Я крадусь в заднюю комнату, поджимая губы, и издаю пронзительный свист.

— Прячься, прячься от меня, маленькая шлюха. Потому что, когда я поймаю тебя… Я тебя трахну.

В поисках её я заглядываю под металлические стеллажи, открываю шкафы. Оборачиваясь, я вижу брошенный ею фартук, лежащий на полу. Раньше его здесь не было. А это значит, что она здесь.

Но где?

Я заглядываю за коробки с разными сортами кофе и чашками. Но затем я вижу металлическую дверь. Может быть, она прячется там, ожидая, когда её кошмар последует за ней?

Я распахиваю дверь, и прохладный воздух окутывает меня ещё до того, как я вхожу внутрь. Она прячется в холодильной камере, но я могу её согреть.

— Маленькая шлюха? Выходи к своему кошмару! Дай мне увидеть тебя.

Чашки, крышки и тонна коробок с кофе стоят вдоль стен. Я захожу внутрь и нахожу её, свернувшуюся калачиком на полу рядом со стойкой и пытающуюся спрятаться от меня. Она кричит, когда видит меня. Я хватаю её за волосы и поднимаю на ноги. Моя рука скользит по её телу, и она дрожит рядом со мной.

— Как ты меня нашёл? — спрашивает она с дрожью в голосе.

— Потому что ты не очень сообразительна, шлюха, — рычу я.

Почему она вбежала в такую холодную часть этого старого здания, я не понимаю.

— Блядь. Твоё тело закаменело от холода. Интересно, насколько холодной ты будешь внутри.

— Я не хочу этого, — шепчет она, но на этот раз в её глазах горит огонь, и я уверен, что она этого хочет. Она меня чертовски возбуждает, даже если ей хочется сыграть роль беспомощной жертвы.

— Бьюсь об заклад, если я засуну руку тебе в трусики, то найду там мокрую киску, да?

Она качает головой, и я доказываю её неправоту. Я притягиваю её ближе и провожу рукой по её штанам. Тёплая влажность кажется кипящим жаром по сравнению с прохладным воздухом вокруг нас.

— Как я могу заставить тебя, если твоя киска такая гостеприимная, шлюха?

Я протягиваю руку и хватаю нож с полки позади неё. Мы договорились не использовать оружие при первой встрече, но у неё всегда есть выход, если ей это не понравится. Я жду её реакции, которая покажет, что она согласна с изменением планов, прежде чем продолжить. Когда она не произносит ни слова, чтобы остановить меня, я прижимаю лезвие ножа к её щеке и опускаю его по коже с минимальным давлением. Она закрывает глаза.

Как она может доверять незнакомцу?

Я опускаю нож и разрезаю её рубашку. Когда лезвие задевает её живот, она хнычет. Я стягиваю с её тела рваную ткань, обнажая круглые сиськи. Острые соски тянутся ко мне из этих идеальных круглых холмиков.

Я провожу лезвием по чувствительной коже, прежде чем поднести его к её горлу. Она кричит, когда я прижимаю её к стойке, разворачиваю и наклоняю вперёд. Её грудь касается прохладного металла. Держа нож у горла одной рукой, другой я тянусь к её брюкам и спускаю их. Кожа под одеждой тёплая. Я не был уверен, что смогу устроить представление в такой холодной обстановке, но в тот момент, когда её задница и киска открываются передо мной, я твердею, как её чертовы соски.

— Нет, — задыхается она. — Пожалуйста, кошмар.

— Пожалуйста, что?

Она должна сказать мне остановиться, но она этого не делает. Она хочет меня. Её мокрая киска кричит, чтобы я продолжал, даже если она не может сказать.

Моя рука ищет её тепло, и я погружаю пальцы в её пизду. Она задыхается, когда я засовываю их по костяшки. Я отстраняюсь и просовываю в неё ещё один палец, растягивая. Каждый раз, когда я выхожу из неё, холод окутывает мои влажные пальцы. Надеюсь, она почувствует этот ледяной порыв, когда я снова погружусь в неё.

Я трахаю её пальцами, пока крики не прекращаются, превращаясь в стоны дикого удовольствия, когда я задеваю самое чувствительное место внутри неё. Я вынимаю пальцы из неё как раз вовремя, когда поток её возбуждения вырывается наружу. Её фееричные брызги распространяются по всему полу. Как негигиенично.

Мне нравится.

Если бы здесь было холоднее, её возбуждение превратилось бы в скользкий лёд на полу. Я продолжаю заставлять её пизду фонтанировать снова и снова, пока она не начинает задыхаться.

— Не надо больше, пожалуйста, — умоляет она.

— Ты кончишь столько раз, сколько я захочу, — рычу я, снова нападая на её пизду.

Она кричит, наклоняясь вперёд, чтобы избежать моего прикосновения, и нож сильней вдавливается в её горло. Я отхожу и позволяю ей снова забрызгать пол, зная, что завтра её босс найдёт улики этого вечера. Я не позволю ей это убрать.

— Остановись! — кричит она.

Я в последний раз толкаю и вытаскиваю пальцы из её мокрой, покрасневшей, и набухшей киски и даю её телу передышку.

— Ты хочешь, чтобы твой кошмар трахнул тебя, не так ли? — шепчу я ей на ухо.

Она качает головой.

— Знаю, что хочешь. Ты моя, и я могу делать с тобой всё, что захочу. Моя, чтобы использовать. Моя, чтобы наполнить.

Я отбрасываю нож в сторону и тянусь к ремню. Выхватываю его из петель своих штанов, затем надеваю ей на шею, и плотно его затягиваю. Её руки инстинктивно тянутся к горлу, чтобы схватить ремень дрожащими пальцами. Я держу его как поводок, тяну её шею и толкаю плотнее в металлическую стойку своим телом.

Мой член упирается в её щель. Я отвожу бёдра назад и вхожу в неё. Пирсинг касается её входа, и из её губ срывается стон. Моя цель не в том, чтобы причинить ей боль, но я продолжаю движения. Она будет чувствовать себя хорошо, когда я окажусь внутри неё.

Она стонет, не в силах совладать с эмоциями, пока я тараню её. Игра с перепадами температуры дико возбуждает. Жар, исходящий от наших тел, контрастирует с ледяным воздухом вокруг. Трение согревает ещё больше, пока я трахаю её. Я сжимаю ремень, и её стоны приобретают приглушённый оттенок. Я уверен, что от удушья ремнём, ей становится тепло. Ещё одна игра с температурой.

Я трахаю, толкая член глубже, а затем медленно выхожу из неё, чтобы почувствовать холод по всей длине, прежде чем снова погрузиться обратно. Моя рука поднимается к её груди, я беру её полную грудь в ладонь и сжимаю. Она стонет и прижимается ко мне своей задницей. Её руки сжимают стойку, а я трахаю сильнее и быстрее, пока она не может контролировать великолепные звуки, вырывающиеся из её рта. Стойка дребезжит от силы каждого толчка, и я боюсь, что всё, что на ней сверху, рухнет нахуй.

Но я не останавливаюсь. Я просто продолжаю трахать её.

— Умоляй свой кошмар, — рычу я.

— Я хочу кончить, — задыхается она.

— Умоляй меня, шлюха.

— Кончи в меня, — умоляет она, повышая голос.

— Хорошая маленькая шлюха. Ты такая жадная девочка.

И я даю ей то, о чём она просит. Каждую каплю. Я надеюсь, она чувствует этот огонь внутри себя.

Я выхожу из неё и размазываю ей по заднице то, что осталось. Моя сперма так быстро остывает на ее коже. Я протягиваю свою руку к её уху, и потираю чувствительную мочку, прежде чем ослабить ремень на её горле.

Её тело напрягается. Она выпрямляет спину, поворачивается и смотрит на меня. Её рот широко открыт.

— Дэл?

Моё сердце буквально останавливается, затем бьётся о рёбра и снова замирает.

— Нет… — говорю я, но её руки хватаются за мою маску прежде, чем я успеваю сказать что-нибудь ещё. Я пытаюсь остановить её, но она справляется с этим прежде, чем я успеваю пошевелиться. — Позволь мне объяснить!

— Тыква! — кричит она, прежде чем ударить коленом мне по яйцам.

Я падаю на колени и приземляюсь в холодную мокрую лужу её соков. Я хватаюсь за металлическую стойку перед собой и резко вдыхаю, когда боль перемещается из паха в живот. Она выбегает из холодильной камеры, и я боюсь, что она запрёт меня внутри, но она слишком потрясена и измотана, чтобы думать об этом.

Слава Богу.

— Мэрайя!

Я хочу, чтобы она остановилась и выслушала меня. Я не хотел так к ней прикасаться. Я потерялся в воспоминаниях о том, как я заставил её чувствовать себя на фотосессии. Будучи рабом обстоятельств, я лишь хотел доставить ей немного больше удовольствия. Теперь моя слабость сорвала завесу и разрушила нашу договоренность.