— Ты пытаешься разозлить меня, шериф? — спросила я. — Мне не нравится твой тон. Ты не можешь приказывать мне и принимать решение о том, что мы встречаемся, без моего согласия. Это абсурд. Это работает не так.

— Именно так. И мы попробуем. Исключительно друг с другом, Джорджия, — сказал он, взглянув на меня и подчеркивая свой последний пункт.

— Подожди минутку. Позволь мне прояснить, — сказала я, сдерживая свой гнев. — Ты не только проигнорировал меня, но и почувствовал необходимость подчеркнуть, что наши несуществующие отношения должны быть исключительными. И если бы ты меня знал, тебе бы никогда не пришлось говорить этого, потому что в отношениях я никогда не изменяла и никогда не буду.

Джесс сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.

— Я не говорю, что ты изменщица. Господи, Джорджия, расслабься. Просто говорю, что мы будем единственными друг у друга. Не хочу, чтобы люди в городе думали, что мы друзья или просто дурачимся. Давай посмотрим, к чему это приведет.

— У нас было что-то вроде свидания, Джесс. И я бы не назвала нас даже друзьями.

— Потому что мы не друзья.

— Я не встречаюсь с тобой. Ты мне даже не нравишься. Найди кого-нибудь другого, кто составит тебе компанию в кафе.

— Я тебе нравлюсь. Я вижу это в твоих глазах, когда ты смотришь на меня.

— Физически, да. Но ты осел.

Он направил грузовик к обочине дороги.

— Что ты… — начала я, но Джесс потянулся через кабину, схватил меня сзади за шею и прижался губами к моим.

Я хотела протестовать, действительно хотела. Оттолкнуть его и самоутвердиться, чтобы он знал, что не может просто ослепить меня своей внешностью и сбить с толку своими поцелуями.

Но он вполне мог.

И этот осел знал это.

Сначала его поцелуй был грубым, когда он выплеснул свое разочарование в него. Поскольку я не договорила, мой рот был открыт, поэтому он воспользовался возможностью просунуть свой язык. Застыв на мгновение, я сидела неподвижно, пока он исследовал мой рот своим языком.

Но как только первоначальный шок прошел, я растворилась в нем, мои пальцы скользнули по его предплечьям, чувствуя мышцы, к которым я так хотела прикоснуться.

Некоторое время мы целовались, я перегнулась через консоль, пока места не стало слишком мало, и он протянул руку и расстегнул мой ремень безопасности. Затем потянул меня через всю кабину, ни разу не оторвав своего рта от моего.

Устроившись у него на коленях, я оседлала его мускулистые бедра. Воздух в грузовике был обжигающим. Наши языки сцепились, а зубы впились в губы друг друга. Он обхватил мое лицо руками, чтобы притянуть меня ближе, и я наклонила голову, чтобы у него был полный доступ к моему рту.

Я обхватила его шею руками, когда мы самозабвенно целовались, казалось, несколько часов. Он провёл руками от моего лица к плечам, вниз к ребрам, едва коснувшись моей груди, прежде чем остановиться на бедрах. Затем притянул меня к себе еще ближе, и когда его твердость прижалась к моей сердцевине, волна жара прошлась по моему телу.

Мы остановились от звука проезжающего автомобиля, задрав головы, чтобы посмотреть, как машина проносится мимо. Я изо всех сил пыталась отдышаться, и мое сердце все еще колотилось, когда я повернулась, чтобы посмотреть вниз на Джесса.

— Черт возьми, детка. Ты умеешь целоваться, — сказал он.

Я опустила голову и уперлась своим лбом в его. Я не могла поверить, что только что произошло. Я только что поцеловала самого безупречно красивого мужчину, которого когда-либо видела в своей жизни, и это было чертовски невероятно, как ничто из того, что я когда-либо чувствовала раньше.

— Мы посмотрим, к чему это нас приведет, — улыбка тронула уголки его рта.

— Хорошо, — ну, а что еще можно было сказать? Этот поцелуй изменил мою жизнь. С этого момента и до конца своей жизни я бы сравнивала все первые поцелуи с этим. И я сомневалась, что какой-либо мужчина в моем будущем когда-либо будет соответствовать ему.

Он поднял меня за талию, и я забралась обратно на свое место, все еще чувствуя головокружение.

Я не была точно уверена, что думать о Джессе. Он сбивал с толку своим поведением и был чертовски горячим… Джентльменом. Он вёл себя игриво за ужином, дразнил меня и заставлял смеяться. Столкнувшись с Уэсом, он выступил в роли защитника.

Но потом, как только я с ним не согласилась, он превратился в осла. Начал командовать. Не слушал, что я ему говорила. И вместо того, чтобы выговориться, он усадил меня к себе на колени и зацеловал до полусмерти.

Не то чтобы я жаловалась на поцелуй. Я бы позволила ему целовать себя каждый день до конца своей жизни.

Черт.

Почему я позволила ему поцеловать себя? Я не должна была позволять ему выиграть спор. Я должна была оттолкнуть его. Я была чертовски сбита с толку.

Я надеялась, что, пойдя на ужин с Джессом, у меня будет лучшее представление о том, что он задумал. Я хотела узнать больше о его постоянно меняющемся настроении. К сожалению, я не узнала ничего, кроме того, что уже подозревала. У нас с Джессом была какая-то серьезная химия.

Когда мы свернули на гравийную дорожку, он сказал:

— Нужно приехать завтра и подстричь лужайку.

— Нет, все в порядке. У меня есть газонокосилка, и я могу сама подстричь траву. Тебе нет необходимости продолжать заботиться о ферме.

— Будь дома днем. Я заеду, чтобы позаботится о лужайке. Около трех или четырех часов дня. Я разозлюсь, если ты сделаешь это до того, как я приеду.

— Правда, я могу сделать это сама.

Он схватил мою руку с колен и переплел свои пальцы с моими.

— Я займусь лужайкой. Просто позволь мне позаботиться об этом, хорошо? Приготовь мне ужин в знак благодарности.

— Хорошо. Если ты хочешь вспотеть и подстричь мою лужайку — пожалуйста, — сказала я.

Подождите. Что?

Я снова сдалась! Не то чтобы я хотела подстригать лужайку. Но два разногласия подряд он добился своего.

Обычно у меня было гораздо больше силы воли. Что со мной было не так? Это должен был быть просто поцелуй. Моя голова все еще была затуманена. Мне нужно было убедиться, что я не позволю ему поцеловать меня снова. Но я очень хотела, чтобы он это сделал. Я быстро придумала оправдание. Если я позволю ему подстричь лужайку, то не смогу отделаться от ужина.

— Я не хочу нанимать няню два вечера подряд, так что нам придется готовить ужин в другой раз, — сказала я.

— Ты не хочешь, чтобы я встречался с твоим ребенком? — спросил он.

— Еще немного рано. У нас был всего один ужин.

— Верно. Ужин завтра, после того как я покошу. До этого момента ты можешь решить, как познакомить меня со своим ребенком. Либо в качестве городского шерифа, либо как нечто большее. Твой ребенок, тебе решать. Но что касается остального города, то мы — нечто большее.

Я определенно все еще была не в себе от нашего поцелуя, потому что в очередной раз, хотя я только что сказала себе оставаться сильной, я не стала сопротивляться. Я просто прошептала:

— Хорошо.

Глава 6

На следующее утро я беспокоилась о том, не был ли приход Джесса ошибкой. Ни разу я не приводила мужчину домой, чтобы он познакомился с Роуэн.

Я по-настоящему не встречалась с тех пор, как она родилась. Когда она была маленькой, я ходила на два свидания вслепую, которые прошли так плохо, что я поклялась никогда больше не вляпываться в подобное. С тех пор я не встретила никого, на кого стоило бы обратить внимание. До Джесса.

В тот день он появился около четырех часов дня в своей нерабочей униформе: белой футболке, джинсах, теннисных туфлях и выцветшей зеленой бейсболке. Роуэн выбежала через парадную дверь и практически набросилась на него в ту же секунду, как он вышел из своего грузовика.

— Вы полицейский? — спросила она, подпрыгивая вокруг его ног.

Он усмехнулся.

— Ага. Я шериф.

— Это так круто! Вы ловите плохих парней и сажаете их в тюрьму?

— Иногда.

Прежде чем она смогла задать свой следующий вопрос, я прервала ее: