Сами же словене звали своё поселение Словенском, просто и без затей. Непосредственно городом, как я и предполагал, правило вече, а вот дружину в бой водил некий Вадим по прозвищу Храбрый. Он тоже звался князем, но его власть, в отличие от власти Хререка, распространялась только на военные дела.
И это значило, что придётся этого Вадима подвинуть. А вслед за ним подвинуть и новгородское вече. Задачка не из простых, и я понял, что Хререк собирал людей именно для этого. На его зов откликнулось ещё несколько команд, в основном, свеи, и вскоре в Альдейгье северян стало почти столько же, сколько и местных. Отовсюду звучала северная речь, тут и там взгляд натыкался на светлые бороды и яркие рубахи, брага и пиво подорожали едва ли не в два раза.
Хререк готовился к войне.
Мы все готовились. Точили топоры и мастерили щиты, тренировались сражаться поодиночке и строем, знакомились с пришлыми варягами. Приготовления старались держать в тайне, но любой проезжий новгородец, имеющий уши или глаза, легко мог догадаться. Тем более, что добраться до Новгорода можно было только минуя Ладогу, и я был уверен, что новгородских шпионов в городе — как блох на бродячей собаке.
А вот у Хререка надёжных людей на той стороне не хватало. Купцы порой приносили какие-нибудь обрывочные сведения, разумеется, не бесплатно, но все они больше касались сугубо гражданских моментов, политических, но никак не военных. Мы могли только примерно представить, какие силы может собрать под свою руку Вадим.
И поэтому в один из погожих деньков князь отправил за мной гонца.
— Хререк видеть тебя хочет, — сказал Вышата, с удивлением глядя, как мы с Кьяртаном от нечего делать мастерим гигантский самострел.
— Меня? — удивился я.
В последнее время в Альдейгье и без меня хватало славных и именитых витязей с длинным послужным списком. Гораздо более известных, чем я.
— Тебя, тебя, — кивнул Вышата.
Ну, если тебя приглашает такой человек как Хререк, то лучше не отказывать, поэтому я быстренько оделся как подобает, и последовал за Вышатой.
Князь занимался тем, что с небольшой свитой выбирал место для будущей крепости, объезжая округу верхом, так что и нам с Вышатой пришлось забраться в сёдла, чтобы нагнать Хререка, и проскакать ещё добрых полчаса вдоль пологого берега.
Места здесь были тоже достаточно сырые, и крепость нужно поставить так, чтобы её не топило весной, когда с Ильменя приходит вода, и в то же время так, чтобы вся река хорошо просматривалась.
— Приветствую, княже, — произнёс я, когда мы наконец добрались до неугомонного властителя.
— Бранд? Ты-то мне и нужен, — воскликнул Хререк, широко улыбаясь и вдруг отъезжая от собственной свиты.
Я ткнул лошадку пятками в бока, принимая правила игры и отъезжая от Вышаты, чтобы поговорить с князем тет-а-тет, не вылезая из седла. И пока мы находились в зоне слышимости, он расспрашивал меня о здоровье наших раненых и хорошо ли я сегодня покушал, но как только он удостоверился, что свита не увидит и не услышит наш разговор, то сразу перешёл к делу.
— Не желаешь прогуляться до Хольмгарда, Бранд? — спросил он тем же самым ровным тоном.
— Когда нужно выступать? — спросил я в ответ.
— Ха, мне это нравится, — улыбнулся князь. — Что, даже не спросишь зачем и к кому?
— Я думал, ты и так расскажешь, к чему лишние вопросы, — сказал я.
— И то верно, — сказал он и прищурился, глядя мне в глаза. — Надо будет немного пошпионить.
— Хорошо, — сказал я. — Понял.
— Что, даже не спросишь, почему я выбрал именно тебя? Или про то, что это не для честного воина? — пытливо спросил Хререк.
— На войне все средства хороши, — сказал я. — А меня выбрал, потому что больше некого послать, твою дружину новгородцы наперечёт знают, а новичков на такое дело не послать.
— С тобой даже неинтересно, я думал, ты спрашивать будешь, что, как, да почему, — картинно нахмурился Хререк, но я видел, что моя проницательность пришлась ему по душе.
— Могу и поспрашивать, — пожал плечами я.
— Уже не надо, — сказал князь. — Уже неинтересно.
— Хольмгард, — напомнил я, возвращая разговор в прежнее русло.
— Он самый. Надо разузнать, сколько человек в дружине у Вадима. Сколько постоянно с ним, сколько может по первому зову поднять, какие стены в городе, — сказал князь.
Я обернулся к берегу Волхова, на котором Вышата о чём-то беседовал с княжьими людьми.
— Сделаю. А почему отошли, не доверяешь им? — спросил я. — Думаешь, среди них шпион есть?
— Даже знаю, кто именно, — кивнул Хререк.
— Давай-ка спешимся, — тихо предложил я.
Князь удивлённо вскинул брови, но вслед за мной выпрыгнул из седла. Я покосился в сторону его свиты. Да, следят.
— А теперь ударь меня, — сказал я.
— Что? — хмыкнул Хререк.
— Да как ты смеешь, ты, говорить такое мне⁈ — заорал я.
Удар я не заметил, но почувствовал. Хререк зарядил мне промеж глаз так, что искры посыпались, и я всерьёз подумал, что это испуганный конь вдарил мне копытом, но нет. Это был Хререк. Я пошатнулся, непонимающе глянул на князя, в глазах которого плясали весёлые искорки, а потом вскочил на свою лошадь и остервенело хлестнул её поводьями.
— Пошёл прочь отсюда! И не возвращайся! Неблагодарный! Ноги чтоб твоей больше в городе не было! — проревел Хререк так, что в ушах зазвенело.
Или это всё ещё звенело после удара.
Так или иначе, я отправил лошадь в галоп и поскакал к Ладоге, не оборачиваясь. Последствия… Да никаких последствий и быть не может, зато это послужит отличным поводом свинтить из Ладоги в Новгород, не вызывая подозрений.
До города я домчался быстрее пули, со скоростью ужаленного в задницу гепарда. Нужно было срочно собирать всю команду и отчаливать как можно скорее.
— Что случилось? — всполошились парни, наперебой закидывая меня вопросами.
— Уходим, срочно, — я не стал ничего объяснять.
Во-первых, не время, а во-вторых, кто-нибудь наверняка проболтается, если все будут знать правду. А пока правду знаем только мы с Хререком, я могу быть спокоен.
Все засуетились, забегали. Мы успели обжиться в Ладоге, обрасти имуществом и связями, и столь резкое отплытие не вписывалось во многие планы, но приказ есть приказ. Сказано отчаливать, значит надо отчаливать.
С грехом пополам мне удалось собрать на пристани всех до единого, пересчитать по головам и наконец отчалить. «Морской сокол» вновь вступил на дорогу китов, но я рассчитывал, что в этот раз путешествие окажется недолгим. Всего-то немного подняться вверх по реке.
— Что, опять с конунгом поссорился? — вдруг спросил меня Хальвдан.
— А мне Хререк казался нормальным, — протянул Токи.
— А ну, Бранд, рассказывай, — потребовал Торбьерн. — Что за спешка? Почему мы должны всё бросить и куда-то плыть?
— Да! Рассказывай! — закричали и остальные.
Я почувствовал, что меня припёрли к стенке. Так и до бунта недалеко. Хререк моим людям нравился. Историю про внезапную смертельную ссору они не поймут и не примут.
— Это… Кхм. Приказ Хререка, — сказал я. — Это всё, что я пока могу сказать. А вы и вовсе никому ничего не говорите, даже этого.
— Тайные делишки? — фыркнул Кнут. — Мог бы и не ломать комедию.
— Идём в Хольмгард, — сказал я. — По приказу князя. Так что поживее на вёслах, мы и так едва тащимся.
Такой ответ устроил не всех, но в целом напряжение спало. Однако парни ощущали интригу, тайну, и природное любопытство так и заставляло их досаждать мне глупыми вопросами. Зачем нам в Хольмгард. Что там с Хререком. Зачем он меня вызывал. Почему с нами не пошёл Вышата. Когда мы вернёмся в Альдейгью. Кто ждёт нас в Хольмгарде. И так далее.
И если сначала я пытался отвечать обстоятельно, по существу, стараясь придерживаться легенды, то очень скоро моё терпение иссякло, и следующего вопрошающего я пообещал скинуть за борт. Как обычно, по-доброму не получилось.
Драккар поднимался вверх по течению Волхова, неторопливому и размеренному. Мы даже не слишком-то напрягались на вёслах, как это иногда бывало. Хольмгард лежал где-то там, впереди, у самого Ильмень-озера.
