— Шлак! — индус показал на пальцах что-то маленькое и незначительное, а потом затрещал что-то по-своему.

— Мастер говорит, что плавка хорошо прошла, государь, — перевел перс. — Шлака немного, а из чугуна он может гробы делать.

— Гробы? — растерялся Самослав. — Зачем нам чугунные гробы? У нас тут в основном покойников на костре сжигают. Ну, кроме германцев, степняков и хорутан…

— Да девать особенно этот металл некуда, — пояснил переводчик, когда индус завершил свою тираду. — В Индии из него гробы делают. Еще из этого шлака построить что-нибудь можно, материал крепкий.

— Снаряды для баллист пусть делают, если получится, — сказал, подумав, князь. — Металл хорош? — спросил он у Лотара, а тот обреченно кивнул головой, понимая, что врать бесполезно.

— Отличный металл, государь, — ответил он. — Я уже понял, как это работает. Тут ведь и сталь можно науглероживать куда лучше, чем сейчас, и отход меньше. В этой печи нагрев намного равномерней идет. Эх! Как же я сам до такого не додумался!

— Гору эту и землю вокруг нее на приказ Большого дворца записать, — негромко сказал князь секретарю. — В вечное владение княжеской семьи.

— Слушаюсь, государь, — кивнул секретарь и заскрипел грифелем. — С индусом что делать? Долю прикажете оформить?

— Нет, — подумал князь. — Я уже и так от компаньонов продыхнуть не могу. Они скоро богаче меня станут. Дом подарить здесь и в столице. Жалование положить триста рублей в год. И хватит с него пока. Боюсь, его и так кондрашка от радости хватит.

Князь не ошибся. Когда индусу перевели сказанное князем, он схватился за сердце и осел на землю. А потом, когда пришел в себя, бросился в ноги, пытаясь облобызать сафьян хозяйского сапога. Он всегда был состоятельным человеком, но здесь, на чужбине, он впервые в жизни станет богат. Сто римских солидов в год — неслыханная сумма для простого мастера.