Ал не смог ничего сказать, сдерживая рыдания, и тупо помотал головой.

– Продолжишь себя так вести, надолго ты тут не задержишься, – она тоже помотала размытой головой. – Если отец с матерью тебя так воспитали, я это терпеть не стану.

– Во-от, – протянул Ал. – Ты тоже начала обвинять отца, а мама… Ты тоже сбагришь меня куда-нибудь?

Он заревел во весь голос, не сдерживаясь. Упал на колени, стянул с себя очки. Бабушка ничего не сказала, легла на кровать и повернулась к нему спиной. Ал убрался с порога ее комнаты только когда рваные всхлипы переросли в спокойно струящиеся по щекам слезы, а ноги затекли от сидения в неудобном положении. Он отпер дверь и пошел в ванну, не обращая внимания на холод ни на улице, ни в воде, которая в такой час могла лишь охлаждать разгорячившееся лицо и заставлять тело дрожать. Когда вернулся, дверь в комнату бабушки была задвинута. Ал прикрыл свою и, едва приземлившись на диван, заснул.

Глаза словно намазали клеем, а в горло засунули комок перекати-поле. Ал подумал, что заболел, потом понял, что глаза опухли от вчерашней истерики, а горло болело от криков. Лучше бы это были признаки болезни. До боли растерев веки, Ал решил остаться в кровати и не пойти в школу, но снова запоздало осознал, что бабушка сегодня не поверит ему даже если у него будет температура под сорок. Она ничего не сказала, когда он зашел за обедом в школу, не став завтракать, когда он ушел.

От мыслей о том, как ему скрыть красные глаза в классе, Ал споткнулся о коробку, поджидающую его прямо под калиткой. Он осмотрелся по сторонам, но почтальона не заметил. Присев над коробкой он осмотрел ее на предмет записок, слегка потряс. Внутри находился небольшой твердый предмет.

Мысль о том, что почтальон ошибся адресом сменилась иголочкой сомнений, а затем резким уколом страха. Ал дернулся от неожиданности, когда внутри коробки заиграла мелодия. До него не сразу дошло, что это телефон. Он быстро открыл коробку, случайно порвав картонку. Ругаясь на себя, Ал осмотрел телефон. Но он был не таким, к которому парень привык, он складывался вдвое, и чтобы ответить на звонок, пришлось откинуть крышку. Не успел мальчик посмотреть на номер, как звонок прекратился. Ал даже подумал перезвонить, как телефон вновь завибрировал, и мальчик снял трубку.

– Это твой новый телефон. Запиши мой номер на всякий случай, – раздался знакомый голос собеседника, а затем он отключился.

Ал так и застыл на корточках с открытым ртом. Затем добавил незнакомый английский номер в список контактов. Оказалось «дядя Карл» был вторым. В телефон уже был вбит «папа» с номером отца Ала. И это позволило убедиться в том, что звонил действительно Карл, а не кто-то другой, раз он знал номер отца. Осталось только надеяться, что на этом телефоне, как и на старом, подключен тариф, позволяющий без больших затрат звонить в другие страны.

Но с чего Карлу дарить Алу новый телефон? И как он вообще узнал, что он возьмет его в руки именно…

Ал резко осмотрелся по сторонам, но никого не увидел. Сжав мобильник, он хотел написать Карлу: «хватит следить за мной», когда понял, что под вздутой крышкой телефона что-то есть. Мальчик подковырнул ее ногтем, под ней оказалась записка и две фотографии как на паспорт: мужчины с рыжими волосами и добрым лицом и женщины помладше суровой на вид. В записке угловатым взрослым почерком на английском было написано: «Портреты людей, которые будут следить за тобой. На всякий случай».

«Всякий случай?».

Ал не сдержал усмешки и снова оглянулся, стараясь найти взглядом этих людей. Значит, он все же достучался до Карла хотя бы отчасти, значит, был…

Неожиданный толчок сзади чуть не заставил его полететь носом в асфальт.

– Ты чего тут сидишь? – удивленно спросила бабушка. Она выходила на рынок после него.

– Ничего, – ответил Ал, пряча коробку за спиной. Тут ему в голову пришла идея.

– А прячешь что?

– Ничего, – повторил Ал. – Я забыл кое-что.

И он, протиснувшись мимо бабушки, незаметно сунув руку ей в карман свободных штанов, побежал на кухню уже с ее телефоном. Бросив под стол коробку, Ал зашел в список контактов бабушки, затем с нового телефона позвонил ей. На дисплее высветился новый номер, Ал записал его так же, как значился в контактах до этого: «Сашуля». На русском, несмотря на то что бабушка всегда говорила ему подтягивать язык и общаться на японском. Корку, которая натянулась на вчерашнюю ссору, как на рану, словно кто-то подковырнул и дернул.

Ал побежал обратно, незаметно кинув бабушкин телефон на крыльцо, ни к чему ей знать, что кто-то подарил ему новый мобильный взамен пропавшего старого. Она так и стояла у калитки, непонимающе смотря на него.

– Пока, – бросил он на ходу, понимая, насколько опаздывает в школу.

Но стоило ему скрыться у бабушки из виду, Ал с размаху остановился, чуть не упав. Он написал отцу: «у меня новый номер, если тебе интересно».

«Я знаю. Запиши номера бабушки, дяди и тети, только сохрани их на симку».

«знаешь?».

Волна гнева, и новенький мобильник полетел к противоположной стороне улицы. И как после таких сообщений нормально общаться с отцом? Почему он не скажет хоть что-то, кроме руководства? Карл, конечно, рассказал, что происходит, но это должен был сделать отец, а не левый мужик!

Ал подобрал телефон, обнаружив на нем царапину и надеясь, что при встрече Карл не проверит свой подарок на наличие повреждений. Не успел парень распрямиться и продолжить путь в школу, как краем глаза заметил какое-то блестящее пятно сквозь обросшие почками деревья. Ал оказался прав, то была не бликующая гладь воды в реке, а машина, стоявшая на пляже. Хотя до пляжа, которые мальчик видел в Калифорнии, ему явно было далеко. Просто берег с грязным песком, кое-где поросший травой. И зачем кому-то парковаться там? Ал даже подумал подойти ближе. Если в машине окажутся те мужчина с женщиной с фотографий, то эти же мужчина с женщиной должны были в случае чего его защитить. Но даже отсюда Ал услышал мелодичный школьный звонок, поэтому сорвался с места в сторону входа в школу.

Извинившись перед учительницей биологии, выслушав от нее лекцию и угрозы пожаловаться учительнице Саеко, Ал занял свободное место отсутствующей одноклассницы за второй партой первого ряда. Ему хотелось сесть поближе к окну и разглядеть-таки ту машину. За деревьями, пусть еще голыми, мало что было видно, к тому же нещадно светило солнце. Ал поморщился, протирая опухшие глаза и уже жалея о выборе места. Голова начала раскалываться от запаха чего-то медицинского в кабинете биологии.

Вздох сбоку заставил очнуться. Ал не сразу сообразил, что Юдзуру теперь сидел справа от него, а не слева. Преодолевая желание не шевелить головой, Ал посмотрел на друга, который только что отвернулся, чтобы выйти из-за своей парты. Ал был уверен, что Юдзуру пытался привлечь его внимание, но так и не смог. Выглядел тот тоже не очень, наверняка, потому что выходил отвечать последний доклад в году перед всем классом. Эта проблема показалось такой незначительной на фоне того, что сейчас происходит у Ала в жизни. Он дернул головой. Ал не собирался обесценивать переживания друга.

Юдзуру начал вещать что-то про болезнь, название которой Ал уже точно где-то слышал. Он не особо вслушивался, не понимая, вспоминает симптомы у себя в голове или все же улавливает информацию из доклада. Тем не менее, Ал заставлял себя хотя бы не зевать – по Юдзуру и невооруженным глазом было заметно, что он волнуется.

Зато учительница этого упорно не замечала.

«Корова старая. Почему не предложишь ему хотя бы рассказать с места?».

Ал осадил себя. Учительница не давала повода обзывать ее.

Сзади перешептывались, из-за усталости и сонливости Ал не мог понять, больше обычного или нет. Но мозг сам сфокусировался на смешке спереди. Юдзуру старался свои мысли не терять – рассказывал залпом, даже не подглядывая в листок, который взял с собой, прерываясь на быстрые, глубокие и громкие вздохи. А сзади все так же разговаривали, учительница скрипела карандашом по бумаге, словно не слушая Юдзуру, а он все так же говорил и громко дышал.