– Эмили забыла свою игрушку, – парень спустился с лестницы и пошел вместе с Джоном за дом.

– А что я могу сделать? Нужно было тщательнее все проверять, придумаем что-нибудь, – одной рукой удерживая коробку, другой Джон достал что-то из кармана и отдал пареньку, который спрятал это в карман своей ветровки.

Я прошмыгнула в дом, и в глаза мне сразу же бросились беспорядок и грязь, которая склизкими пятнами расползалась в коридоре на полу и даже на ковре. Сразу было видно, что «гостям» разрешалось все.

Значит, то, о чем говорили вчера вечером дедушка и дядя, если можно их так называть, сейчас обстояло вот так. Двое ребят, мои тогда еще незнакомые мне двоюродные брат с сестрой, приехали к нам в дом, и Джон разрешал им вольности, которых не позволял мне никогда. Теперь мне предстояло познакомиться поближе с новыми появившимися родственничками и постараться выведать у них побольше всего о Джоне, об их дяде, и о моих родителях

Эмили оказалась не совсем такой, какой я себе представляла. Это была маленькая девочка, а не подросток, и, когда я впервые увидела ее, она стояла на первой ступеньке лестницы и протяжно плакала, размазывая следы своего расстройства по лицу грязной ладошкой..

Ее волосы цвета спелой ежевики, были заплетены в косички, перевязанные крошечными резиночками . Ее штанишки на коленях были странного коричневого цвета – видимо, уже успела поскользнуться и упасть, пока добиралась сюда, а свитер с каким-то мультяшным персонажем был заляпан розовым густым пятном, которое уже начало впитываться. Карие глаза, покрасневшие от непрошенных слез, влажно блестели.

Поставив свои ботинки рядом с комодом, чтобы не задеть нагромождение коробок, я осторожно подошла к девочке.

– Привет, ты Эмили? – я, стараясь не напугать ребенка, улыбнулась. – Меня зовут Анда, тебя кто-то обидел?

Конечно же, я слышала разговор на улице. Но мне нужно было убедиться, что дядя уверен в «хорошем дедушке» достаточно, чтобы оставлять маленького ребенка с ним.

– Я сабыла мистера Пуд… Пудс… – ее всхлипывания не давали ей выговорить слова, оставляя меня в смятении, что это за игрушка. Впрочем, это было не так важно, я все равно не умела общаться с детьми и в любом случае не могла вернуть ей потерянную игрушку.

– Слушай, а давай мы тебя отмоем, а потом вместе поищем твоего друга, как тебе такая идея? –я протянула руку, в глубине души одновременно волнуясь, но и не понимая, что эти дети здесь забыли. – Дедушка тебя покормил?

Девочка сперва посмотрела на протянутую ладонь.

– Да, мама дала мне с собой йогурт, и я его раслила, когда упала…

А потом, когда она хотела было уже взять меня за руку, сзади раздался голос:

– Ты еще кто?

Джордан – вроде бы так звали этого мальчишку – стоял в дверях с еще одной коробкой и с нескрываемым возмущением смотрел прямо на нас с Эмили. – Кто разрешил тебе войти в дом?

А мальчишка за словом в карман не лезет… Но даже несмотря на то, что передо мной стоял «новоиспеченный» двоюродный братец, нужно было все же немного его приструнить.

– Меня зовут Анда, –я все же взяла девочку за руку и подвела к раковине, из которой постоянно капала вода. – Я здесь живу, если вам обо мне еще не рассказали.

Этот кран давно пора было починить, а еще лучше выбросить, но Джон сказал, что попробует отремонтировать его в самую первую неделю следующего месяца. Оставалось подождать приблизительно дней… Девятнадцать и надеяться на то, что он все же не забудет про свои слова. Хотя, если говорить о домашнем хозяйстве, с этим у дедушки все было в прядке: никогда еще не бывало, чтобы в доме не была заменена лампочка, которая работала от генератора в сарае, или же чтобы инструменты разбросаны в беспорядке. В этом он был настоящим, что называется, перфекционистом, чему я сама же у него научилась..

Мыть маленькие ладошки Эмили было страшно – еще никогда в жизни я так не волновалась, как сейчас. Все остальные мысли и переживания из-за вчерашнего моего непоявления дома казались пустяком. Что же ожидает нас дальше…

– Дедушка не рассказывал, что здесь помимо нас будет жить еще кто-то, – парень поставил коробку и с явным недоверием и напряженностью в голосе прошел прямо в ботинках вглубь дома, туда, где располагалась моя комната.

Минуточку… Я просушила руки малышки полотенцем и выглянула из-за угла, стараясь разглядеть, что там происходит. Догадаться, почему комната открыта, не составляло труда. Несколько коробок уже стояло у двери, и Джордан по-хозяйски заносил вещи, то появляясь, то скрываясь внутри.

– Мосно мне моего Пудсо, я хочу поиграть с ним, – Эмили уже немного успокоилась и, потянув за край моей синей толстовки, посмотрела на меня своими большими карими глазами, все еще немного красными от слез. У нее не хватало одного молочного зуба, поэтому некоторые слова она смешно прошепелявила. – Дшордан сказал, что я себя плохо вела, но я вела себя хоросо, почему дедуля не найдет моего пусистика?

– Мы постараемся его найти, но давай я дам тебе другую игрушку. Думаю, дедуля приготовил для тебя несколько.

От того, что кто-то, помимо меня, был знаком с Джоном еще меньше, чем провела с ним я, и уже имеет право называть его «дедулей», даже не вызвало никаких эмоций. Стало лишь искренне жаль эту девочку, которая стояла сейчас, потерянная в малознакомом доме, да и к тому же, никто из взрослых не позаботился, чтобы она по приезду чувствовала себя здесь комфортно . Родители могли хотя бы убедиться, что все ее вещи на месте. Конечно, насчет других игрушек, которые якобы «приготовил дедушка»… Я не имела представления, куда тот убрал их, ведь накануне того вечера, когда я вернулась и застала уезжающего «дядю», в доме, рядом с кладовкой, лежало несколько пакетов, из которых торчали плюшевые уши и мягкие лапы разных игрушечных зверей. Даже здесь мягкие животные, только, к счастью, эти были набиты холлофайбером и не умели бегать.

– Но я думала, что сегодня буду спать с ним… – мысли девочки были такими отчаянными, что на несколько секунд я представила себя девять лет назад. Выглядела ли я так же? Или же Джон сразу увидел во мне «неблагодарную девчонку»?

– Эмили, хватит уже! – ее брат появился словно из ниоткуда, он уже снял куртку и остался лишь в одном лонгсливе, скрестив руки, и все так же рассматривал меня. – И давно ты здесь живешь?

– Это Анда, я ее взял к себе по просьбе приятеля. А это мои внуки, как вижу, вы уже познакомились, – Джон занес еще одну коробку, оставив дверь приоткрытой, из-за чего в доме мгновенно стало прохладно, а огонь в камине неровно задергался из стороны в сторону. – Девочка живет здесь уже несколько лет, в обмен на кров и еду помогает мне по хозяйству и по работе. Помоги-ка мне, сынок, нужно еще несколько перенести.

С этими словами он кивнул в сторону двери, потирая озябшие руки, а уже у самого выхода повернулся и, ухмыльнувшись, обратился ко мне:

– Анда, думаю, тебе нужно тоже немного помочь нам… Извини, пришлось поселить в твою комнату Джордана. Ты могла бы перенести вещи в дворовый домик, с утра я привел его в порядок, и теперь он полностью в твоем распоряжении, пока мы не придумаем, как вас расселить. Только внизу осталось еще «парочка» коробок, которые нужно просто отставить подальше… Очень непривычно видеть здесь столько молодежи, я пока свыкаюсь, – вдруг, улыбнувшись, он весело хлопнул парня по плечу, а тот хмыкнув пошел за ним.

Смех, эти улыбки и дружеские похлопывания – все казалось непривычным и таким… Правильным, что ли. Вот только едва ли в эту семью можно было вписать меня. Ведь мне даже отвели место в «дворовом домике», который простыми словами назывался «сарай». Я прошла в свою старую комнату, и мне показалась, что она стала еще меньше. Первые коробки были открыты, и из них уже торчали рукава футболок и даже носки. Остаться они явно планировали здесь надолго. Но вот из всех вещей, которые были разбросаны на кровати, в душе кольнуло от бейсболки, на которой был знак Виннипега: истребитель и красный символ, похожий на кленовый лист…