Вот, уже и ботильоны застегнула. Гхар тоже не стал больше разлёживаться: вернул древковое оружие за спину, положил левую руку на круглую монету навершия фальшиона и направился к дверям, по дороге бросив:

— Ну, что? Устроишь мне экскурсию? Всегда мечтал посмотреть, как живут богачи.

Я не возражала, а когда в коридоре этот ящер в подражание галантным кавалерам предложил мне локоть, приняла его. Светильники загорались в такт нашим шагам. Время летело незаметно. Я показывала все комнаты, в которых успела побывать, стараясь воспроизвести детали интерьера. Гхар с интересом всё осматривал, местами ощупывал или обнюхивал и постоянно выглядывал из окон — но чаще видел за ними пустоту.

Запертые спальни, будуары, кабинеты и гостиные.

Мы спустились в парадную по одному из пролётов круговой лестницы. Я показала столовую: за краснодеревным столом помещалось двадцать шесть стульев. Этакий уголок для тихих семейных обедов. Ну, ладно, в оранжерее есть действительно замечательное уединённое местечко, где можно довольно приятно попить чай в узком кругу. Туда я нахаша тоже проводила — и нафантазировала угощения. В личных апартаментах герцогской четы имелась небольшая столовая, но там я ещё не бывала. Во флигель для прислуги мы не пошли, потому что для меня он оставался тёмным пятном неизвестности, как и подвал с винным погребом, масличной и прочими полезными в хозяйстве помещениями.

Зато мы посетили бальный зал и прошлись по анфиладе крайне помпезных комнат по обе стороны от него: все они предназначались чисто для приёмов и ничего жилого в своей давящей красоте не таили. Отдельного внимания удостоилась библиотека — чего ещё ожидать от дочери книжника? В ней, помимо стеллажей с бессчётными томами, имелась пара уютных диванчиков и кресел, а также большой письменный стол, как в кабинете, и камин, чтобы погружаться в неведомые миры с подобающим комфортом.

По дороге мы вели непринуждённый разговор: нахаш задавал много вопросов про герцога, его сына и гостей. Интересовался планами по проведению торжества и восхищался всем подряд: от пресс-папье до портретов в золочёных рамах. Когда вышли на крыльцо, и лёгкие наполнил знакомый аромат цветущей черёмухи, я вспомнила, что весь выстроенный мною маленький мирок погружён в нечто большее и весьма враждебное, а потому спросила:

— Слушай, а что это за место всё же? Ну, страна грёз?

— Я же сказал, тебе не нужно этого знать.

— Но мы ведь никуда из неё не ушли? Сюда тоже могут пробраться монстры?

— От тебя зависит. Пока тебе снится нечто радостное, пелена обретает гораздо более прочную с-с-скорлупу. Она уже не мерцает лёгкой рябью, а затвердевает сверкающим алмазным панцирем. Чем приятнее сон, тем прочнее его оболочка. Так что, если не хочешь больш-ш-ше спасаться от чудищ и звать меня на помощь, поработай над своими психологическими проблемами. У кого всё хорошо, кошмаров не видит.

Я фыркнула и повела кавалера по мощёной дорожке в сад.

— Осса, а почему в твоих фантазиях так пустынно? Ни одного человека, даже караульных.

— Ты бы хотел компанию? Я всё равно не знаю, как сознательно тут что-то рисовать. Просто стараюсь держать в голове, что запомнила. В конце концов, я сама здесь пробыла всего день, так что не привередничай.

— А с выездами здесь что? — непринуждённо поинтересовался змеелюд.

— Ну, их несколько, — не почуяла я подвоха. — Наши экипажи прибыли через центральный, вон там. Остальные я не видела, кроме одного... — сказав это я осеклась, потому что вспомнила про пленённого нахаша.

Обстановка тут же переменилась. Мы резко перенеслись в тот самый участок сада, где произошла неприятная сцена конвоя. Снова копыта били о брусчатку, скрипели кованые ворота, только вместо Лисана за кустами со мной прятался Гхар. Заметив арестанта, нахаш прищурился, а его челюсти стиснулись плотнее.

— Останови, — велел он.

— Да я не умею... — но движения участников спектакля замедлились и, пока змеелюд резкими шагами приближался к собрату, совсем остановились. Подобрав подол, я последовала за своим несостоявшимся любовником.

Тот не пытался снять мешок с головы отловленного нарушителя, ведь это ничего не даст. Просто внимательно осматривал его одежду, затем обвёл взглядом свод тоннеля, подошёл к пока запертой двери.

— Его увели туда?

— Да, но... Гхар, ты же не собираешься...

— Ничего я не собираюсь, — нахаш резко обернулся ко мне, глаза его горели праведным гневом и болью, — но должен знать, что с-с-сообщить его родным, если встречусь с ними. Если он из какой-то общины на Атле, это более чем вероятно. Его поймали возле особняка?

— Не имею представления.

— Другие есть? — ящер приблизился и взял меня за плечи.

— Не знаю... но... ох, кажется, охранник упоминал нечто в этом роде. Дескать, ещё один.

Змеелюд коротко кивнул и отступил, снова рассматривая дверь. Когтистые фаланги легли пониже ноздрей и поводили по длинному разрезу пасти: человек так делает, если сильно нервничает или что-то обдумывает.

— Запусти, хочу заглянуть внутрь.

— Я там ничего не разглядела.

Однако персонажи, будто по команде дирижёра, тронулись с мест. Охранник загремел ключами. Гхар очень близко подошёл к двери и следил за процессом. Если он пытался рассмотреть ключ, то это наверняка был просто некий абстрактный кусок металла с бородкой. Внутри тоже ничего не удалось различить. Неприятно было смотреть в зияющий провал темноты, расчерченный лишь смутными световыми мазками.

Из ноздрей рептилии вырвался шумный выдох. Гхар позволил себе на пару мгновений закрыть глаза и сжать кулаки, а затем отправился осматривать фасад здания.

— Да, ведёшь ты себя совсем не подозрительно, — буркнула я, продираясь через клумбу. — Хорошо хоть мошкара здесь не летает...

Блин, ну зачем я это сказала? Похоже, внутри собственно сна власти у меня гораздо больше, чем в том непонятном внешнем пространстве. Может, помогает качество сна? В кошмаре у меня тоже так здорово не выходило.

— Осса, их казнят, — коротко ответил нахаш. — Я не полезу на р-р-рожон. Но если это захотят сделать близкие этих ребят, я предоставлю им все детали, какие припомню.

— Угу, чтобы их тоже схватили, — мои руки сами собой сложились под грудью. — Прекрати мучить себя. Им уже не поможешь.

Он обжог меня яростным взглядом, но быстро взял себя в руки и кивнул.

— Хорошо, я понимаю, что ты права. Пошли отсюда. Не хочу больше с-с-смотреть на это место, придумай другое. Или хотя бы смени декорации. Восход добавь, что ли. Это поможет тебе скорее проснуться и точно не даст сну скатиться обратно в кошмар.

Начало светать.

Вскоре мы сидели на лавочке, и ящер жмурился на солнышко. Похоже, ему нравилось, настроение снова стало благодушным, хотя осадочек остался. Мне вспомнилась та лестница. Как он там сказал? Мы её нафантазировали? Ох, ты ж...

— Гхар, скажи честно, это я сама так быстро научилась тут всё контролировать?

Челюсти рептилии разлепились в очень лукавой усмешке.

— Нет, — признался чешуйчатый обманщик. — Я же сразу сказал, что разумы скитальцев взаимодействуют.

— Но это же мой сон, — возмутилась я.

— И мой тоже. Так что правильнее сказать — наш. Извини, что помогал тебе исподволь, но так научиться проще, чем набивать шишки самостоятельно.

— Тебя тоже кто-то обучил?

Он кивнул, но разъяснять не захотел.

— Как мне понять, что ты настоящий? — я задала главный вопрос, который терзал меня всё это время.

— Ну, если до сих пор сомневаешься...

— Только без экстрима! — сразу же предупредила я. — Ненужно мне никаких сверхъестественных фокусов, вроде царапин от твоих коготков, которые проступят у меня на руке в реальности. Спасибо, обойдусь!

— Я всё равно так делать не умею, — змеелюд пожал плечами, — для этого нужно владеть магией. Нет, всё проще. Я сообщу тебе некую информацию, которую ты не знаешь, но сможешь легко проверить.

— Например? — чёрная бровь изогнулась в привычном скепсисе.