Чем больше организм успокаивался и отходил от стресса, тем сильнее усиливалось чувство голода, пока, наконец, Олег не понял, что последний раз внятно ел полтора местных дня назад. Тут ему пригодилась саморазогревающаяся банка тушеной говядины с горошком и пачка поломанных начавших крошиться галет. Он разделался с ней за пару минут, даже толком не почувствовав вкуса, хотя долго берег ее с тайной мыслью насладиться вкусом мяса, когда есть протеиновую смесь станет совсем невмоготу.

В-третьих, что заняло, пожалуй, больше всего времени, это реанимация водовоза. Живого аккумулятора в техблоке конечно же не оказалось, и ему потребовалось потратить еще около часа на то, чтобы заправить генератор водой, запустить его и поставить на зарядку найденную батарею. Таким образом, провозившись всю ночь, с рассветом он смог наконец-то покинуть пределы восьмерки.

Переутомление, стресс и обезболивающее делали свое дело. Олег чувствовал себя очень странно. Словно это был уже и не он, а некий "отделенный разум", как он сам себя назвал после всего пережитого, помещенный в подвижную болванку, зовущую себя Олегом Соколовым. Это было очень любопытное, но абсолютно не уместное в нынешних обстоятельствах чувство.

Печка "Камаза", работающая на полную мощность, нагоняла в кабину теплый воздух, от которого Соколова расслабляло еще сильней. Он начинал все чаще закрывать глаза, с каждым разом чувствуя, что почти проваливается в сонную пелену.

- Ну-ка соберись, чтоб тебя! - громко крикнул Соколов, надеясь этим отогнать усталость и сон. - Соберись, дрянь такая!!!

Для большего эффекта он несколько раз сильно хлопнул себя ладонью по щеке. Действия оказались верными, но Олег ожидал от них большего эффекта.

Парень выключил печку и немного опустил стекло, давая морозному осеннему воздуху Индигирки радостно проникнуть в его уютное и безопасное укрытие.

Больше всего его раздражало то, что мозги почти совсем отказались работать. Он пытался понять, как ему дальше действовать, но здравые умозаключения закончились сразу же после того, как он миновал периметр восьмерки на реанимированном водовозе.

Как предупредить Казюку? Как быть с военными? Как предупредить всех в лагере? Да и цел ли вообще лагерь?.. Выстоял ли он под натиском стада, или вояки перестреляли всех к чертям собачьим...

Впрочем, Соколов сомневался в том, что эти саботажники смогут перестрелять восемьсот человек, даже с их превосходством в огневой мощи. Сделать это все равно не так просто для столь малочисленного отряда. Если бы их было человек сто, тогда соотношение сил составило бы один к восьми, это еще куда ни шло, но при таком раскладе - маловероятно.

Придя к подобным умозаключениям в Соколове еще больше укоренилось чувство, что псевдовоенные затеяли более серьезную пакость, чем просто провокация атак инфицированной живности. Но как он не напрягал мозг в попытке предугадать их ход, у него ничего не получалось.

Чем больше Олег задавал себе эти вопросы, тем больше он запутывался в ответах и вариантах решений, которые предлагал его переутомленный разум. Одно становилось очевидным, он неумолимо приближался к лагерю, и у него до сих пор не было четкого плана действий.

- Делай что делаешь... - пробурчал Олег, вспомнив последнюю фразу Олеси из своего сна. - Это конечно ты хорошо сказала... Только вся беда в том, что я перестаю понимать, что же я делаю...

Соколов еще раз хлопнул себя по щеке и нажал на газ. Водовоз недовольно рыкнул двигателем и начал подпрыгивать на каждой колдобине. Все-таки БТР, со своей независимой подвеской для каждого из восьми колес, мог похвастаться более мягким ходом. Олег, конечно, имел возможность сбавить скорость и лучше всматриваться в дорогу перед собой, выбирая более ровные участки просеки, но у него не было на это времени.

Парень включил рацию, висящую у него на плече. Еще выезжая с восьмерки, он настроил ее на канал, на котором всегда был Казюка и старшие смен. Передатчики были довольно устаревшими, и их мощности хватало только на полтора-два километра. Завозить более мощное и компактное оборудование на Индигирку не считали целесообразным. Если учесть копеечную стоимость этих раций и то, в каком количестве они пропадали в лесах вместе с людьми, это было вполне естественно.

Олег зажал кнопку передачи и на секунду задумался, соображая какими словами обозначить свое появление в эфире, ведь его, скорее всего, считают погибшим. Во всяком случае, на месте вернувшейся в лагерь Марины, он бы обрисовал все как внезапное нападение стада. Осенний гон, как-никак. Просто и логично. Все погибли, выжила только она. Кто не верит - может лично выбраться за пределы периметра и попробовать опровергнуть.

- Соколов коменданту... Соколов коменданту... - собравшись с мыслями, прохрипел Олег в рацию. - Соколов коменданту.

- Соколов?! - ворвался в эфир искренне удивленный голос одного из начальников контрольной службы. - Соколов Олег?

- Да, - коротко буркнул парень.

- Вот это дела! Мы уже вас всех схоронили, и Ухо, и Стаса, и тебя!

- Соколов, едрён батон! - сразу же прорезался еще один голос. - Учетчик с четвертого участка что ль?

- Да я это, я, - Олег начал впадать в раздражение от того, что его слушает как минимум двадцать человек сидящих на этом канале, и вероятно саботажники тоже, а он так и не докричался до коменданта.

- Ты как уцелел? Баба эта вояковская, утверждает, что там побоище было, никто не выжил.

- Она бэтээр пригнала, весь в кровищи и царапинах, - подключился к разговору начальник ремонтного цеха. - Медведи червивые что ли вас так?

В голове парня судорожно засуетились мысли. В принципе, у него было сейчас два варианта: сразу же выложить про то, что военные вовсе не те, за кого себя выдают, и что они всех и постреляли... Но он точно не знал, что сейчас происходит в лагере, и где непосредственно находятся саботажники. Не исключено, что они уже бегут к въездным воротам, чтобы попросту расстрелять его, как только он покажется из леса. Или стоят за спинами тех, кто слушает этот канал, и не успеет он договорить, как они устроят побоище внутри лагеря.

И второй вариант: сделать вид, что история, которую рассказала сбежавшая Марина, абсолютная правда. Таким образом, он подтвердит официальную версию военных о произошедшем, что значительно успокоит их пальцы на спусковых крючках. Во всяком случае, тогда его точно не будут открыто расстреливать с периметра, чтобы не раскрывать себя... Скорее всего, спокойно запустят в лагерь, а там... А там видно будет.

- Да, все так. Зверье было, мне повезло, я спрятался, - быстро и раздраженно ответил Олег и добавил. - Соколов коменданту.

"Казюкан, чтоб тебя, давай уже, отвечай! - подумал парень, продолжая слушать бестолковые вопросы, прорезающиеся в канале один за другим. - Ну, ты же зануда лысый всегда рацию с собой таскаешь, все же по уставу у тебя! Какого хрена не отвечаешь?!"

Тем временем пробитая среди леса просека вышла на дорогу из бетонных плит, связывающую шахту с закрытым лагерем строителей. Соколов начал нервничать. Состояние "отделенности разума" ненадолго отступило, давая организму в очередной раз мобилизовать все свои скрытые силы для решения очередной задачи. Олег мысленно выругался и нажал на газ.

"Камаз" перестало шатать из стороны в сторону, колеса радостно зацепились за ровный бетон, и машина стала разгоняться.

- Зверье говоришь! - радостно воскликнул очередной подключившийся к диалогу. - На нас тут этой ночью такое стадо набежало, кое-как отбились! На пересменке пернатые китайцев задрали и наших четырех пацанов...

- А люди не выходили? - поспешил уточнить Олег.

- Какие люди? Володька что ли с Глебом?

- Ну да, люди... - неопределенно уточнил парень, пытаясь понять, добрался ли до лагеря хоть один инфицированный из состава восьмерки. По крайней мере, ему они уже давно перестали попадаться.

- Нет, людей не было. Да в этот раз черви совсем охренели, сами из леса выползали, чуть ли не на ворота прыгали. Никогда еще такого не видел!