Я поймала его за руку, прежде чем он успел шагнуть к двери.

– Надеюсь, вопрос решен, – проговорила я сбивчиво. – Я иду к Ли Эбботу и вытаскиваю у него карту, а ты находишь хакера, который будет наготове и заберет ее у меня. Ну, и, наверное, нужен кто-то для поддержки, если у хакера возникнут сложности с отходом…

– С вами пойду я, – не терпящим возражения тоном ответил Хавьер. – Полный план обсудим сегодня вечером.

Он мягко разжал мои руки и отодвинул меня в сторону. Ловкие пальцы пробежались по панели замка, и дверь, трясущаяся под ударами так некстати появившегося визитера, втянулась в стену.

– Хави! – с порога проорал Анхель, проталкивая вперед свою спутницу, невысокую щуплую и смуглую нор-ру в форменном комбинезоне уборщицы с нашивкой полицейского управления Абисс-сити. К моему удивлению, фемма оказалась похожа на Никс, точно родная сестра. Цивилизованная, опрятная, не обкуренная сестра – но так ли важны были детали? – Нашел я твой контакт самой высшей пробы! Познакомься с милашкой Нор Юн-Линь!

Конечная станция скайвея в восточном округе семнадцатого была заполнена под завязку. По утрам здесь всегда было не протолкнуться. Нор-ры и цивилизованные шейдеры, удостоившиеся чести получить работу в Центре, но так и не накопившие даже на крохотную квартирку на нижних уровнях литианских небоскребов, спешили к стойкам магазинов, пультам технических станций и плексигласовым офисным столам. Попрошайки, карманники и хакеры электронных кошельков и ид-чипов шныряли в толпе в попытке вытянуть у зазевавшихся пассажиров несколько кредитов. Тусклые лампы за противоударными решетками едва разгоняли привычный трущобный туман. Стены и потолок были расписаны кислотными граффити настолько плотно, что все уже давно забыли, каким был их изначальный цвет. Кисло пахло нечистотами и залежавшимся мусором – по ночам станции регулярно взламывались и превращались в ночлежки для бездомных, а приходящие с утра работники не всегда успевали очистить помещения к открытию.

Мне никогда не нравился скайвей – ни загаженные платформы окраин, ни чистенькие, крытые центральные станции. Казалось бы, литианам ничего не стоило содержать главную транспортную сеть Абисс-сити хотя бы в относительном порядке – поставить замки понадежнее, включить камеры, нанять дополнительных уборщиков, – но нет. Как будто разительный контраст между хаосом трущоб и благополучием Центра был нарочно создан, чтобы внушать благоговение и трепет перед хозяевами жизни. И четко давал понять всем остальным, где их настоящее место.

Но у меня это всегда вызывало лишь глухую злость.

По платформе пронесся взволнованный гул – до прибытия скайвея осталось меньше минуты, и пассажиры спешили протолкнуться к краю платформы, чтобы успеть погрузиться в капсулу. Я дернулась было вперед, поддаваясь давлению напирающей толпы, но твердая рука, опустившаяся на плечо, остановила меня.

– Не торопись, – раздался над ухом голос Кесселя. – Успеем.

Секунда в секунду – точно по расписанию – серебристая капсула скользнула по протянутому сквозь тоннель прочному металлическому рельсу и застыла точно у края платформы. Гладкий, чистый, без единого пятнышка или царапины скайвей, еще пахнущий дезинфицирующим раствором, казался совершенно чужеродным среди грязи, тумана и граффити конечной станции семнадцатого.

Прозрачные боковые панели отсеков бесшумно втянулись в серебристый корпус, и пестрая толпа хлынула внутрь, торопясь занять немногочисленные сидячие места. Мы вошли одними из последних, оказавшись у самых дверей – не самое лучшее положение, с учетом того, что до Центра было еще несколько остановок в пятом районе. Я поморщилась, предвкушая скорую давку. Скайвей, казалось, и так был заполнен почти под завязку, но искушенные жители пятого проявляли поистине фантастические способности, утрамбовывая отсеки капсулы так плотно, что даже мощные литианские фильтры едва справлялись с насыщением воздуха кислородом.

А мне уже сейчас было тяжело дышать.

Я никак не могла справиться с волнением и дурным предчувствием, упрямо твердившим, что все обязательно пойдет не так. От расшалившихся нервов меня слегка потряхивало. Каждый удар сердца отдавался в груди острой болью. Ладони потели, и я то и дело вытирала их о новенькие узкие джинсы.

А ведь ходили слухи, что литиане несколько лет назад подключили к городским камерам умную нейросеть, которая анализировала поведение жителей и по малейшим признакам нестабильного поведения вычисляла потенциальных террористов. Не получится ли, что из-за моей паники на выходе нас встретит отряд полиции, вооруженный до зубов? Да, я планировала попасть в участок, но в другой… и не таким образом…

«Соберись, Сола…»

Теплая ладонь легла между лопаток и мягко скользнула ниже, поглаживая напряженную спину.

– Расслабься, мелочь, – негромко произнес Кессель, наклонившись к моему уху. В светлой рубашке навыпуск и приличных джинсах боевик выглядел непривычно и до невозможности цивилизованно. – Мы просто обыкновенная пара, в кои-то веки решившая выбраться в Центр на свидание.

Словно в подтверждение этих слов, его рука опустилась на мою ягодицу и чувствительно сжала. Панические мысли разом выветрились из головы. Я возмущенно уперлась ладонями ему в грудь, попытавшись оттолкнуть зарвавшегося манна, но шейдер только прижал меня еще крепче.

– Мы не пара, – фыркнула я.

– Угу… – Он коснулся моих волос невесомым поцелуем, заставив замереть на месте. – Но случайным попутчикам это знать не обязательно.

Тусклый свет сменился секундной темнотой – вытянутая пуля скайвея влетела в тоннель перед новой станцией. Скользнули в стороны двери. Часть пассажиров уверенно протиснулась к выходу, втрое большая толпа залезла внутрь.

Нас с Хавьером прижало друг к другу так тесно, что, казалось, невозможно было вдохнуть. Но – странно – рядом с ним я не чувствовала себя в ловушке, и приступы паники, обычно накатывающие на меня в толпе, не сжимали сердце ледяной хваткой. Сильные руки сомкнулись за моей спиной, ограждая от остальных пассажиров в переполненном скайвее, и я позволила себе положить голову на плечо шейдера, прижавшись щекой к прохладной ткани рубашки. Мне было удивительно спокойно и комфортно. И даже предстоящая операция не казалась сейчас самоубийственным риском.

Кессель рядом. Кессель обещал, что со мной ничего не случится. И я на каком-то инстинктивном, глубинном уровне верила, что так все и будет. Я в безопасности.

Удивительное, непривычное чувство.

Серая мгла за окнами стала гуще – скайвей вошел в зону облаков, плотным коконом укрывавших трущобы. Несколько коротких мгновений – и мы вырвались из мутной пелены в яркий мир, залитый ослепительным солнечным светом. Справа и слева развернулось безбрежно-голубое небо с острыми белыми шпилями небоскребов. Сеть тонких ажурных мостов, парящих платформ и крытых переходов связывала между собой высокие здания. Свисали вниз лианы цветов, зеленели пешеходные бульвары. Ховеры рассекали по воздушным трассам, оставляя за собой белый след. Литиане и те, кому посчастливилось прогрызть себе путь наверх, прогуливались по мостам и плоским крышам домов и с высоты скайвея казались всего лишь крошечными светлыми точками.

Скайвей замер на крайней платформе крупного пересадочного узла. Огромное здание, укрытое прозрачным куполом, объединяло несколько линий и вылет на крупную магистраль. Пассажирская зона с платформами, магазинами и парком располагалась на самом верху, несколько десятков этажей ниже были отведены под парковки ховеров и технические помещения скайвея, а подножье платформы, как и всех других невероятных по высоте строений Центра, терялось далеко в густом тумане, надежно скрывавшем поверхность Абисса от чистых литианских глаз.

Большинство пассажиров выходило здесь, чтобы перейти на линию внутреннего кольца и двинуться дальше в деловую часть города или промышленные окраины. Нам же предстояло отправиться в северо-западный центральный округ, где располагался полицейский участок, возглавляемый Ли Эбботом. От пересадочного узла можно было добраться до места пешком – минут сорок спокойным шагом вдоль офисных центров и торговых улиц – или взять скоростное такси, но Кессель предпочел проехать лишнюю станцию на скайвее, чтобы избежать строгого досмотра при выходе в город. Станции, смежные с трущобными линиями, всегда считались зоной повышенного риска, и полицейские присматривались к подозрительным пассажирам с особым тщанием.