Я и Линда забрались в кровать спать, каждая в отдельную, либо Рия сказала, что у неё в мастерской есть место для сна. Проспали до обеда. Отдохнувшие, красота! Никогда не спала на такой мягкой постели, желание жить сразу появилось, а после нормально приготовленной еды вообще петь и танцевать хотелось.

— Так это твой дом, Рия?

Спросила я, доедая яичницу с сыром, колбасой и зеленью внутри. Оказалось, что в холодильнике были продукты и от чего‑то были свежими.

— Мой.

Сказала Рия.

— А откуда такое богатство в доме, продукты свежие, чистота?

— Ну… Одна знакомая изредка заходила, приводила дом в порядок, а на холодильнике специальное заклинание, благодаря которому продукты и вовсе не портятся. А что касаемо комфорта, то я неплохо зарабатывала в пустоши, у меня имелся статус, а поскольку я захотела нового, то всё потеряла.

Отчего‑то мне казалось, что Рия что‑то не договаривала, вот только о чём именно, пока не понимала. После позднего завтрака Рия забрала кое‑какие ткани свои и работы.

— Каков план? Как будем заходить во дворец?

Спросила Линда, когда Рия спускалась по лестнице на первый этаж, по дороге пытаясь застегнуть сумку, которая от количества ткани с трудом закрывалась.

— Всё просто, мы по секретным тоннелям пройдём прямо в комнату принцессы Аделаиды.

— Той самой принцессы, которая является хранительницей Весны?

Какой хранительницы? Интересно, а я когда‑нибудь буду также знать всё и обо всём или буду постоянно удивляться, как девочки. Рия тяжело вздохнула и как‑то слабо улыбалась.

— Да, именно она. И если не против, то поспешим.

Подвальная дверь скрывалась с чёрного хода этого дома. Мы спустились вниз по ступенькам, а там каждая зажгла по пульсару, чтобы видеть, куда мы идём. Здесь было темно и проход невелик, так что шли друг за дружкой, постоянно звучали непонятные свисты, скрежеты, завывания. Страшновато.

— Рия, ты точно знаешь, как по этим тоннелям дойти прямо в комнату принцессы?

— Я по этим тоннелям ходила с пяти лет. Дворец знаю, как никто другой.

Знает дворец, как никто другой? Мне всё это казалось странным. Однако мнение своё держала при себе. Очень скоро тоннель закончился, и мы вышли через шкаф. Хозяйки комнаты не было.

От шкафа, из которого мы вышли, стояла большая кровать с розово‑оранжевыми переливами постельного белья, каркас медовый, по бокам два маленьких столика со светильниками. Напротив кровати с другой стороны, не там, где шкаф, стоял сундук, а в углу — угловой шкаф, розовый ковёр. Это если спальная часть комнаты.

В гостиной стоял большой диван из бархата оранжевого, по бокам по два кресла того же цвета, маленький коврик светло‑зелёный, столик кофейный беленький, далее камин, слева от камина туалетный столик со всякими баночками и большим зеркалом, а также удобным стулом с подушечкой розовой и мягкой.

Ещё дальше была дверь, что за ней — не стала смотреть, справа от камина стол, книжный шкаф, в котором всё в основном о рукоделии, лишь один ряд заполнен романами и сказками, далее вновь дверь, но не однопольная, а двухпольная.

Значит, она ведёт на выход из комнаты, здесь также были горшки с цветами, но не так много, как в домике Рии. У кровати над левым столиком висела картина, где были изображены две девочки, одной здесь пять лет примерно, а второй чуть больше восьми — десяти, так и не поймёшь.

У самой маленькой были розовые волосы по плечи, глаза оранжево‑медовые, светленькая, на голове тиара с лилиями, платье малиновое простого покрова до пола. У старшей светло‑розовые волосы, собранные в аккуратный пучок, украшенные маленькими цветочками, зелёные глаза, кожа светлее, чем у младшей, платье нежно‑розовое с блесками, пышное с накидкой сзади, тиара блестящая.

Девочки стояли вроде дружно, улыбались, но у обеих тусклый взгляд. Линда стояла рядом со мной и рассматривала потрет, а затем в углу картины была надпись: «Наследная принцесса Аделаида и младшая принцесса Лисандрия из королевства золотых фей Весенских». Обалдеть!

— Рия, ты принцесса!?

Хором озвучили свою мысль с Линдой, Рия в этот момент рассматривала книги и слишком резко повернулась, ударившись рукой об шкаф. За дверью слышались шаги. Рия сразу отмерла и заторопилась.

— Да, я принцесса, но сейчас прошу спрячьтесь, меня ждёт разговор со своей сестрой.

Тяжело вздохнула Рия. Я превратилась в лису и залезла под диван, Линда спряталась в шкаф, оставив дверь слегка открытой. В комнату вошла принцесса, точь-в-точь, что на портрете, но более взрослая, да и волосы распущенные и достигали до поясницы.

— Ну, здравствуй, сестрёнка.

— Лисандрия?

Рия присела в кресло, вытянув прямую осанку, показывая то, что она принцесса. Её сестра заметно побледнела.

— Ты зачем явилась? Тебя же стража может схватить!

— Именно поэтому я зашла в эту комнату. Ты против?

Ахнула Рия, изображая, как ей больно от безразличия сестры. Аделаида взяла себя в руки и поспешно закрыла дверь комнаты на замок, чтобы никто не вошёл. Рия махнула рукой на противоположное кресло.

— Присаживайся.

Как и подобает принцессе, лёгкой и сдержанной походкой присела в кресло, в ней скрывалось напряжение.

— Столько лет прошло, и ты осмелилась вернуться. Хочешь вернуть былую жизнь? Можешь даже не мечтать об этом.

— Где я — твоя тень и невидимка для родителей? Нет, спасибо. О таком только мазохисты мечтают. Меня свобода куда больше устраивает.

— Тебе всегда доставалось самое лучшее.

Сказала Аделаида, рука Рии сжалась, она была с этим не согласна. Чувствуя, что потеряет самообладание, встала с кресла и отвернулась от сестры, касаясь руками спинки кресла. Рия кусала губу. Как она жила здесь, что малейшая память готова вывести слёзы?

— Говоришь, самое лучшее? Хорошо, давай взглянем на общий портрет, который висит у тебя рядом с кроватью.

А на портрете явно было показано, что Аделаиде доставалось самое лучшее, в то время как Рия, хоть и красиво была одета, но не так роскошно.

— Да, у меня были все роскошные платья, украшения…

Рия усмехнулась, услышав хоть какую‑то правду от сестры.

— А ещё лучшие учителя, всё внимание от родителей, никогда не забывали о днях рождениях, а ещё они не скрывали тебя от народа, как меня выставляли сироткой.

Слёзы всё-таки пошли. Аделаида встала из кресла, хотела успокоить сестру, но отчего-то себя сдерживала, одёргивая свою руку сама. Что за противостояние, почему не покажет, что на сестру ей не все равно?

— Зачем ты пришла?

Надела вновь на себя маску высокомерной принцессы. Рия вытерла слёзы и надела маску дерзкой принцессы, после чего повернулась.

— Соскучилась по твоей искусной игре.

Из рук Аделаиды вспыхнули искры, которые она сдержала, но очень хотела кинуть в сестру.

— Я никогда не играла.

Рия вновь усмехнулась и закивала, как болванчик.

— Говоришь никогда? А как же наши балы, где ты из стервозной сестры превращаешься в белую и пушистую. Сама доброта, хрупкость, только и слышно, как восхваляли тебя, что истинная наследница Весны.

Дрогнуло сердце Аделаиды. Было видно, как слова Рии делали ей больно. Рия на секунду изменилась в лице, она и сама осознавала силу своих слов, но затем отвернулась.

— А слёзы, как мастерски ты могла вызвать любую слезу, особенно если тебе в этот момент выгодно было, особенно сейчас. Вся такая обиженная, несчастная. Знаю, что будь твоя воля, то ты бы пожелала, чтобы меня не было, отчего ты была счастлива. Я бы и сама хотела загадать, чтобы я была реально сиротой, чтобы не жить во дворце и чувствовать себя одинокой!

У Рии и Аделаиды шли слёзы. Они любили друг друга, но не желали показывать этого. Мне хотелось вмешаться, но лучше будет, если я поговорю отдельно и не сейчас. Шли секунды, минуты, Рия и Аделаида просто молчали, ничего не говорили, каждая думала о своём.

— Мне нужна книга о Виолах.