Известие о том, что её внук исчез из мира живых, не принёс загнавший невесть сколько лошадей курьер. Не прилетел и сизокрылый голубь с болтающимся на лапке посланием. И даже отражающиеся в древнем лунном колодце звёзды предательски о том промолчали.
А просто охватила вдруг сердца внезапно нахлынувшая печаль. Отчего-то остро кольнуло в них, чтобы постепенно развеяться облачком невесомой золотистой грусти. Селина подхватилась среди ночи, старательно пытаясь уловить и понять это ощущение. Прикорнувший у подножия трона Жулик внезапно подскочил в смутном ужасе, завопил дурным голосом да умчался под прикрытие трёхглавого пса, который зашёлся в таком исполненном глухой тоски вое, что проснувшиеся жители Ферри-Бея ещё долго обливались холодным потом.
Ламия и эльфка, которые всё же не утерпели и решили попробовать подружиться, с жуткой руганью прекратили чесать языки да понеслись коридорами замка, пытаясь размахиванием оружия и воинственными криками развеять свой необъяснимый страх…
Застывшая посреди залы Ариэла миг-другой пристально всматривалась в глаза лишь вчера принявшей корону молодой маркизы. Грудь её без потерявшейся где-то шёлковой ленты бурно вздымалась, а побелевшие от усилия пальцы по-прежнему стискивали неразлучное копьё. И всё же, слова ведьмы как-то сумели просочиться сквозь переполняющий ламию бешеный гнев. Она шумно выдохнула и стрельнула взглядом в прилипшего к стене эльфа.
Быстрый допрос живо вытянул из целителя подробности - а уж дальше, не страдающая ни излишней доверчивостью, ни наивной верой в добропорядочность волшебников Селина до остального дошла и сама.
- Сестра, сестра… хотела бы я знать причину твоего спокойствия, - валяющаяся сбоку на пушистом ковре рыжая ламия одним рывком поднялась на ноги.
Сколь бы ни невероятным или необъяснимым то казалось, но как Валлентайн и предполагал, его бабка и молочная мать самым невероятным образом подружились. Хоть Верайль и проворчала с кривой усмешечкой, что в гробу она бы видела такую мать, а ничуть не оставшаяся в долгу Селина процедила, что такую дочку она бы самолично утопила в омуте, однако обе ведьмы - ламия и человек - звонко расцеловались, а затем прилюдно и без обиняков объявили себя найлепшими подругами.
В самом деле, хотя сногсшибательная рыжая красотка (Ариэле ещё расти и расти) колдовала куда более лихо, чем обычная сельская ведьма, но ламия сполна оценила мудрость и какую-то спокойную внутреннюю силу женщины. Потому уже после пары дней знакомства обе чаровницы друг в дружке души не чаяли…
- Ты посадила его на поводок? Отдай, - потребовала Верайль.
Стоящие рядом мать и дочь заставили бы протрезветь от созерцания такой красоты самого закоренелого пьяницу, или в благоговейном трепете пустить слезу загрубевшего матерщинника-боцманюгу с купеческой баржи. Если стройную, порывистую Ариэлу так и тянуло назвать очарованием юности, то Верайль… о-о, материнство сделало её Женщиной с большой буквы - и красавицей вдвойне.
Потому и неудивительно, что когда дочь нехотя передала матери неосязаемые, но могучие путы, сковавшие волю и помыслы эльфийского целителя, тот взглянул на Верайль мгновенно помутневшими в жажде глазами и непроизвольно облизал пересохшие от какой-то мальчишеской страсти губы. А тонкий, еле воспринимаемый даже ламиями истекающий от него аромат желания недвусмысленно натолкнул обеих бестий на несвоевременную мыслишку - как это ещё у эльфа штаны не лопнули?
Потому не удивительно, что они обе обменялись мимолётными, снисходительными улыбками.
- В пытках многие добились впечатляющихся успехов, - от проникновенного голоса Верайль на миг стыдливо примолк соловей где-то за окнами. - Однако, куда большие муки может причинить совсем, совсем иное. Поменять страдание и радость местами - это не так уж и трудно, если мягко увести сознание этого остроухого мерзавца за грань реальности. А уж удовольствие я ему смогу доставлять такооое…
Даже застывшие по углам и у дверей огненные демоны передёрнулись от представленных перспектив. Да и смысл слов огненно-рыжей красотки настолько контрастировал с её нежным, так и обволакивающим голосом, что впечатление оказалось совершенно разительным.
- Не спеши совершать невозвратные поступки, - Селина чуть поёрзала, поудобнее устраиваясь на троне. Облокотилась, подпёрла голову рукой и снова, грациозно полулёжа, непонятным взглядом посмотрела на эльфа.
Стоит признать, что Верайль тоже неторопливостью мысли не страдала. Именно ламия, кстати, и предположила при обсуждении, что Эндариэль наверняка рассчитывает на последующую помощь от Совета. Но отдать этого кичливого и красивого как весна эльфа просто так? Нет, так легко он не отделается в любом случае…
- Пусть даже мы не сможем противостоять этим четверым, которые придут за ним - однако никакого выкупа я не приму, - холодно возразила ламия. - Этот остроухий подлец живым и здоровым им не достанется - даже если мне за то придётся расплатиться своим бессмертием!
И такая сила прозвучала в её последних словах, что в холодном по случаю лета камине на миг вспыхнуло пламя, а огненные демоны и вовсе засияли маленькими солнцами. Замок одобрительно загудел, а хмуро сидящий в углу Жулик поднял голову.
- А ведь человековская ведьма не просто так спокойна. Что-то чувствует, - угрюмо заключил он. - Мастер хоть и молод был - да только не верю я, чтобы он дал так просто себя угробить. Уж я сильных волшебников повидал…
- Его нет в числе живых, - еле слышно, печально вздохнула Тэлль, которая хоть и была тут ни при каких делах, но её всё равно за одну только принадлежность к эльфийскому роду-племени заковали в тяжеленные ручные и ножные кандалы. Да ещё и здоровенный чугунный шар приклепали кузнецы к охватывающей тонкую талию цепи. Однако, прежде незаметное витое колечко на её изящном пальце замерцало тревожным светом.
- Сестра! - Верайль прянула к подножию трона. Хоть она и могла запросто сесть там в короне и сама - по праву матери лорда - но благоразумно от того отказывалась. - Ты веришь, что…
И такая буря чувств нахлынула на прекрасную ламию от одной только даже не надежды - лишь от возможности надежды - что судорожно стиснутый поводок заставил Эндариэля захрипеть и с посиневшим от нехватки воздуха лицом рухнуть на колени. И лишь маркиза Селина смогла принять должные меры - она чуть потянулась рукой и ласково, легонько погладила по щеке взволнованную донельзя Верайль. Скользнула ниже, провела пальчиком меж двух вздымающихся от бурного дыхания прелестей. Мысли той судорожно заметались, затем природа взяла своё, ламия пришла именно что в себя… в общем, после этой ночи эльф должен был бы благодарить мудрую ведьму до конца дней своих.
- В принципе, - ушедшая в себя и размышляющая вслух Селина тотчас оставила в покое ламию и теперь осторожно подбирала слова. - Внучок мой Валлен знал на что шёл, когда устроил погибель королю да его прихвостням. Вполне мог подготовить некие тайные пути отхода - и даже не один. Уж он простодушием никогда не отличался, всегда смышлёным мальчишкой был. А что нет в числе живых - не беда. Он ведь маг смерти - и уж в тех делах должен разбираться куда лучше любого. Хм-м, даже и не знаю…
Однако ламия не была бы сама собой, если бы всё же не уловила где-то на самом дне горячей и яростной человеческой души искорку надежды - безумную, вопреки всему. Со сдавленным воплем из пылающих глаз Верайль потекли слёзы, а сама она без сил рухнула на стелющийся к подножию трона ковёр.
Стоящий у парадных дверей Зепп, которого почтили высоким доверием и даже допустили на это совещание, неловко лязгнул доспехом. Он только собирался чуток почухать под наплечем, однако вовремя вспомнил - их благородия такого не любят.
- А кто может рассказать про последние дни лорда перед… - сконфуженно бухнул он первое, что пришло в голову, когда почти все взгляды обратились на звук в его сторону.
Здоровенный сотник едва успел сообразить, что он сказанул что-то весьма умное, как давящие или мягко обжигающие взоры не мешкая сошлись на скукожившейся в своих оковах Тэлль. Эльфка ничуть не смутилась, только грустно покивала.
