— Мой отец очень мудр! Он увидел священные знаки на твоем плаще и священное оружие у тебя на поясе. Он приказал принести тебя в нашу деревню и исцелить эту жуткую рану…
— А кто твой отец?
— Мой отец Гиэс, Повелитель кентавров! А я — Гийона, наследная жрица Великих братьев-богов!
— Кентавры! Вот так неожиданность! — восхитился Генрих. — В наших летописях сказано, что ваш род давно стал просто легендой.
— Врут ваши летописи! — возмутилась Гийона, выразительно подкрепив сердитые слова резким взмахом хвоста. Но потом ее хорошенькое личико внезапно омрачилось: — Но, кажется, очень скоро все летописи можно будет называть правдивыми…
— Почему? — Сильфа огорчила реакция девушки.
— Потому что мы вымираем! — ответил громкий мужской голос, и на полянку, раздвигая руками цветущие ветви, вступил огромный кентавр.
Это оказался мужчина в расцвете лет. Высокий, сильный, с загорелым обнаженным мускулистым торсом и широким черным крупом. На груди кентавра лежала массивная золотая цепь, а выпуклое, благородное чело венчал обруч, усеянный крупными рубинами. Умные, спокойные глаза доброжелательно смотрели на Генриха.
— Рад видеть тебя в добром здравии, чужеземец! — Мужчина слегка кивнул, приветствуя барона.
— Спасибо за помощь, Повелитель Гиэс. — Сильф протянул руку, и кентавр ответил ему крепким пожатием.
Барон мгновенно оценил силу дружелюбной ладони:
— Не хотел бы я иметь тебя своим врагом, Повелитель!
Кентавр усмехнулся:
— Ты тоже не можешь пожаловаться на слабость. Еще пара дней под присмотром наших лекарей, и от твоих ран останется только шрам.
— Я вижу, ваши лекари искусны, а ваши девушки — прекрасны. — Слова Генриха прозвучали очень искренно. — Вы великий и добрый народ!
— Мы были им когда-то… — печально вздохнул кентавр. — Теперь нас осталось всего лишь несколько сотен, а наши дети все чаще рождаются обычными лошадьми…
— Почему? — удивился сильф.
— Видишь это? — Гиэс снял ромбовидный кулон, висевший на шее его прелестной дочери. — Моя дочь, как и ее мать, наследная жрица Великих братьев-богов, сила которых дарила жизнь и процветание нашему народу. Но однажды в Долину кленов пришло зло, имевшее облик женщины с красными глазами. (При этих словах Генрих содрогнулся всем телом.) Своей волей она запечатала двери храма Богов и прокляла древний народ, предсказав ему мучительную смерть. В Храме находился волшебный источник, воды которого и делали кентавров такими сильными. С тех пор, лишившись источника, мы вымираем.
Гиэс вернул кулон на шею девушки и погладил всхлипывающую Гийону по волосам:
— От наших старейшин я узнал, что твое оружие и герб свидетельствуют о том, что ты пострадал от того же зла, что и мы. Поэтому мы нарушили запрет ради спасения героя и вынесли твое тело со склона проклятой горы…
— Повелитель, позволь мне еще раз внимательно взглянуть на волшебную реликвию? — Генриха мучило чувство, словно ему уже доводилось где-то мельком видеть эти необычные ромбовидные очертания.
Недоумевающий Гиэс вновь протянул ему кулон. Барон долго вертел в руках странное украшение.
— Как долго я провалялся без сознания?
— Десять дней. — Гийона со вздохом облегчения приняла обратно драгоценный жреческий знак.
— Я барон Генрих де Грей, наследник короля Грея, Повелитель сильфов! — официально представился сильф.
Гиэс не сдержал возгласа удивления:
— Я слышал это имя. В легендах говорится о рыцаре богини, который будет носить титул Последнего из рода де Грей, и придет в наши земли для того, чтобы восстановить справедливость!
При этих словах кентавра словно завеса спала с памяти Генриха. Он вспомнил, где уже видел запоминающиеся ромбовидные очертания, идеально воспроизводящие форму кулона Гийоны. Барон громко ругнулся, поминая поганых гоблинов, и даже стукнул кулаком себя в лоб, напугав девушку.
— Не бойся, я не выжил из ума. — Он улыбнулся, видя испуг Гийоны. — Скажи только, когда вы подобрали меня, были ли при мне какие-либо вещи?
— Конечно! — подтвердил Гиэс. — Мы сохранили оружие, одежду и сумку, даже не открывая ее. Сейчас моя дочь принесет все твое имущество.
Генрих поднял глаза к небу и мысленно возблагодарил богиню Аолу.
— Повелитель, я хочу немедленно увидеть ваш Храм.
— Но зачем? — изумился кентавр.
— Не спрашивай меня пока ни о чем, я должен удостовериться в своих догадках!
Гиэс пожал могучими плечами:
— Если тебе кажется, что сил у тебя достаточно, то мы можем отправиться туда прямо сейчас. — И он приглашающее похлопал по своей широкой спине.
Гийона принесла сумку Генриха, и сильф с радостью убедился, что все ремешки сумки так и остались крепко завязанными именно теми узлами, которые он сам придумал еще в пещерном коридоре.
Грудь немного саднило, но широкая спина кентавра оказалась очень удобной. Генрих едва успел ухватиться за кожаный пояс, украшавший талию Повелителя, как оба кентавра сорвались с места и пошли резвым галопом. Ветер свистел в ушах. Разлетались каштановые кудри Гийоны и яркие ленты в ее хвосте. Девушка громко смеялась, раскинув руки в стороны и наслаждаясь быстрой скачкой.
Кентавр вынес барона на берег бурной реки. «Лиара», — понял Генрих. Столетние клены, распространявшие упоительно-сладкий аромат, росли на берегу реки. Сильф видел десятки кентавров, гуляющих по зеленому лугу. Все они заметили необычное трио и присоединялись к нему, вливаясь в поток, скачущий в одном направлении. А потом, прямо над грохочущим водопадом, барон заметил колонны беломраморного Храма и залюбовался радугой над его крышей, образованной мириадами водяных брызг.
Кентавры примчались к Храму и остановились у запертых дверей. Высокие бронзовые створки охраняли фигуры трех воинов, показавшиеся Генриху удивительно знакомыми. Вперед выступила Гийона:
— Вот это Великие боги-братья, — она указала на статуи, — защитники и хранители моего народа! Удр, Ав и Гор!
«Мудрость, Справедливость и Благородство, — понял сильф. — Кентавры поклоняются братьям богини Аолы».
Он спешился и подошел к воротам Храма. Поднялся по ступеням и протянул руку к черной печати, намертво скрепившей бронзовые створки. От печати повеяло холодом.
— Будь ты проклята, погубительница! — Не задумываясь о последствиях того, что он делает, Генрих выхватил волшебную рапиру и ударил по черной кляксе, наложенной на створки. Печать зашипела и задымилась. Кентавры ахнули все как один. А печать начала плавиться и таять, стекая каплями черной, дурно пахнущей жидкости. И так продолжалось до тех пор, пока след, оставленный Ринецеей, полностью не исчез с ворот и ступеней Храма. Кентавры примолкли и сбились в кучу, выжидающе глядя на барона.
— Гийона, дай мне мою сумку, — попросил Генрих, и когда девушка исполнила его просьбу, медленно достал с ее дна странный золотой жезл, заботливо обернутый в кусок шелка. Увидев этот предмет, кентавры подались вперед.
— Ключ от врат! — ликующе выкрикнул старый седой кентавр, стоявший в первом ряду. Сильф обернулся к обитателям Долины кленов и встретился глазами с восторженным взглядом Гиэса и улыбкой Гийоны, сиявшей ярче сотни солнечных лучей. Потом он шагнул к воротам, вложил ключ в идеально подошедшую скважину и с заметным усилием провернул внутри замка. Ворота откликнулись тонкой, нежной трелью колокольчиков и широко распахнулись, явив кентаврам струи пузырящегося источника, бившего из серебряной чаши в центре Храма. За спиной Генриха громко и счастливо рыдала Гийона.
Глава 10
Кентавры цепочкой поднимались по ступеням Храма. Каждый из них преклонял колени перед хрустальными статуями богов-братьев, а затем зачерпывал несколько пригоршней воды из священного источника. Девушки-жрицы, под руководством Гийоны и какой-то более зрелой женщины, видимо, ее матери, торопливо украшали алтарь богов живыми цветами. Генрих привалился к одной из колонн в портике Храма, любуясь радостными, одухотворенными лицами кентавров. Подошедший Гиэс обнял его за плечи:
