– Давай, Миш! – Карпыч поднял свою рюмку, они чокнулись и выпили. Закусив маринованным белым грибком и, поев жареной картошки, Карпыч спросил:

– Послушай, а как там Сергей Сергеевич поживает? Давно его видел? Очень уж колоритный старикан.

– Да помер уже Сергеич, уж год как похоронили…

– Жалко деда. Хороший был мужик. Если бы не его увлечение спиртосодержащими напитками… А токарь какой был – виртуоз…

Карпыч задумался и стал вспоминать… Он, молодой специалист, только что окончивший институт, пришёл работать на завод мастером на участок штамповки. Наладчиком на участке был Сергей Сергеевич – пожилой мужчина, активно увлекающийся употреблением спиртосодержащих напитков… За это увлечение, собственно, он и был переведен наладчиком на штамповочный участок – должность не завидную. «Сняли с должности – ищи писателя!» – говорил Сергеич недовольно. Но станочник он был от Бога! Если нужно сделать что-то уникальное на любом станке – шли с поклоном к Сергеичу – сделай, пожалуйста. Не откажи. И он делал, никогда не отказывал… Как можно поймать микрон на станке с допуском в миллиметр – никто не знал. Сергеич, может быть, и сам не знал своих секретов, просто был станочником от Бога… Участок начинал работать в семь часов, а Сергеич приходил в шесть, проверял все штампы, если что – налаживал… Карпыч, как мастер, приходил около семи. Пройдя по цеху, он убеждался, что Сергеич работать ещё не начинал и шёл к нему в комнатку. Комнатка у наладчика была маленькая, метров десять, не больше: стеллаж для инструментов, замасленный стол и металлический стул. За столом в скучающей позе сидел Сергеич, оперев голову на правую руку, сделав ладонь козырьком. Зайдя к нему в комнату, Карпыч с ходу начинал кричать: «Сергеич! Как же тебе не стыдно?! Сейчас работяги придут, а ты ещё штампы не проверил! Ты что?!» Сергей Сергеевич в ответ медленно убирал ладонь от лица, так, что становились видны его глаза. Карпыч приходил в ужас: Сергей Сергеевич был абсолютно пьян! «Сергеич! – кричал Карпыч, – Сейчас же работяги придут! Когда же ты успел напиться? Ты что?!» В ответ Сергеич опять ставил правую ладонь козырьком на глаза и философски изрекал нараспев: «Грёбаная жизнь…». Да! Только теперь Карпыч понимал, сколько смысла было в этой фразе. Поскольку сцена повторялась каждый день, практически без исключения, Карпыч со временем к этому привык. Тем более что непонятным образом, штампы всегда работали бесперебойно, и нареканий Сергеич не имел. Как-то раз Карпычу понадобилось заказать машину, и он пришёл в гараж. В конторе никого не было, он зашел в мастерскую: там ремонтировали автомобили. В мастерской жизнь кипела. Бурлили страсти. Карпыч, увидев своего Сергеича, с удивлением остановился у входа и стал наблюдать. Вокруг сверлильного станка суетилось несколько человек. Здоровый парень в рваной тельняшке кричал с надрывом:

– Включай, Сергеич!!! Включай!!!

Сергей Сергеевич, нервно двигая характерными сизыми и красными жилками на носу, худой, но крепкий, твердо отвечал:

– Рано! Не взялась ещё! Не нарушай, урод, технологию!

– Врубай! Врубай! – кричали остальные.

– Рано! – твердо говорил Сергей Сергеевич. Если бы не замасленная роба, то он был бы похож на генерального конструктора перед запуском космического корабля. Вся его поза выражала решительность. Большой палец правой руки лежал на пусковой кнопке сверлильного станка. Лицо излучало уверенность и твёрдость. И только нос немного портил общую картину. У генеральных конструкторов таких носов не бывает, хотя некоторые ответственные работники имеют носы и похлеще.

– Теперь пора! – громко сказал Сергей Сергеевич и нажал на пусковую кнопку.

– Р-р-р-р, – зарычал станок, набирая обороты.

– У-у-у-у, – загалдели пролетарии, оживляясь.

Многие считают, что клей БФ, сделанный, как утверждают химики, на основе модифицированных фенолоформальдегидных смол по ГОСТу 12172–74, предназначен для склеивания различных поверхностей и отличается высокими прочностными характеристиками. Может быть, это так и есть. Но те, кто работал на заводе в старые времена, где этот клей применялся, хорошо знают, что предназначен он вовсе не для склеивания каких-то там поверхностей, а для опохмелки пролетариев, у которых нет денег, чтобы опохмелиться как положено – водочкой. Ну и, конечно же, не в чистом виде, как это сделал слесарь Мишка, который потом долго бегал в сортир и ужасно кричал, раздражая работающих, а после нехитрой технологической обработки. Это знает любой технолог, даже не имеющий высшего образования. Всё очень просто: надо добавить в клей немного поваренной соли, хорошенько перемешать, подождать чуть-чуть, и сразу же под станок. Лучше использовать длинную фрезу, а не сверло, но можно и сверло. А где нет станка, сверло можно крутить дрелью. Через несколько минут вся смола накручивается на сверло, достается и выбрасывается. А в ёмкости остается роскошный, крепкий, правда, немного солёный и мутный напиток – мотня. Или, как его ещё называют в народе: «Борис Федорович». Из пяти литров клея можно запросто получить пол литра Бориса Федоровича.

– Готово! – констатировал Сергей Сергеевич и нажал красную кнопку “Стоп”. Все облегченно вздохнули. Сергей Сергеевич аккуратно вынул из станка фрезу с огромным комом накрученной на неё резины, потряс над жестяной банкой с мотней, чтобы сбить последние капли, и откинул в угол.

– Ну, Сергич, ты клей притащил, ты первый и пьёшь! – сказал парень в тельняшке, аккуратно наливая из жестянки в гранёный стакан.

Сергеич взял стакан и, стараясь не расплескать драгоценную влагу, спросил:

– А зажрать?

– Откуда, Сергеич? Мы мануфактуркой, – улыбнулся парень, показывая замасленный рукав тельняшки.

– Я без закуси не могу! – отрезал Сергеевич. – Не приучен. У меня есть чуть-чуть, но на всех не хватит. Пардонтий! – он достал из кармана четверть сушки. Шумно выдохнув, он быстро, в четыре больших глотка опорожнил стакан. Вдохнул. Опять выдохнул. Быстро бросил в рот кусок сушки и стал её разжевывать.

– Эх… жизня́! – удовлетворенно протянул он. Сергеич был мастер. Мотню он пил красиво. Опытно. Кто помоложе, того закрутит: мимика, отрыжка, дыхание собьёт… Сергеича – никогда! Одно слово – мастер.

После первого стакана народ оживился. Языки развязались – отпустило. Начался шум и гомон.

– А всё-таки, Сергеич, мотня резиной попахивает, – заключил парень в тельняшке.

– Дурак ты! – бросил ему Сергеич, блаженно улыбаясь. – Галошиками пахнет! Не резиной!

Быстро перекурив, дали вдогонку по второму стакану. Четвертушку сушки Сергеич разделил на пятерых – на всех. Через некоторое время твердо стоять на ногах не мог никто. Карпыч, не привыкший к таким сценам, стоял, как во сне. Внезапно в мастерскую вошел завгар. Быстро оценив ситуацию, он сразу направился к Сергею Сергеичу.

– Ты, Сергеич, завязывай моих слесарей спаивать! – строго вставил завгар. – Они и без тебя мастера выпить. Он опять БФ приволок! – обращаясь уже к Карпычу, сказал завгар.

– Как же вы пьете эту дрянь? Сергеич? – возмущался завгар. – Вот посмотри, Мишка язву же заработал!

– Мишка – дурак, – медленно, как бы нараспев, проговорил Сергеич, – он же технологию не соблёл.

– Ну всё равно. Это же клей! Бурда, гадость! – горячился Карпыч.

– Да что ты в жизни понимаешь? Пацан! – так же благодушно, нараспев молвил Сергеич. – Гадость? – он ухмыльнулся. – Мёд… И мёд! Эх, жизня́…

– Мёд и мёд, – задумчиво и медленно повторил Карпыч, потом плюнул и быстро вышел из бокса.

– Карпыч, – прервал воспоминания Михаил Потапович, – ты помнишь, как на заводе работяги «Борис Федорыча» готовили? Сергей Сергеевич мастером был по этому делу… Прав был старик! Грёбаная жизнь, – Михаил Потапович поморщился, – так этот «Борис Федорыч» перед нынешней водкой, что у нас сейчас продают, действительно мёд.

– Да… Прав был Сергей Сергеевич… Помнишь, когда он перебирал, спал всегда под табличкой «При пожаре выносить в первую очередь!» – Карпыч оживился.