До рассвета юноша собирался с духом, прежде чем сумел в слух, тихонько, почти шепча, произнести: – Я не смогу... "Не запоминающийся", я не смогу дойти до Великого леса. Я... Я должен вернуться домой... Простите... Я... Я не смогу выполнить ваше задание... Простите...

Прошло пять секунд и возле кровати мальчишки возникла сложившая руки на груди фигура в чёрном плаще с затейливой золотой вышивкой на плечах. Ирбис не мог разглядеть попросту мгновенно забывшееся лицо гостя. Но зверолюд был уверен, что оно выражает недовольство.

– Отказываешься отдавать долг и исполнять данное мне обещание? – раздался голос, от которого в памяти сохранялся лишь смысл услышанного.

– Я не смогу... У меня ноги нет! Теперь... Почему вы не помогли?..

– Чтобы ты в конец не обнаглел, сочтя себя неуязвимым. Ты не бессмертный, а не твой телохранитель, знаешь ли. Спрашиваю ещё раз: Ирбис, ты отказываешься возвращать долг за спасение твоей шкурки от пиратов и исполнять данное в Патруме обещание сразу же пойти в Великий лес, как только выберешься из города?

– Я не смогу... Я не знаю, как мне до дома то такому добраться... А там везде монстры тлеющие...

– Котёнок, я не люблю, когда мне лгут.

– Но я правда не могу... Я не дойду... Не смогу... И я не...

– Умолкни. Тоже мне проблема, – перебил его собеседник и развел руки в стороны, картинно похлопав себя по бокам. Делая вид, будто пошарил в несуществующем кармане, визитёр крутанул правым запястьем, показав зажатую между указательным и средним пальцами медного оттенка двойную монетку, похожую на восьмерку с ромбовидным отверстием посередине, без каких либо символов на обеих сторонах. А затем кинул её в Ирбиса, произнеся всего одно слово: – Исцелись.

Юноша попытался поймать брошенную в него вещицу, но та ещё в воздухе распалась медной пылью, ударившейся о подставленную ладонь и разлетевшуюся невесомым облачком. Тут же зверолюда окутало бледное свечение. Он быстро скинул с себя одеяло и уставился на то, как возникавшие из пустоты серебристые искры слетались к его правому бедру, раздвигая бинты в стороны, создавали новую, совершенно здоровую и целую ногу. Одновременно с этим из тела ушла вся боль. Исчез порез на скуле, оставленный эльфийским клинком. Зажили царапины на левой ладони, и с шерсти на руках пропали подпалины.

– Нога! Моя нога! – неверяще вскрикнул парнишка, ощупывая свою восстановившуюся конечность.

– Заткнись и спи... – сквозь сон прорычал сосед, среагировавший на шум. Но юноше до него не было никакого дела. Под пальцами ощущался вполне привычный мех. Колено легко гнулось, а пальцы на стопе свободно сжимались, стоило только захотеть. Радостный мальчишка вскочил с кровати, не обратив внимание на выкрикнутую богом в пустоту фразу: – Нет, это не жульничество! Я в своём праве!

В прочем, ее не услышал ни один из прочих обитателей шатра. Не сдерживаясь, парень попрыгал на правой ноге, без устали тараторя: – Нога... Нога на месте... На месте! Спасибо вам!

Через пару минут молодой путешественник опомнился и осторожно спросил ждавшего в стороне, вновь сложившего руки на груди "Не запоминающегося": – Я вам ведь теперь что-то должен, да?..

– Сделай то, о чём мы договорились с той серебряной цацкой, и мы в расчёте.

– И всё? – неуверенно уточнил зверолюд.

– Да, – был ему короткий ответ.

– Но почему?

– Тебя что-то не устраивает?

– Н-нет... Устраивает. Я благодарен вам от всего сердца, но...

– Подвох ищешь?

Парень не ответил.

– Правильно делаешь. Но в этом случае подвоха нет. Я всего лишь устраняю последствия вмешательства ушастиков.

– Вы про эльфов?

– Да.

– Но почему они на меня нападают? Что за бусину они ищут?

– Нападают, потому что думают, будто она у тебя. Суть происходящего тебя не касается. Делай, что тебе велено, а с бешеными ушастиками, кидающимися на тебя и последствиями я разберусь уже сам.

– Но бусинка у меня?

– Нет. Ты приманка, пока успешно справляющаяся со своей задачей.

– Но я ничего не делал им...

– Не о том думаешь. Лучше скажи, что ты теперь должен сделать?

– Эм... Пойти в Великий лес и...

– Верно. Учти, котёнок, если вдруг потащишься домой, начнёшь подружку свою искать, свернёшь куда-нибудь не туда или решишь сбежать – я сам тебе лапки поотрываю. И не надейся, что на этом твоё наказание закончится. Понятно?

– Понятно... Скажите... Вы... Вы ведь бог желаний? Вы монетки эти используете...

– Даже близко нет. Но я их создал, потому и пользуюсь. Сейчас они... Неважно.

– А вы можете ещё сказать, где находится Амма...

Закончить вопрос юноша не успел. Не ставший его дослушивать "Не запоминающийся" попросту растворился в воздухе.

Ещё минут десять парень крутился возле кровати, то и дело хватаясь за правую ногу и каждый раз боясь, что её не окажется на месте. Но всякий раз в его руках оказывалась собственная пушистая конечность. Оставаться в этом месте среди раненных больше не имело никакого смысла. Достав из дорожного мешка запасные теплые штаны, приготовленные заботливой матерью на грядущую зимнюю пору для странствующего младшего сына, путник переоделся и накинул на плечи свой плащ, застегнув его серебряной застёжкой.

Под стулом обнаружился одинокий сапог, в который юноша сразу затолкал штаны с откушенной штаниной. Закончив со сборами, держа в руке обувь, оставшуюся без пары, парень выбежал из шатра.

Палаточный лагерь, где размещались выжившие беженцы и лечились раненые, располагался у речки. Выяснив у группы встреченных солдат, где именно на карте находится данное место, мальчишка направился к берегу, чтобы искупаться. Вода оказалась холодной, но тем не менее, было очень приятно смыть с себя всю грязь, пот, да и остатки мази со спины.

Выбравшись на сушу и погревшись у чужого костра, странник взглянул на свой единственный сапог с торчащей из него окровавленной штаниной, а затем выбежал на берег, замахнулся и со всей силы швырнул его в воду, желая вместе с ним избавиться и от всех дурных воспоминаний о пережитом в Патруме.

Мальчишка собрался было купить себе новую обувку у обнаружившегося прямо тут торговца, предоставлявшего неприхотливым покупателям огромнейший выбор. Но, заметив на приглянувшейся паре сапожек пятна засохшей крови, сразу отказался от этой затеи, догадавшись, откуда они взялись. Действительно, в полевом лагере, полном тяжело раненных, хватало покойников, а предприимчивый народ в тяжёлые времена не брезговал ничем. Вот только зверолюд не хотел носить обновку с ноги мертвеца. Поэтому покупки было решено отложить на потом. Но перед уходом всё-таки пришлось пополнить запасы провианта.

Босой зверолюд вновь шагал по дороге. Собственноручно сделанного лука при нём больше не было, зато он был цел, жив и здоров. А так же была жива и его любимая девушка, пусть и уехавшая в неведомом направлении. Её поисками можно будет заняться позднее, но сначала требовалось отдать долг "Не запоминающемуся". Путь Ирбиса вновь лежал к границе Великого леса эльфов. Его путешествие продолжалось.

***

Бои с армией пепла выдались очень тяжёлыми. Невесть откуда через фиолетовые разломы к противнику постоянно подходили подкрепления. Да и павшие чудовища нередко через некоторое время возвращались в строй, восстановленные и доработанные так называемыми "слугами пепла". На земле враг значительно превосходил по численности солдат Империи, а в воздухе и вовсе властвовал единолично. Но люди упорно держались, сдерживая натиск монстров.