакой вражды бы не было.

Но Эйрик сам прилюдно сказал, что отомстит нам всем, а это автоматически записывало его в стан врагов. Таких, каких лучше не оставлять в живых. Такие, как Эйрик, с радостью воткнут тебе нож в спину, как только для этого представится возможность, а в войске князя она обязательно представится.

— Не смей указывать мне, раб, — процедил я.

— А то что? — фыркнул он.

— Не то я сделаю из твоего черепа кубок для питья, а из мошонки — крохотный игрушечный кошелёк, — сказал я.

В зале повисла тишина, через пару мгновений сменившаяся громовым хохотом. Не смеялся только Эйрик, багровеющий от злости.

— Князь… Дозволь мне выйти с ним на поединок… — севшим голосом попросил Эйрик.

— Нет! Довольно! Я не желаю ничего слышать про поединки и вашу вражду! — разозлился Хререк.

Хах. Такие оскорбления смываются только кровью, и Хререк только что дал повод всем очевидцам говорить, что Эйрик безропотно стерпел подобное обращение. Вряд ли князь сделал это специально, скорее всего, он не подумал о последствиях, но меня и такой вариант полностью устраивал.

— Удачи, князь, — бросил я, разворачиваясь и возвращаясь на своё место.

Хотелось покинуть зал и вернуться к команде, но уходить с пира до его окончания было бы не очень вежливо. Да и наблюдать за кислой рожей Гудредсона оказалось довольно-таки весело.

— Я думал, этот помёт козы от злости лопнет, — рассмеялся Жадина, как только я приземлился на лавку и потянулся за выпивкой.

— Жаль, что не лопнул, — хмыкнул я.

— Это бы многое упростило, — сказал Хальвдан. — Будет теперь гадить исподтишка.

— Надо было мне его всё-таки зарубить, — сказал Сигстейн.

— Кто ж знал, — вздохнул я.

— Лучше не оставлять живых врагов за спиной, — заметил Хельги. — Я вот взял себе за правило, и всем советую.

— Жаль, не всегда это получается, — сказал я. — Да и где их всех хоронить-то…

Драккар Эйрика Гудредсона и впрямь оказался чуть больше нашего, буквально на пару скамей. Команда его оказалась самому Эйрику под стать, такое же отребье и негодяи всех мастей. Изгои, убийцы, головорезы, с которыми я бы даже в одном поле не присел.

И пока мы сидели без дела в Альдейгье, они доставляли немало проблем как местным жителям, так и прочим командам. Ходили по торжищу, наводя страх на купцов и лоточников, не давали прохода девицам и замужним женщинам, задирали мужчин. Разве что с норманнами из других команд они оставались предельно тактичны и вежливы, но осадочек всё равно оставался. До драк пока не доходило, но напряжение в воздухе витало.

Хререк всего этого показательно не замечал. Ну, пока не случится смертоубийства, никто, похоже, и не почешется, и я надеялся, что мы покинем город раньше, чем начнутся проблемы.

Хотя я и в бою не буду спокоен, зная, что эти черти, например, прикрывают один из флангов или охраняют арьергард. Это были скорее грабители, а не воины.

И когда князь наконец приказал грузиться на корабли и отправляться вверх по реке, я был почти счастлив. Я так и не понял, чего именно он ждал, но отправление оказалось внезапным и стремительным, как и почти всё, что делал Хререк.

Когда мы отправились, мне кажется, многие вздохнули с облегчением. Мы засиделись без дела, наши мечи и топоры начали ржаветь, и почти каждый радовался новому походу. Мы чуяли скорое кровопролитие, а где кровь — там и добыча. Всем хотелось пошариться в новгородских кладовых. Все знали о богатстве тамошних купцов, и только и ждали, чтобы в составе действующей армии войти в город победителями.

Хререк лично вёл нашу маленькую армию, первым идя на своём драккаре, мы же, словно волчья стая, идущая по следу вожака, держались чуть позади. Князь собрал под свою руку почти полсотни кораблей. Внушительная сила для здешних мест, очень внушительная. Точно я не считал, но вместе с его дружиной и местными племенами, добровольно присоединившимися к походу, численность армии приближалась к четырём сотням воинов.

Более чем достаточно, чтобы убедить любого в необходимости призвать Хререка на княжение.

Мне почему-то казалось, что с Новгородом всё удастся решить мирно, без лишнего кровопролития. Встать на окраине города, продемонстрировать силу, дождаться переговорщиков, с триумфом войти внутрь. Но мою точку зрения почти никто не разделял.