Пара темных крыльев прорезала туманы. Птица все приближалась – уже можно было рассмотреть перья на ее хвосте, – пока не свернула влево, а затем медленно превратилась в смутную тень, сражающуюся с суровыми ветрами внешнего мира.

– Ворон, – сказала я. – Он тоже не пересечет барьер?

– Нет, – печально ответила Нелли. – Оберон спугнул их. Я сомневаюсь, что вороны когда-нибудь вернутся.

– Пока он не умрет.

– Этого не случится при нашей жизни, – ее губы сжались в тонкую линию.

– Кто-то должен что-то сделать, – смело сказала я, чувствуя себя немного более безрассудной и непокорной теперь, когда странный туман в моем сознании наконец-то рассеялся. – Он говорит, что защищает нас. Но при этом казнит за любую провинность. Он не наш спаситель, Нелли. Он враг.

Нелли обняла меня за спину, притянула к себе и вздохнула.

– Я бы хотела, чтобы мы могли улететь отсюда, как вороны.

– Может быть, однажды мы это сделаем.

Я расхаживал перед своим сверкающим троном. Тревога так сдавила грудь, что я едва мог дышать. Тесса оказалась в ловушке в Альбирии, всего через несколько дней ее заставят выйти замуж за Оберона. Бог преследовал ее во снах. И я ни черта не мог с этим поделать.

– Сколько у нас валерианы? – я сжал рукоять меча, который носил пристегнутым к поясу, жалея, что не могу просто взять и разнести этим клинком всех своих врагов. – Будет ли этого достаточно, чтобы уничтожить всю осадившую нас армию?

Разведчики вернулись этим утром. Цифры оказались не такими плохими, как я опасался. Триста штормовых фейри в лучшем случае, и только горстка носила на своих плащах всплеск зеленого цвета, символизирующего Королевство Бури. Мы догадались, что это обозначало их принадлежность к высшим фейри.

Друид Балфор убрал с глаз непослушные пряди темных волос, обнажив ряд из трех серебряных колец, которые украшали линию его подбородка. Символ, демонстрирующий, сколько веков он провел на службе у Храма.

– У нас есть некоторые запасы, – сказал он мягким голосом, который выдавал, как мало он обычно говорит. Друиды не верили лишней болтовне. Они утверждали, что она приводит к сплетням и предсказуемой политике. По крайней мере, в этом они были правы. – Но навряд ли этих запасов достаточно для какой-то военной стратегии. И даже если бы у нас хватало валерианы, я бы попросил вас не использовать ее, ваше величество. Это лекарственные травы, и ничего более. Они нужны для исцеления. Не для причинения вреда.

– Это предотвратило бы кровопролитие, – я остановился и нахмурился. – Если штормовые фейри не решили бы сражаться, тогда в войне не было бы необходимости.

– Как бы то ни было, у нас недостаточно валерианы, чтобы ваш план сработал. Простите, ваше величество.

Я вздохнул и кивнул.

– Спасибо, что уделили мне время, Балфор. Можете идти.

Он склонил голову и покинул тронный зал, оставляя за собой облако из аромата пряных трав. Я смотрел ему вслед, почти завидуя такой простой жизни, скучной, как его коричневые храмовые одежды. Друиды не любили вмешиваться в войну и политику. Они жили в мире и заботились о природе больше, чем о материальных вещах. Мне бы понравилась такая жизнь. Но с тех пор, как исчезла моя мать, я не знал покоя. Я сам выбрал войны и конфликты.

– Это была хорошая идея, Кэл, – Торин осторожно поднялся по лестнице на помост, морщась при каждом шаге. – Но я думаю, мы оба знаем, что есть только один способ покончить с этим.

Я опустился на твердый и холодный трон.

– Я ненавижу то, что они с тобой сделали.

– А я не хочу, чтобы ты искал мести только из-за меня.

– Они чуть не убили тебя. И они отняли у тебя кое-что, что ты, скорее всего, никогда не получишь обратно. Твои силы штормового фейри.

Торин развел руками:

– Я совершенно уверен, что этого они и добивались.

– Почему ты не злишься? – я оттолкнулся от трона, слишком взвинченный, чтобы сидеть спокойно. – Они пересекли границу и заманили нас в ту деревню. Это было целенаправленное нападение. Сначала я подумал, что они сделали это, чтобы задеть меня, но ясно, что за этим стояло что-то большее. Это сделала твоя мать. Она хотела причинить тебе боль.

– Это цена, которую, как мы оба знали, я в конечном итоге должен был заплатить, Кэл. Я покинул свое королевство, чтобы последовать за тобой. Моя мать никогда бы не отпустила меня так легко. Она уже пыталась сразиться с тобой за меня однажды, и она делает это снова, только теперь на ее стороне Оберон.

– Как посоветуешь поступить?

– Мы не можем позволить себе встретиться с штормовыми фейри на поле битвы. У них всего несколько высших фейри, но этого достаточно, чтобы нанести серьезный урон нашим силам. Если мы лишимся хотя бы четверти наших воинов, то останемся уязвимыми в случае нападения Оберона. А он вполне может присоединиться к осаде. Если, конечно, все пойдет по его плану, – Торин бросил на меня успокаивающий взгляд. – Мы можем переждать и позволить штормовым фейри атаковать наши стены. Они никогда не смогут разрушить Дубнос таким образом. Или ты можешь использовать свои силы и покончить с этим одним махом.

– Ты же знаешь, я не хочу использовать свои силы подобным образом, – я сжал руки в кулаки.

– Тогда мы подождем, – ответил он.

– Но Тессе…

– Нужна наша помощь.

Я потер челюсть. Если бы я использовал свою силу против штормовых фейри, сотни людей погибли бы в одно мгновение. Они были солдатами, посланными, чтобы вести войну против моего королевства, но все же. Как и почти четыреста лет назад, я ненавидел это.

– Я снова поговорю с Тессой сегодня вечером, – сказал я. – Она пыталась рассказать мне что-то о туманах у барьера Альбирии, и, похоже, думала, что я могу быть поблизости.

– Как ты думаешь, чтобы это могло значить? – Торин нахмурился.

– Понятия не имею. Она не казалась встревоженной.

Мой старый друг пристально посмотрел мне в глаза:

– А что насчет тебя? Нелегко было снова столкнуться с этими воспоминаниями после стольких лет.

Я горько рассмеялся:

– Я сталкиваюсь с ними каждый гребаный день, Торин. Единственное отличие было в том, что прошлой ночью Тесса столкнулась с ними вместе со мной. И она не отвернулась.

Прошло мгновение молчания. А затем Торин сказал:

– Нам нужно найти способ вытащить ее оттуда.

– Я знаю.

Моя рука крепче сжала рукоять меча.

– Но давай предположим, что мы разгромим армию и сразу отправимся в Альбирию. Что, черт возьми, я должен делать? Я не могу пересечь барьер Оберона. У меня нет возможности добраться до нее.

Но я должен был найти способ. Потому что я бы не позволил Оберону привязать Тессу к себе. Если бы мне пришлось по камню разворотить все, чтобы добраться до нее, я бы так и поступил.

– Что случилось? – потребовала объяснений Нелли, когда стражники уложили меня на койку.

Я вздрогнула и перевернулась на бок, чтобы ослабить давление на шрамы. Чернота все еще заползала в уголки моего зрения. Я пришла в себя, когда Оберон приказал стражникам протащить мое тело по коридорам замка на виду у других благородных фейри. Их жестокие улыбки и насмешки преследовали меня всю дорогу до темницы.

Стражники захлопнули двери камеры, и в тот же миг Нелли оказалась рядом со мной, прижав руку ко рту и уставившись на мою распухшую спину.

– Ради любви к свету, – прошептала она. – Что они с тобой сделали?

– Мои шрамы, – процедила я сквозь стиснутые зубы. – Оберон снова нанес на них эту хрень.

– Он гребаный монстр, – прошипела она.

Я подняла голову с подушки, удивленная злобой в голосе моей сестры. Она всегда была такой скромной перед лицом жестокости фейри. В то время как я реагировала с безрассудной яростью, она отвечала кротким молчанием. Но сестра, стоявшая сейчас передо мной, не была робкой фиалкой.

– Эти слова – музыка для моих ушей, – сказала я с легкой улыбкой. – Только не позволяй ему слышать, как ты говоришь подобные вещи.