– Готово, – сообщила она. – Жди. Он придет.

Пожелав мне хорошего отдыха, Ракель ушла. А я осталась – ждать, ждать, ждать, бесконечно гоняя в голове одни и те же невеселые мысли.

Но так и не дождалась – сон сморил меня раньше, чем закончилось собрание боевиков «Механического солнца».

Сильная рука перехватила запястья, завела за голову, вжимая в жесткий матрас. Горячие жадные губы накрыли мои, вынуждая раскрыться навстречу поцелую – откровенному, развратному. Язык коснулся моего языка, проник глубже…

– Кессель…

Я хрипло застонала, не до конца понимая, что происходит. Желание огнем разливалось по венам, и когда твердое колено уверенно раздвинуло мои ноги, я не возражала. Нет, я хотела этого – чтобы манн вот так вот ворвался в меня, резко и решительно. И чтобы двигался грубыми толчками, каждым движением приближая к желанной разрядке…

– Ах! Да, да, да, Анхе-е-ель!

– Анхель…

Анхель?..

Шисс!

Я со стоном приподнялась на кровати, проклиная шейдеров и их неуемные сексуальные аппетиты. Звуки чужого удовольствия вплелись в мой сон, раздразнив притихшего было шейда, и теперь тело ломило от неутоленного желания. Низ живота пульсировал голодными спазмами, напоминая о фантазии, где Кессель – правильный Кессель – и я…

Шисс!

Я едва сдержалась, чтобы не треснуть со всей силы кулаком о переборку. Глупо было надеяться, что Анхель и стонущие на два голоса феммы подумают о ком-то, кроме себя, а я могла бы сломать запястье… или проломить тонкую стену, что с учетом практически полного отсутствия на счету денег и моего непонятного положения среди боевиков «Механического солнца» было, пожалуй, хуже.

Хотя куда уж…

Все навалилось как-то разом. Стоило лишь отрешиться от звуков творящейся за стеной оргии, как воспоминания обо всем произошедшем вчера легли на плечи бетонной плитой. Смерти Саула и Хель прочертили ту самую линию невозврата, отделившую меня от прошлой, цивилизованной Соланы Диаз, медички из семнадцатого. Лишившись всего дорогого и ценного в один момент, я ухватилась за вспыхнувший внутри гнев, как за спасательный трос, удерживающий на плаву, дающий силы двигаться дальше. Дальше… к Кесселю, к возмездию, к справедливости. К правде об отравленном дротике и роли, которую сыграла в этой трагедии полиция Абисс-сити.

Вперед, только вперед.

Вопреки моим надеждам, холодный душ не помог успокоить перевозбужденного шейда. Я простояла под ледяной водой до тех пор, пока пальцы ног не свело судорогой, но внутренняя сущность и не подумала уснуть.

Кессель, Кессель. Хавьер Кессель…

Интересно, стонал ли он так же низко и хрипло, как его брат за тонкой перегородкой? Любил ли такие забавы на троих, при одной мысли о которых внутри поднималась волна раздражения? Нет, я бы ни с кем делить своего манна не согласилась. Не позволила бы…

Шисс!

Не время было думать об этом, не время. Да и плевать, если честно, что там любил Хавьер Кессель. Мне он не за этим был нужен… не за этим…

Торопливо одевшись, я вылетела в коридор, твердо уверенная, что ни перед чем не остановлюсь, пока не добуду блокиратор и не вытрясу из Кесселя ответы на все волнующие меня вопросы. Нужно было действовать, и действовать как можно скорее.

Но у кое-кого было совершенно иное мнение. Дверь соседней комнаты распахнулась одновременно с моей, выпуская в коридор Никс в клубах серо-голубого едкого дыма. Фемма довольно щурилась, поправляя коротенький топ, и, кажется, опять была навеселе – в зубах тлела наполовину выкуренная самокрутка. Я ожидала, что Никс под кайфом даже не заметит меня, однако фемма обернулась сразу же.

– О, милая сопливая детка!.. – Полные красные губы растянулись в широкой улыбке. – Я смотрю, ты теперь тут. И гляньте-ка… – Подавшись вперед, фемма выпустила мне в лицо тонкое колечко дыма. – Похоже, ты входишь во вкус, – многозначительно ухмыльнулась она. – По глазам вижу.

Я стиснула зубы, не придумав достойного ответа.

Дверь, начавшаяся было закрываться, вновь с шипением втянулась в стену, и в коридоре показался Анхель с ополовиненной бутылкой мутной жидкости, подозрительно напоминавшей масло для полировки инструментов. В отличие от расслабленной и удовлетворенной любовницы, второй в «Солнце» явно был не в духе. Соблазнительные улыбки и призывные взгляды Никс остались без ответа. Не глядя на нас, шейдер замер, тяжело облокотившись на стену, и, открутив крышку бутылки, сделал прямо из горла внушительный глоток. Отчетливый химический запах ударил в ноздри. Непонятное мутное пойло не только выглядело как высокоградусная полировочная жидкость, но и пахло так же.

Связываться с неадекватным шейдером не стоило. Я благоразумно отступила в сторону, надеясь, что Анхель по-тихому пройдет мимо, но Никс не последовала моему примеру. Привстав на цыпочки, она потерлась щекой о грудь манна и потянулась выше, к губам…

Шейдер дернулся, уворачиваясь от поцелуя, и оттолкнул прильнувшую к нему фемму с такой силой, что Никс, не ожидавшая подобной реакции, впечаталась спиной в противоположную стену коридора. Фемма сдавленно охнула.

А в следующее мгновение мой кулак, покрытый плотными серебристыми чешуйками шейда, врезался в скулу манна.

И еще. И еще…

Я действовала на чистых инстинктах – без раздумий, колебаний и страха. Ярость шейда полыхала внутри ярче сверхновой, требуя не останавливаться. Прямо сейчас мне было плевать, что противник куда сильнее, крупнее и агрессивнее. Плевать, что он мог бы переломить меня пополам одним небрежным движением накачанных рук. И на то, что манн даже не пытался отбиваться от сыпавшихся на него ударов… тоже было плевать.

Передо мной был враг. И мы – я и шейд, выпущенный на волю, – готовы были сокрушить его. Во что бы то ни стало.

Потому что никто не имел права бить фемму, неспособную ответить, неспособную выдержать разрушительную силу ударов машины для убийства.

Никто. Не имел. Права.

Мои когти впились в татуированные плечи манна, вспарывая кожу. Я резко дернула его на себя, а потом так же резко толкнула прочь и с удовлетворением услышала треск черепных костей и отчетливый глухой звук удара. Взметнулись вверх красные пряди волос, брызнуло красным из носа. Шейдер выдохнул со свистом. Пальцы, сжимавшие бутылку, разжались.

Я перехватила ее в полете и замахнулась для последнего удара.

Чьи-то пальцы стиснули предплечья, потянули назад. Я досадливо дернулась, стряхивая чужие руки, но жесткие сочленения экзоперчатки сомкнулись с новой силой, оттаскивая меня от замершего у стены манна. Не желая отступать, я развернулась, готовая дать отпор.

И вдруг увидела Никс. Ее бледное напряженное лицо, распахнутые глаза, спутанные волосы. И руки в металлическом каркасе, сжимавшие мои предплечья.

– Шисс, ты что, взбесилась? – заорала фемма, переводя разъяренный бесстрашный взгляд с меня на Анхеля. – Совсем с катушек слетела? Остановись! Хватит!

Я рвано выдохнула, разом осознав, что чуть было не натворила.

На шейдера было страшно смотреть. Лицо – сплошной кровоподтек, нос, губы и подбородок перепачканы кровью, один глаз заплыл, а плечи покрывали длинные косые царапины от острых когтей. И это все…

– Я… я…

– Ты, кто ж еще. – Убедившись, что я не собираюсь продолжать избиение, Никс выпустила мою руку. – Анхель, милый, ты как?

Шейдер не ответил. Сплюнул кровавый сгусток, утер нос и, шатаясь, зашагал прочь по коридору, даже не обернувшись на любовницу. Я молча проводила его взглядом.

В голове было пусто.

– Да-а, – раздался позади голос Никс. – Скажу честно, детка, ты меня удивила.

Я смерила фемму тяжелым взглядом.

– А меня удивляет, что ты позволяешь ему так с собой обращаться. «Анхель, милый!» Тьфу! – Меня передернуло. – По-твоему, манн, способный впечатать фемму головой в стену, милый?

– А может, я люблю пожестче, – огрызнулась Никс. – Эмоции, адреналин, знаешь? Жизнь сразу ярче становится. И вообще, детка, сама-то не лучше. Просто так избила до кровавых соплей манна, который даже не пытался сопротивляться.