— Они тебе нравятся? — спросил Джесс у меня за спиной.

Я резко обернулась и увидела его в дверном проеме.

— Черт. — При виде моих слез он бросился ко мне.

— Они прекрасны, Джесс. Я люблю их. Спасибо тебе.

Внутри коробки были ожерелье и серьги, которые я буду носить постоянно. Ожерелье было на тонкой цепочке из белого золота. На ней висел единственный бриллиант-солитер, драгоценный камень по меньшей мере в карат. Не слишком большой и показной, но уж точно не маленький. Когда я надену его, бриллиант идеально сядет у основания моего горла.

Это было именно то ожерелье, которое я бы выбрала для себя. Я могла бы носить его на работу и не беспокоиться о том, что оно свисает слишком низко и мешает.

Серьги представляли собой два бриллиантовых пасьянса-гвоздика. Камни были немного меньше бриллианта на ожерелье, и если бы случай не требовал пары сережек большего размера, я бы тоже носила их почти каждый день. Даже в пижамные дни.

— Джесс, это слишком, — сказала я.

— Совсем нет.

— Все это дорого стоит. Плюс все, что ты купил для Роу… — я замолчала, мысленно подсчитывая сумму, которую он потратил на нас на Рождество.

— Я ждал тридцать четыре года, чтобы найти подходящую женщину. И наконец-то нашел. Теперь я буду баловать ее, так что просто привыкай к этому.

— Почему? — прошептала я.

— Почему, что?

— Почему я? Почему ты выбрал меня своей девушкой? Я имею в виду, я — это просто я, а ты… ну… ты. Идеальный.

Он глубоко вздохнул и на несколько секунд закрыл глаза. Когда он открыл их, его глаза изменились. Они больше не были мягкими и нежными. Они были тверды и решительны.

— Не знаю, кто вбил тебе в голову, что я слишком хорош для тебя. Потому что, на мой взгляд, все наоборот. И давай прекратим это. И больше не будем поднимать эту тему.

Джесс обхватил руками мое лицо, его большие пальцы нежно поглаживали мою челюсть.

— Детка, у тебя самое большое сердце из всех, кого я когда-либо встречал. Я не знаю ни одной души, которая взяла бы на себя заботу о старике только для того, чтобы он не был одинок. Кому-то нужна помощь, и первое, о чем ты думаешь, — это как ты можешь помочь. Господи, ты предложила поселить у себя незнакомого человека, чтобы ему было где жить после того, как его дом сгорел дотла. И ты вырастила самую милую маленькую девочку на планете. Когда ты смотришь на нее, ты видишь красоту, не так ли?

— Ну… конечно. Она моя дочь.

Он пару раз покачал головой.

— Она — это ты, — сказал он. — Во всех отношениях она — это ты. Когда ты смотришь на нее, то испытываешь это чувство гордости в груди? Когда ты смотришь на ее лицо и в ее глаза, это заставляет твое сердце болеть, потому что она такая красивая? Джорджия, вот что я чувствую, когда смотрю на тебя.

Его слова, точно описывающие мои чувства к моей дочери, тронули меня так глубоко, что я снова заплакала, совершенно не в силах сдержать эмоции.

Вытирая выступившие слезы, он прошептал:

— Я люблю тебя. Всю. То, как ты не отступаешь во время спора. То, как ты заботишься о Роуэн. Заботишься обо мне. То, как не против включить в список гостей мою мать. То, как ты приглашаешь мою сестру на Рождество через несколько минут после того, как она плохо с тобой обращалась. Так что позволь мне покупать тебе все, что, черт возьми, мне захочется, на Рождество, дни рождения или просто когда угодно. Хорошо?

Я кивнула и шмыгнула носом.

— Хорошо.

Слова Джесса проникли глубоко в мое сердце.

Мы были вместе несколько месяцев, и я всегда сомневалась в нас. Но у нас было будущее. Я думала, он был идеален. Он и был. Но что его слова, наконец, заставили меня понять, так это то, что он тоже считал меня идеальной. Мы были идеальными вместе.

И нас ждало идеальное будущее.

Я шмыгнула носом в последний раз и вывернула голову из его рук, чтобы забрать свое ожерелье. После того, как я надела его, то надела и серьги.

Он поднес палец к драгоценному камню у меня на шее и пробормотал:

— Истинная красота.

Мое горло снова сжалось, и если бы я не сменила тему, я бы снова начала рыдать, как ребенок. А я больше не хотела плакать. Не на Рождество.

— Я не знала, что мы будем праздновать Рождество с размахом, милый. Мой подарок не такой уж и большой, — сказала я.

По сравнению с драгоценностями то, что я ему подарила, было сущими пустяками. Я купила ему только пару хороших кожаных перчаток, новую клетчатую фланелевую рубашку и фотографию в рамке, на которой они с Роуэн были на работе. Просто мелочи.

Он усмехнулся на секунду, но затем смех становился все громче и громче, пока он не расхохотался хватаясь за живот. Его громкий звук заполнил спальню.

— Что? Что смешного?

Он покачал головой и протянул палец, чтобы коснуться кончика моего носа.

— Сегодня ты подарила мне дом. Я бы сказал, что это мне нужно кое-что наверстать.

— О, — пробормотала я.

— Да, «о».

Я не думала о доме как о подарке, но теперь взглянула с его стороны.

— Ты знаешь, что я люблю тебя, да? — прошептала я.

— Да. Я знаю, — прошептал он в ответ.



Джесс

— Спасибо, что отвезешь маму домой, — сказал я сестре, когда мы стояли вместе на крыльце фермерского дома.

Мы ждали снаружи, пока ма собирала свои вещи и прощалась с Джорджией и Роуэн.

Джорджия приготовила нам потрясающий рождественский ужин, первый домашний рождественский ужин, который у меня был с тех пор, как мы с мамой ходили в местный стейк-хаус. После нашей трапезы мы посидели и поговорили друг с другом. Мы подарили маме ее подарки, и Джорджия даже нашла время, чтобы купить что-нибудь и для Лисси.

Я был рад, что Лисси отбросила свое стервозное отношение и была очень мила с Джорджией и Роуэн сегодня вечером. Временами моей сестре приходилось плохо, но у нее было доброе сердце. Я не был уверен, почему она притворялась стервой. Может быть, это из-за папы. Или Уэса. Она никогда не говорила со мной о них, так что я понятия не имел.

— Нет проблем. Спасибо вам за то, что пригласили нас в гости. Это было мило. Действительно мило, — сказала Фелисити.

— Лучшее Рождество, которое у меня когда-либо было.

— Ты любишь ее? — спросила она.

— Всем сердцем.

— Я рада за тебя, Джесс. Она мне нравится. И ребенок.

— Ты все еще работаешь из дома? — спросил я, меняя тему.

— Э-э… да. А что?

— Ты могла бы работать в Прескотте. У меня есть дом в городе, который будет твоим, если ты захочешь, — сказал я.

Единственное, что могло бы сделать мой день лучше — это убедить Лисси вернуться домой. Я и не подозревал, как сильно скучал по ней последние четырнадцать лет. Но если бы она вернулась, особенно теперь, когда я нашел Джорджию и Роуэн, это было бы все равно, что иметь все кусочки моего сердца рядом. Мою семью.

— Это странно — вернуться сюда. Я думаю… ну, я думала, что все будет по-другому. Незнакомо. Что все изменилось так сильно, что я не буду чувствовать себя как дома. И что-то изменилось, но по большей части… я не знаю. Все по-прежнему так, как было раньше, — сказала она.

— Подумаешь об этом? — спросил я.

— Подумаю. Но если я все-таки решу вернуться, то не заберу твой дом. Но все равно спасибо.

— Я там больше не живу, Лисси.

— Когда ты сюда переехал? — спросила она.

— Сегодня. Завтра я заберу свои последние вещи.

— Ха, — ответила она, а затем начала смеяться.

— Что?

— Бьюсь об заклад, старина Бен Копперсмит только взглянул на нее и понял, что она идеально тебе подойдет, — сказала Фелисити, все еще смеясь и глядя на Джорджию через окно.

Черт. Возьми.

Я не думал об этом в таком ключе, но она, вероятно, была права. Господи, я даже вспомнил, как Бен время от времени спрашивал меня, не встретил ли я еще кого-нибудь.

— Продай свой дом, Джесс. Отложи деньги в фонд колледжа для малышки. Есть многое, на что мне пришлось бы решиться, чтобы вернуться. Много истории, которую нужно преодолеть. Так что посмотрим. Но не надейся слишком сильно. Ладно? У меня есть жизнь в Сиэтле. Мне там нравится.