— Извините, — подала голос я, лишь титаническим усилием сумев проглотить пустыню, образовавшуюся посреди рта. — Можно я обмолвлюсь парой слов с папой и братом?

— Конечно, дорогая, — без всякого удовольствия дозволил герцог.

Тут как раз и Гвида подоспела с подносом, чтобы предложить гостям чаю с сахарными крендельками. На лице её пестрела такая же натянутая улыбка, что у папы.

«Открыться не успели, как гости подоспели», — злобно думала я, уходя с родными.

— Осса, не вежливо... — начал Блайк, когда мы уединились в торговом зале.

— Заткнись, — с несвойственным раздражением оборвала я брата и перевела взгляд на отца. — Папа, ты же не собираешься выдавать меня за этого... Я его даже не знаю!

— Дочка, послушай, — руки отца легли на мои плечи, в голосе появилась боль. — Когда такие люди приходят к тебе, им не отказывают.

— Верно, — кивнул чуть обиженный брат. Какой же он ещё мальчишка... — Сейчас у нас дела идут хорошо. Но если завернуть таких сватов... Нет, ты лучше подумай, насколько полезнее их не заворачивать. Наша репутация тут же взлетит так, что никакие конкуренты будут не страшны. — Меркантильный мальчишка!

Я злобно прижала к груди дареные цветы, будто попытавшись придушить.

— Да не хочу я замуж... — Только кто меня послушает?

— Осса, — папины ладони успокаивающе потёрли атлас моих рукавов. — Просто подумай немного. Вот, смотри, сватовские делегации обычно стараются навещать дом невесты в потёмках, вечером, чтобы в случае отказа не вышло конфуза. Сейчас утро, знаешь почему? Потому что им наплевать. Они не опасаются отказа, потому что не могут его получить. Всё уже решено, наше согласие — формальность. И, прости меня, доченька, но я... Да, я соглашусь.

Несколькими минутами позже я сидела на диване с обескровленным лицом и такими же пустыми глазами — только чёрными для контраста. Отец с братом разговаривали с визитёрами, угощали тех напитками покрепче чая и вели светскую беседу ровно с той непринуждённостью, на какую были способны под грузом весьма серьёзного принуждения.

У всех троих гостей на плечах лежали золотые цепи, символизирующие принадлежность к Ордену Красного Яхонта. Конечно, в качестве акцента каждая цепь содержала крупную звёздчатую подвеску с рубином в центре. Ну, рубинов такого размера во всём мире кот наплакал, так что это наверняка шпинель — что не сильно меняет цену, а уж соседство бриллиантовых россыпей...

Если Орден Пресветлой Троицы после пришествия Архудерана переродился в защитника человечества и перестал набирать адептов по принципу благородства, то Красный Яхонт остался вотчиной аристократов. Когда-то очень давно его организовал один из императоров династии Панталеонов — не помню его имени, да и не важно, ведь вся монаршая семья давно полегла, а тот самый здоровенный рубин почил вместе с короной, которую украшал.

Империя рухнула, провинции остались под управлением наместников из числа высшей знати. Народ уповал на благородных, но те не смогли ничего противопоставить угрозе. Зато смогли гнилостойкие и маги, так что авторитет вельмож сильно пошатнулся. Они остались у власти, но народ теперь сам избирает из их числа верховного правителя Сиарана — лорда-канцлера.

И нынешний прямо сейчас сидит в соседнем кресле, да побалтывает коньяком в низком стакане.

— Дорогая Осса, позвольте личный вопрос, — обратился он ко мне. — Вы ведь уже дважды пережили заражение гнилью, не так ли? Ах, простите, если вам неприятно вспоминать.

— Ничего, — просипела я и откашлялась. — Верно, дважды.

— И оба раза получали эликсир?

— Разумеется, в противном случае меня бы уже поставили на полку рядом с мамой, — слова прозвучали слишком резко. Мне даже стало неловко, а Блайк и отец будто получили пощёчину наотмашь.

Герцог осклабился, блеснув идеальными зубами. Он принял более удобную позу, забросил ногу на ногу и, поигрывая пальцами на рукояти богато украшенного клинка, продолжил спрашивать:

— Вчера на Атле произошёл прискорбный инцидент, возможно, вы слышали?

— Я была там. — Может, честность поможет мне выкрутиться?

— Ах, вот как, — оживился аристократ. — Что ж, мне не донесли, упущение, да. В таком случае, будучи непосредственной участницей событий, скажите, насколько высоко вы бы оценили вероятность эпидемии? Скажем, по десятибалльной шкале.

— На соточку, — не задумываясь, ответила я.

— Даже так? — его улыбка стала шире, чем-то напоминая волчий оскал. — Что ж, это немного превосходит прогнозы моего аналитического отдела, но я в любом случае планировал перестраховаться. Посему все формальности необходимо уладить в кратчайшие сроки, ведь скоро нам придётся отбыть в поместье, которое я распорядился оснастить наилучшим образом, дабы переждать бедствие.

— А вас не смущает, что я могу оказаться заражена? — попытала я счастья, скромно теребя поясок.

— Ох, милая, каждый может, каждый... — отмахнулся герцог и поднялся. Все тут же последовали примеру. — Гальтон, ты ничего не хочешь сказать? — бровь аристократа приподнялась, взгляд сурово упал на сына.

— Да, конечно, — без энтузиазма подтвердил младший Кадоган и повернулся к моему отцу. — Господин Равник, позвольте попросить руки вашей дочери.

У меня внутри всё рухнуло в пропасть, когда папа действительно взял мою правую руку и вложил её в ладони будущего зятя. Я подняла ресницы и встретилась с ледяными глазами своего наречённого. Тёмно-русая косица на его плече скоро познакомится с ножницами, ну а пока мне полагается прихватить её особой ленточкой во время помолвки.

Сгноите меня лучше заживо...

Глава 9

Дожидаться с моря погоды герцог не стал.

Ресторан для него зарезервировали заранее, так что отказ совершенно точно не рассматривался как потенциальная возможность. Этим же вечером моя семья сидела в окружении самых влиятельных людей Сиарана: опуская глаза, краснея и потея. Санду я тоже прихватила с собой — ох, как она жаловалась на неожиданность торжества и соответствующее отсутствие времени на заказ подобающего наряда. Её выручила Милка и одолжила замечательное тафтяное платье: они с Лисаном не пошли, уж не знаю почему, что-то в академии.

Киллиану, Райфу и Арло тоже разрешили отправится с нами, как и Гвиде. Наверное, чтобы сторона невесты не казалась пустой.

Нет, конечно, это ещё не свадьба. Просто помолвка.

Гальтон Кадоган, наследник Лиданского герцогства, с бесстрастным видом преподнёс мне футляр чёрного бархата. Внутри обнаружилось переливающееся светом люстр ожерелье. Я тяжело сглотнула, понимая, сколько денег вложено в эти льдинки огранённых алмазов. Связываться с людьми, которые могут себе позволить подобное совершенно не хотелось. Да, роскошь, светская жизнь... Интриги, борьба за власть, нелюбимый муж...

— Бриллианты, чтобы подчеркнуть вашу красоту, моя дорогая, — поднял изысканный фужер Кадоган-старший. — Гальтон, помоги своей даме примерить подарок.

Стоит упомянуть, что сегодня утром его светлость немного слукавил, когда изобразил беспечное отношение к вопросу моего здоровья. После завершения формальной части, по нашим ступеням поднялись несколько вельмож, которых нам также сочли нужным представить. Среди них оказался придворный чародей: седовласый, с чопорной козлиной бородкой.

Он долго держал меня за руку, якобы радуясь знакомству. И как-то странно вдыхал, будто втягивал в себя не только воздух — и не одними ноздрями, — а веки его норовили сомкнуться в отрешённой задумчивости. Он явно прислушивался к ощущениям, а у меня слегка начала кружиться голова.

Не думаю, что такой проверки достаточно, чтобы судить наверняка, ведь в обители меня проверяли несколько дней и брали анализы, однако, расставшись с моей дланью, волшебник широко улыбнулся и посмотрел на герцога. С отцом и каждым домочадцем он знакомился так же обстоятельно, а позже улучил момент, чтобы ненавязчиво осмотреть дом под предлогом восторженности архитектурой эпохи до вторжения — хотя почти любое здание в Мароне может похвастаться не менее завидной историчностью.