Перед глазами постоянно что-то летало. Внешне существа походили на обычную земную мошкару, чем же они были на деле — можно только гадать, на Хэлле подобные организмы могли принадлежать и к растениям, и к грибам, и к насекомым. А может, и вовсе чем-то незнакомым. Радовало, что люди их не особо интересовали, но перебороть рефлекторное желание отмахнуться от мошки стало довольно непростым испытанием. Ещё одним феноменом экваториального леса стали звуки — здесь они исходили буквально отовсюду, сливаясь в монотонную какофонию, от которой не спасали даже пресловутые подавители шумов скафандра. Лесник поначалу раздражался, что из-за фона не слышит других, по-настоящему опасных звуков, но потом смирился и нашёл небольшой плюс — на мостике страдали точно так, же как и они.

Беда пришла, едва миновала благостная отметка в полкилометра. Местность стала холмистой, слой почвы превышал все известные аналоги в северных широтах, и им не сразу бросились в глаза разрытые куртины. Сергей чуть позже признал свой промах, но в тот момент грешил на мелких норных «валунов», коих в округе копошилось не мало. Поэтому появление стаи «кабанов» оказалось полной неожиданностью.

Меньше своих собратьев, встречающихся у Базы, они вынырнули из кустов столь стремительно и бесшумно, что Лесник едва успел повернуться к ним и поднять огнемёт. Пламя вырвалось на волю, но лишь разъярило вожака, и тот бросился на людей. Восьминогая махина в два метра в холке налетела сначала на Эдика — тот успел увернуться, затем на Влада — тот каким-то чудом тоже уклонился от рычащей морды, а вот Корней не успел, и огромные, росшие по всей голове «кабана» шипы подхватили его и подбросили в воздух, как тряпичную куклу.

Мгновение, и Корней уже лежал на земле, корчась от боли, наполняя динамики шлема стонами боли, а свирепая тварь разворачивалась для новой атаки. Сергей, наконец, опомнился, бросился к товарищу, остановился рядом, выпустил струю огня, подпаливая всю растительность, до которой мог дотянуться.

— Отгоните его! — крикнул он, рухнул на колени, отбросил огнемёт. — Кор, замри, я тебя осмотрю.

Корней послушно застыл, разве что кулаки сжал, да продолжил кряхтеть. Лесник начал со шлема, провёл пальцами по стыкам, спустился ниже, осмотрел грудь, руки, в районе бедра, перчатка зацепилась за неровность. Сергей наклонился, присмотрел повнимательней, обнаружил дыру. Скафандр пытался её затянуть, но разрыв оказался слишком большим для саморемонта.

— У меня кислород падает, — прохрипел Корней, порываясь схватиться за ногу. — Серьёзно там? Боль адская.

— Как тебе сказать, — процедил Лесник, скинул рюкзак, торопливо отыскал аптечку. Что делать дальше, он знал лишь в теории, до этого момента им ни разу не доводилось оказываться в ситуации, когда требовалось залатать скафандр и оказать первую помощь пострадавшему. Непослушными пальцами ему удалось извлечь стерилизатор, сдёрнуть крышку, кое-как прицелившись, влить содержимое в рану. В инструкции значилось, что раствор уничтожает все живущие на Хэлле организмы и прижигает раны. Так говорили на инструктаже. Насколько же эффективно действовал состав в реальных условиях, никто не знал.

— Чувствую, моя прогулка окончена… не видать мне шашлыков, — он мрачно усмехнулся, стиснул зубы, и всё это под непроницаемым шлемом. Наверное, даже и хорошо, что его реальное выражение лица не было видно. Сам Сергей часто радовался этому, что под стеклом не видно его страха, не видно слёз на глазах, дрожащих губ, не видно слабости.

— Починим, — как можно спокойней сказал Лесник, отвлёкся на секунду, проверяя, как дела у остальной команды. Эдик с Владом весьма преуспели, заставив «кабана», повизгивая, удирать, прихватив с собой всё стадо. — Ты, главное, не двигайся, сейчас станет легче, — он отыскал совсем крошечную ампулу обезболивающего, снял плёнку, обнажил огромную иглу, та без труда пронзила ткань скафандра, добравшись до кожи.

— Знаешь, не так я себе представлял этот момент, нет, я, конечно, тебе доверяю, но хотелось бы, чтобы надо мной колдовала пышногрудая медсестра в … — он замолчал, разжал кулаки, безвольно повалился на мягкий мох, — подействовало. Только теперь я ноги вообще не чувствую.

— Она на месте, поверь, — заверил его Сергей, вывалил из аптечки содержимое, отыскал невзрачный баллончик, встряхнул, выдавил пенящуюся массу на разрыв. — Ну вот, сейчас давление восстановится, станет легче дышать.

— Хорошо, — Корней закашлялся, было слышно, как сбилось его дыхание. — Дай минутку прийти в себя, и пойдём.

— Конечно, — кивнул Лесник, огляделся, подобрал рюкзак товарища, слетевший во время нападения.

— Чем помочь? — подошёл Влад, опустился рядом, при этом держась обособленно, словно не желая прикасаться к раненому.

— Распредели, — велел Сергей, кинул ему рюкзак, снова вернулся к Корнею, отыскал пресловутую ракетницу, повертел в руках, рассматривая, собираясь с мыслями, принимая решение.

— Ты это чего задумал? — забеспокоился Корней, попытался подняться, но был остановлен и прижат обратно к земле. — Серёг, я уже в порядке, сейчас встану.

— Не встанешь, — покачал головой командир. — Кор, успокойся, я уже всё решил. Смотри сам, инфекция попала под скафандр, и вопрос времени, когда ты свалишься и дойдёшь ли вообще до цели. Второе — я ничего не знаю о твоей ране, может, там царапина, а может, перелом или разодранная артерия. Ты нас будешь задерживать в любом случае, сам погибнешь и нас в могилу сведёшь. Без обид, старина, но тебе надо подлечиться. Дальше мы сами.

Корней молчал. Смотрел на Лесника, вероятно, прикидывая варианты, размышляя над доводами, взвешивая свои силы. Наконец он кивнул, расслабился, принимая неизбежное. Сергей его понимал, знал, о чём тот думает, знал, что испытывает. Слишком хорошо знал. И в очередной раз был рад, что шлем скрывает эмоции, служит маской, за которой ничего не видно, а значит, и сдерживать себя не нужно. Лишь голос мог выдать истинное состояние человека, но тот можно скрыть за ворохом помех барахлящей рации.

— Влад! — окликнул он застывшего товарища, и тот, встрепенувшись, неохотно начал копаться в рюкзаке, вынимая запасные баллоны и аптечку. Поднявшись, командир коснулся своего шлема, понял, что совершил ошибку, выдал себя, пальцы незамедлительно скользнули к рации, будто именно это он и собирался сделать изначально. — «Ломоносов», как слышите? «Ломоносов»? Да они издеваются… — в наушниках была тишина, странная, будто специально там поселившаяся. — Если ты специально это сделал, решил бросить нас здесь при первой же возможности, то, клянусь Богом, я вернусь и хорошенько начищу тебе морду! — он обращался к Безымянному, задрав голову, всматриваясь в непроглядные кроны деревьев и точно зная, что разведчик его слышит. Опустив взгляд, Лесник вытянул руку, покрепче сжал ракетницу, выстрелил.

Вспышка. Лес на секунду осветился алым, пока столб плазмы прожигал ветви и листья. Следом к небу через прореху устремился крошечный дрон — маяк, что привлечёт более крупного собрата. После этого оставалось лишь ждать. Сергей снова сел, взял за руку раненого товарища, крепко сжал ладонь, желая поддержать, сказать, что тот не одинок. Посмотрел на остальных. Влад сидел рядом, смотрел на них, возможно, ждал приказа, но того всё не следовало. Позади возвышалась фигура Эдика, напряжённая, державшая на мушке весь лес и каждую тварь, что осмелится подойти.

Оставалось ждать. Самое бесполезное и, пожалуй, опасное занятие на Хэлле, с ним может поспорить разве что паническое бегство. Пока они остаются на одном месте, являются лёгкой и, самое главное, заметной добычей для любого существа, в том числе и падальщика. Радовало одно: огонь ещё не прогорел, его языки медленно пожирали упавшие ветки, не брезгая вездесущим мхом, но как только пламя потухнет, начнутся неприятные визиты.

— Подвёл я вас, ребята, — нарушил тревожную тишину Корней. — Такое, пожалуй, ящиком пива не загладишь.

— Заткнись, Корней, только хуже делаешь, у меня уже живот урчит, — соврал Лесник, выдавил из себя усмешку, посмотрел на дисплей. Ничего. Дрона не было видно, зато появились вполне обоснованные подозрения, что и это лишь часть обмана, что никто не собирался их спасать. Мелькнула мысль, что если дела и правда обстоят именно так, то следует соорудить носилки и вернуться на пляж. Но с другой стороны, это лишь оттянет неизбежный конец, без еды и воды они не протянут больше суток.