– Ты молодец, Хван Хэджин, но мой тебе совет – если хочешь повысить свой навык понимания, посмотри диснеевские мультики на языке оригинала. Хорошо? – Учительница белозубо мне улыбнулась, и я глубоко поклонилась. Учитель Мун единственная, что не вызывала у меня раздражения или скуку – молодая и перспективная, она внушала доверие, хотя ребята постарше поговаривали, что она та ещё стерва, если ты не делаешь успехи по её предмету.

Домой я направлялась достаточно медленно – за то время, что я натягивала лёгкую куртку и застёгивала сапоги, Бокхё успел бы выкурить целую сигарету. Пропустив автобус, чуть запахнула куртку и пошла по направлению к своему дому. На телефон бесконечно приходили сообщения с разных бесед в KakaoTalk – говорили, где и в каких местах пройдут вечеринки с алкоголем и веществами. Мне стало противно. Я не хотела в который раз получить от матери, не хотела снова искать вещества в своём напитке. Впервые в жизни мне хотелось банального покоя – чтобы ничто не раздражало, чтобы всё было спокойно и тихо.

По дороге я зашла в магазин, купив на деньги, что оставались в школьном рюкзаке, мармелада и газировки. До сих пор было предельно светло, и мне хотелось, чтобы тьма сегодня отступила как от Земли, так и от меня самой. Хотелось чего-то доброго, хорошего, меня затошнило впервые от этого образа жизни, которого я придерживалась: в школе вполне себе тихая ученица, дружащая с парнями постарше, а вне школы я могу наплевать на всё: на приличия, на традиции, на собственных родителей, которые, как до меня потом дошло, просто волновались и заботились обо мне. На тот момент я не была достойна их заботы, их внимания и ласки. Наверно, правильно я сделала в восемнадцать лет – просто собрала свои вещи и уехала жить к Энлэю, как бы мама меня ни удерживала. Зато мозг встал на место и научил ценить родителей.

Газировка пшикнула, пена чуть собралась у крышки. Я осторожно открутила её и сделала глоток газированной жидкости со вкусом вишни, чуть прикрывая глаза, потому что это практически первое, что попало в мой организм за весь день. В следующую секунду я бы подавилась, если бы не проглотила напиток.

В то время как я маялась с бутылкой, ко мне успел подъехать знакомый красный мотоцикл. Первым, что я заметила, были чёрные кроссовки, шнурки от которых болтались на ветру. Потом – светлые синие джинсы с ремешком, на котором красовались металлические вставки, и наглухо застёгнутая кожаная куртка. Я задохнулась, стоило мне только пройтись глазами по знакомому лицу, что врезалось в память своей красотой и необычностью, а когда он чуть поправил тёмные вихры волос, мои колени подкосились.

Передо мной, восседая на мотоцикле, был Чжан Энлэй. Тот парень, что вчера находился на вечеринке. Тот парень, чей портрет отпечатался на крафтовых листах скетчбука в моём рюкзаке. Я почувствовала, как внутри что-то перевернулось и взорвалось невидимыми искрами. Никак не ожидала встретить его снова.

– Привет, несовершеннолетняя девочка. – От обращения я залилась краской и чуть сжала упаковку с мармеладом. Смутил. Вчера, накаченная веществами, я не чувствовала себя смущённой даже будучи в одном нижнем белье. Сегодня же от одного обращения мне стало неловко. – Как родители отреагировали, что ты пришла так поздно?

В голове промелькнули все события вчерашнего вечера, и я вздохнула, ступая чуть ближе к парню и улыбаясь. Приятно, что он заметил меня, не забыл, заговорил. Я вглядывалась в его глаза, которые хранили в себе маленькие тёплые вселенные, а потом, буквально через пару мгновений, пришла в себя, откашливаясь.

– Забыл моё имя? Ладно, неважно. – Я покачала головой, стараясь скрыть смущение и то, что мой голос немного надорвался. – Мама ударила меня, но, в общем, это в порядке вещей, потом я пошла спать.

– Я не забыл твоё имя, Хэджин. – Я вновь вздрогнула, а Энлэй слегка похлопал по карманам кожанки, затем расстёгивая левый и вытаскивая из него до боли знакомый белый чехол с подписью Ли Чон Сока. Я встретила своего любимого актёра в торговом центре и буквально слёту попросила автограф. Этот мужчина действительно обворожительный и играет, как по-моему, лучше всех актёров. Затем показался кожаный бумажник с маленькой наклейкой вишни. Чжан с улыбкой протянул вещи мне. – Кажется, это твоё, да?

Я распахнула глаза, не веря своему счастью. Бумажник со всеми картами, деньгами, со старой детской фотографией родителей был в моих руках. Телефон тоже. Не взломанный, не разряженный, не разбитый. Пароль стоял на месте, все фотографии и аккаунты тоже, и я, взвизгнув, вне себя от счастья бросилась на Энлэя, который чуть не упал со своего транспортного средства. Я обхватила его талию руками, прижимаясь щекой к груди, обтянутой кожаной курткой. Парень чуть заторможенно обнял меня в ответ, поглаживая по плечу. Наверно, он чувствовал мою благодарность, моё счастье.

– Спасибо большое, Энлэй, – произнесла я, отстраняясь от парня. Руки немного тряслись, я выдыхала от счастья немного прерывисто. – Скажи, как тебя отблагодарить?

Слова вырвались сами по себе, но я не стала прикрывать рот рукой, показывая, что всё это случайность. Если оплошал – принимай это с достоинством. И я с гордо поднятым подбородком и улыбкой на губах приняла эту случайность. Это было моей первой ошибкой.

– Ты уже меня отблагодарила. – Китаец подмигнул. – У тебя достаточно простой пароль на телефоне, так что мой номер телефона у тебя есть. И твой у меня. Я позвоню, детка.

– Подожди! – Если бы не мой окрик, он бы уехал по своим делам и, я знала точно, не позвонил бы. Энлэй посмотрел на меня с лёгким интересом, видимо, не все девочки его окликали. Ломать сердца, как крылья, и давать надежду легче, чем взять на себя ответственность. Он взял. Впервые взял на себя ответственность за девочку, которой никак не хотел давать надежды. Но всё равно влюбился. И я вместе с ним. – Довезёшь меня до дома? Не хочу одна идти.

До дома именно от этого магазина было рукой подать, и Энлэй знал об этом. Но всё равно протянул мне шлем, отсаживаясь ближе к рулю. Натянув шлем, я всунула в рюкзак газировку и мармелад, надеясь, что бутылка не взорвётся. Усевшись за спиной китайца, я обхватила его талию обеими руками и сказала, что готова ехать.

Энлэй ехал достаточно быстро, и за всё время я успела много о чём подумать. Что стоит сделать, когда он меня высадит рядом с домом? Как быть потом? Что делать? Я рассчитывала на импровизацию, которая у меня получалась порой лучше всего, именно поэтому, когда мы остановились возле моего дома, сегодня пустого, так как отец увёз маму к родственникам, я прижалась к Энлэю всем телом, обнимая. Я была ему благодарна за всё: за вчерашнюю помощь, за то, что вернул мне вещи. Я хотела передать всю эту благодарность прикосновениями, но боялась, что у меня не получится в полной мере, но всё равно отдавала тепло своего тела и искрящую радость.

– А как ты нашёл мой телефон и бумажник? – задала один-единственный вопрос, который меня действительно волновал.

За то время, что задавала вопрос, я успела снять шлем и перекинуть ногу через мотоцикл, прижимая юбку к бёдрам. Чжан обернулся, встречаясь с моим взглядом, и вздохнул. Видимо, не особо хотел со мной разговаривать.

– Мои друзья нашли этого Ву Вэйлонга, он отдал всё нам, – произнёс тихо, но так, чтобы я слышала. Будто наш разговор был тайной, о которой никому не стоит знать. – Так что… обращайся, если нужно будет спасти твои вещи. – «Или тебя саму» повисло в воздухе. Но он не откликнулся тогда, когда мне нужна была его помощь больше всего на свете.

– Ты мой супергерой. – Я улыбнулась настолько искренне, насколько умела. Всего за свою жизнь я была искренна до конца только с некоторыми людьми, в число которых входил Энлэй, и жаль, что он вытер ноги о мою благодарность, плюнув и растоптав её.

– Всего лишь студент-медик. – От этого засмеялась я, от этого засмеялся он. Смешно. Действительно смешно. – Так что никакой я не супергерой. Обычный человек.

Я забыла, признаюсь, эти слова. А они были донельзя правильными на протяжении всего нашего общения. Он не был супергероем, не обладал никакими силами, которые способны были разрушить Землю. Он был обычным человеком, таким же, как и я. Никогда нельзя возводить в статус божества человека. Нельзя создавать себе кумира. Потом в людях разочаровываться больно.