Стянув с дивана, на котором спал, покрывало и накинув на себя, Ал прошел в коридор. Пройдя мимо деревянных раздвижных дверей, распахнутых летом почти всегда, он приоткрыл основную, не раздвижную и наткнулся взглядом на бабушку. И не на отца.
Мужчина прислонился к бамперу машины. Но гость был Алу знаком. Он был за рулем год назад, везя Ала с отцом подальше от того гаража, где какие-то люди держали мальчика несколько часов, а когда он попытался удрать, услышав, как кто-то подъехал к гаражу, подстрелили. Но на этот раз в машине отца не было.
Незнакомец заметил Ала и повернул голову. Темноволосый, в прямоугольных очках, черной рубашке и какой-то знакомой стеганной куртке с сигаретой в руках. Его темные глаза с морщинками под ними внимательно, с интересом оглядывали Ала. Возможно, в другой раз мальчик бы засмущался и отвел взгляд, но он и сам с жадностью уставился на едва знакомое лицо, не зная, что думать.
– Собирайся в школу, – бросила бабушка, явно обращаясь к внуку.
Ал с силой отлепил взгляд от гостя и посмотрел на нее. Вряд ли она понимала, кто перед ней – она не знала многого, начиная настоящей причиной смерти своей невестки и заканчивая тем, что ее внук напоролся не на арматуру, а на пулю. Но впустив европейца, явно приехавшего не просто так, в дом, выглядеть не обеспокоенной не могла.
Однако развернулась, шлепая резиновыми тапками, и направилась на кухню в обычной бодрой манере, бросив лишь:
– Я поставлю чайник.
Ал смотрел ей вслед, пока не заметил, как ему протянули руку.
– Здравствуй, Саша.
Ал сглотнул. Говорил незнакомец на английском, что было логично. Но назвал по имени, по которому к нему обращались только члены семьи, значит, услышал его от отца.
Ал не успел задать вопроса, протянув руку в ответ, как незваный гость, быстро сжав его пальцы неожиданно теплой ладонью, глянул в сторону кухни, где скрылась бабушка, явно втайне от нее кинул бычок под крыльцо дома и двинулся следом, уже не смотря на мальчика. Ал пошел за ним, но понял, что дверь на кухню закрывать не стали, явно, чтобы заметить или услышать, если мальчик решится подойти подслушать. План созрел моментально, и Ал сам удивился его гениальности. Он пулей полетел натягивать брюки и рубашку с кителем и даже не услышал, как вошла бабушка. Теперь она выглядела скорее сердитой, чем чем-то обеспокоенной.
– Я оставила чай, бутерброды и обед, – сказала она, ставя тарелку и контейнер с чашкой на стол.
Ал только сейчас понял, что говорит она на русском, причем с самого начала утра. И с незнакомцем тоже. Английского она не знала, но тогда значило, что незнакомец знал русский. Ал открыл рот, чтобы хоть как-то подтвердить свою догадку, но бабушка его прервала:
– Собирайся в школу и иди, нечего уши греть. И оденься потеплее, холодно.
Она вышла на улицу раньше, чем мальчик успел что-то ответить, а кричать ей в след при незнакомце он не стал. С жалостью посмотрев на бутерброды и слишком горячий чай, он, натянув на ходу китель и куртку, подлетел к двери и распахнул ее. Ал как можно непринужденнее прошлепал, шаркая, мимо кухни. Затем дошел до деревянного маленького сооружения и хлопнул дверью, так и не зайдя внутрь. Его предположения оправдались – бабушка выглянула на улицу, проверить, правда ли Ал пошел в туалет. Сам же он обошел деревянную коробку и оказался между забором, огибающим территорию дома, и каменной стеной здания, где находилась кухня, кладовая и ванная. Он никогда не пытался забраться на крышу, но осознание того, что технически это возможно, было и раньше.
Ал зацепился за деревяшку забора одной рукой и выступающей край крыши другой. Подтягиваться он не умел, поэтому перенес обе руки на верхнюю перекладину и, оцарапав спину, с громким шорохом черепичного покрытия перекатился на крышу, и замер. Никто из кухни не вышел, на улице не шумело больше ничего кроме ветра. Ал тихо начал красться к отверстию, ведущему к вытяжке от плиты, и мягко приземлился на колени около него. Голоса раздавались очень гулко, и разобрать их было почти невозможно. Ал уперся ухом в решетчатый заслон в отверстии от вытяжки и чуть не чихнул от попавшей в нос пыли.
– Разве? – громогласный голос бабушки внезапно ударил по ушам. – Я знаю, что такое 90-е, живем в них.
Ее собеседник пробормотал что-то в ответ.
– Какая разница, в какой стране? – воскликнула она. – Я живу в глуши, но родилась не вчера. И прекрасно понимаю, сколько у вас там в Америке банд бандитов и наркоманов.
Следующие слова она добавила тише, но Ал не мог их не услышать.
– Мой сын жизнь потерял из-за таких мерзавцев, а теперь у него снова неприятности, да?
На этот раз Ал расслышал ответ. Если бабушка говорила с легким акцентом, чистое произношение стерлось за годы жизни на Родине, то акцент незнакомца был куда ярче выражен, пусть и был английским.
– Никому не нужно настолько разбирать по кусочкам вашего сына, – ответил мужской голос. – Поверьте, вы в безопасности.
– Я, а мой внук? – зло спросила бабушка.
– Я говорил о вас обоих, –мужчина вздохнул.
Говорил он все еще тише бабушки, но сидел ближе к вытяжке, поэтому разобрать можно было и его слова.
– То, что Саша сейчас в Японии, не знает никто, – добавил незнакомец. – Поэтому вашему сыну нельзя сюда приезжать, Мара. Мирон со всем разберется, но Саша тут в безопасности.
– Будь это так, ты бы не приехал, сынок.
Ал уже и забыл, что у бабушки есть имя. И то, что незнакомец его знал, в очередной раз подтверждало, что его послал отец. Не доверенному лицу он бы не стал называть ничьих имен, не для этого он столько лет прятал сына. Но бабушка была права – незнакомец отца не мог приехать, если бы ни у кого из них не было проблем и все были в безопасности. А этот мужчина? Он сказал про отца, про самого Ала, но не про бабушку. Что, если их семейные скелеты выпрыгнут из шкафа на нее?
– Поэтому я и приехал, Мара, – примирительно ответил незнакомец. – Конечно, никто не приедет за вами в другую страну, даже если у Мирона начнутся проблемы. И я, помимо дел, из-за которых приехал сюда, в этом убедился. Но Мирон попросил передать меня еще кое-что.
Ал попытался различить в его успокаивающем голосе ложь. Незнакомец, тем временем, продолжил. Несмотря на акцент, слова его звучали все так же уверено.
– Мирон думает, что Саше лучше будет быть рядом с ним.
– Ты шутишь, сынок? – с неожиданной насмешкой спросила бабушка. Но Ал понял, что вызвана она далеко не тем, что она правда восприняла слова незнакомца за шутку.
– Я убедил его в том, что здесь мальчик в безопасности, к тому же я присмотрю за ним, пока буду работать, – добавил мужчина, но Ал услышал в его голосе едва заметные нотки недовольства непонятно отчего.
– Разве не из-за этого Сашу привезли ко мне? И к Марку? – спокойный тон гостя не убедил бабушку. – Я не дура, сынок, я понимаю, что Мирон не просто так не рассказывает о том, почему никак не может устроится на нормальную работу, но при этом постоянно чем-то занят, почему отправил Сашу то к брату, с которым несколько лет не разговаривал, то ко мне. Конечно, он бы рассказал, если бы вляпался во что-то крупное, и просто перестраховывается ради безопасности Саши, но мой сын не параноик.
Ал с мрачным удовольствием отметил, что бабушка задает крайне правильные вопросы, быстро въезжая в ситуацию, либо оглашая свои догадки, копившиеся в ней уже долго.
– Думаю, нам стоит сойтись на том, что Мирон всегда обеспокоен безопасностью Саши, – примирительно предложил гость, явно не зная, что на бабушку такие приемы не подействуют. – А я просто оказался здесь по работе.
– Но даже так, не думаю, что моему внуку стоит скакать из одной страны в другую каждый год, – беспрекословно ответила бабушка.
– Он останется здесь. Пока, – огласил незнакомец, словно решение стояло за ним. – А я за ним присмотрю, пока нахожусь в командировке. Думаю, это устроит всех.
«Думаю, нужно спросить меня».
Ал удивился, что эта мысль не вылетела из его рта. Он поднялся на ноги, обулся прямо на крыше и спрыгнул с нее, едва снова не ободрав себе спину. С тем, что шумел он сильнее, чем когда поднимался, он не слишком церемонился. Обогнул здание снова через туалет, прошлепал мимо кухни. На него, кажется, даже не обратили внимания.
