Вниз мы спустились только после того как раскланялись с последним из желающих обменяться приветствиями и визитными карточками. К тому моменту, почти половина гостей уже покинула приём, а я успел получить отчёт о выполненной задаче — блогер зафиксировал беседу Су Ён и журналистов. Если съёмку он выполнял, сидя за несколько столиков от них, то микрофоны были на самой девушке — слова репортёров о том, что ей заплатят лишь за нужную версию интервью, оказались записаны максимально отчётливо.

Конфликта, которого я опасался, не произошло. Всё же место было людным и устраивать беспорядок репортёры не стали — потратив полчаса на бесплодные попытки склонить модель к сотрудничеству, угрюмо растворились в ночи. А машину, попытавшуюся проследовать за такси, в которое села Су Ён Хван, якобы случайно заблокировал своим автомобилем один из бывших полицейских. В то время, как второй проводил девушку до дома, убедившись, что её не поджидали неприятности по дороге.

Записанный ролик должен был оказаться в сети утром. Став ещё одним неприятным сюрпризом, на который будут вынуждены отвлечься противники. Вместе с тем гарантировав безопасность Су Ён — если с девушкой что-то случится после публикации записи, общественность моментально припишет это верхушке Чен Групп, со всеми вытекающими последствиями.

Изрядно уставшая Чжи возвращаться к теме последней беседы не пыталась, так что, пока мы спускались по лестнице, я снова достал телефон и переключался на браузер с созданным сегодня аккаунтом.

Что интересно, помимо уведомлений о принятии заявки в группу и пары человек, отправивших запросы на добавление в друзья, имелось одно личное сообщение. При виде которого внутри меня заворочалось удивление.

«Уже не страшно, сопляк? Решил, что мы про тебя забыли? Наглый, не знающий своего места, щенок! Теперь твой долг — десять миллионов вон! За каждый день просрочки — по пятьсот тысяч сверху! Думай, как ты будешь нам его отдавать, вонючая тварь!»

Дак Хо всегда считал себя эмоционально стабильным человеком, полностью уверенным в своём будущем. Это помогло ему сохранить спокойствие, когда отец с матерью вдребезги разругались, после того, как установленная в спальне камера засняла её развлечения с собственным водителем. Тогда Чен Групп едва не развалилась на части — влияние матери на средних детей было достаточно велико, чтобы те начали винить во всём отца, поверив, что тот изменил первым.

В отличие от них, Дак Хо знал, что, даже если председатель и развлекался в последнее время с юными девицами, то Джи Хё начала всё гораздо раньше. Как минимум, десять лет назад, когда завербованный им охранник передал видео, как та покидает приватную кабину ночного клуба в обнимку сразу с двумя молодыми парнями. Смотреть на такое было мерзко, а думать о том, что произошло дальше, ещё омерзительнее. Но брезгливые и чистоплотные идут на дно первыми, поэтому Дак Хо отправил видео в свой личный архив, а охранник получил щедрую оплату, в дальнейшем став источником ценной информации.

Во время той бури, старший сын не занял ни одну из сторон. Прекрасно понимая, что подавляющего преимущества добиться не выйдет, а значит — Чен Групп расколется. Сам же он окажется на вторых ролях, только в куда меньшей по размеру компании. И это при самом хорошем раскладе. Если же реализуется плохой, то от чеболя вовсе не останется ничего, а большая часть членов семьи Чен отправится за решётку, либо превратится в опозоренных изгоев, которые сами сровняли с землёй свой дворец.

В итоге, его позиция помогла сохранить статус-кво. Чен Фармасьютикал была крупнейшим активом группы и подчёркнутый нейтралитет директора удержал конфликт от сползания в горячую фазу.

Потом отец выпал из строя, а дядя решил воспользоваться ситуацией и неожиданно атаковал самого Дак Хо. Попытался отобрать контроль над фармацевтическим производством. Неожиданно и применяя самые жёсткие методы. Удержался он только за счёт поддержки своей матери и кровных братьев с сёстрами. Именно тогда и сформировался их небольшой клан, за пределами которого остался лишь Ён Чен. Он в той войне тоже поучаствовал, но явился под знамёна последним и едва ли не вынужденно. Пусть брат и заявлял, что просто хотел остаться в стороне от семейных дрязг, но веры ему после такого не было.

Когда на пороге объявился человек из Банка Шанхая, говорящий загадками, Дак Хо тоже остался спокоен. Да, это было проблемой. Но имелась уверенность, что рано или поздно они докопаются до истины. К процессу уже было привлечено немало людей самого разного профиля, которые занимались поиском. Всё было бы куда проще, скажи этот Вэньмин Тан, о чём именно идёт речь. Но он то ли не доверял им в достаточной степени, то ли сам не был осведомлён о подробностях странной и давней сделки. Её итог для самой Чен Групп, Дак Хо прекрасно помнил. В разгар финансового кризиса компания получила контракт на поставку препаратов в Китай. А на следующий день после сделки, на счета пришёл щедрый авансовый платёж, позволивший им осуществить выплаты по кредитам.

Потом была ещё серия крупных платежей. За лекарства, которые они на самом деле не поставляли. Вернее, партии отправлялись, но количество было раз в двадцать меньше требуемого. Как это решали на китайской стороне, его не волновало. Скорее всего, как обычно — по прошествии времени, списывали с баланса, как испортившиеся по каким-то причинам. Или попросту подделывали цифры отчётов. Учитывая, что на той стороне был не частный подрядчик, а государственная компания, платившая из бюджетных денег, комбинаций можно было придумать массу. Особенно, если у тебя есть люди во всех нужных структурах. Это у частной фирмы всегда есть собственник, который заинтересован в прибыли. Чиновникам на государственные деньги плевать. По крайней мере, до той поры, пока какое-то их количество перетекает в их личные карманы. Максимум, чем они могут озаботиться — разоблачением коррумпированности собратьев по цеху, чтобы перехватить и их финансовые потоки.

Схема была незаконной, но на бумаге всё сходилось и, в случае чего, выставить претензии Чен Групп было проблематично. По документам они отправляли ровно тот объём, что был в договоре. Принимающая сторона каждый раз благополучно подписывала акты. А что там происходило с лекарствами дальше, их уже не касалось. Даже если какой-то клан сожрёт их китайских партнёров и решит проверить старые дела, основной целью станут местные менеджеры, с которых и спросят за отсутствие препаратов. Доказать сговор с Чен Групп будет практически невозможно.

О том, чем отец расплачивался за подобную помощь, он тоже не беспокоился. Посчитав, что, скорее всего, дело свелось к выплатам на зарубежные счета, принадлежавшие китайцам. Опять же, схем в данном случае можно было придумать немало и в самых разных юрисдикциях.

В любом случае, даже в свете новой информации, Дак Хо всё это не тревожило. Пусть в итоге вышло так, что сделка оказалась более сложной, но вопрос был решаем.

Так он считал до сегодняшнего дня. До момента, когда увидел того самого рекламщика, которого упоминала его мать. Только вот выглядел он совсем не так, как должен. Костюм от «Канали» не был верхом изящества и слишком дорогим не казался, но, тем не менее, определённый статус демонстрировал. А то, как с ним разговаривала Ми Ён Чон, указывало на личные отношения. Которых никак не могло быть между обычным клерком с самого дна и внучкой председателя Хёнде Групп. Принцессы не опускаются до уровня бродяг и не смотрят на них такими глазами. Да и сама Ми Ён не походила на ту, что станет флиртовать неизвестно с кем. Дед её обожал и девушка давно стала лакомым призом для любого мужчины Сеула. Не будь Дак Хо женат, тоже принял бы участие в гонке. Подобный брак разом поднял бы его на пару ступеней по социальной лестнице. Хёнде Групп — это не только громадные деньги, но ещё и влияние. Стоит породниться с семьёй Чон — министры станут кланяться в пояс, а политики зазывать на ужин и осыпать обещаниями, лишь бы он замолвил за них слово перед нужным человеком. Избирательные кампании всегда требуют денег. И ни одна не обходится без чёрной кассы.