После каждого взрыва, внутрь хранилища попадал объём энергии, в несколько раз превышающий тот, что пришёл от людей. И как только в меня влилась первая порция силы, начали заживать многочисленные ожоги, оставшиеся на теле.

Кроме этого, с каждой волной энергии, в хранилище опускались несколько чёрных камушков. Размером с мой ноготь и притягивающих свет, отшлифованными гранями.

Наличие непонятных трофеев, удивило.

— Всё Сварог, хорош красоваться и рассматривать цацки. Теперь надо научиться вовремя уходить в закат.

Слова Парацельса заставили душу вернуться в собственное тело. А затем я приобнял опешившую девушку и потопал к тому самому дому, с наблюдательной башенкой. Он был повреждён, но в отличие от окружающих развалин, выглядел неплохо и практически не дымился.

Едва мы взошли на высокое крыльцо и переступили через выбитую степняками дверь, снаружи послышался характерный свист, и со стороны армии вторжения полетели ярко пылающие стрелы с чёрным оперением. В отличие от стрел степняков, эти были гораздо длиннее, да и навесная траектория позволяла понять, били лучники издалека.

Одна из стрел влетела в дверной проём. Среагировав, девушка отпрянула, вырвала стрелу из пола и затушила в кадке с водой. Затем посмотрела на дымящийся уголёк, вставленный в специальное расширение наконечника, и оценила оперение.

— Перья чёрного ворона. Такие водятся только в горном осколке, расположенном на другой стороне красной пустыни. На них легко ложится заклятье левитации, позволяющее стрелять из лука гораздо дальше. — Девица, выказала свою осведомлённость. Затем подняла глаза и удивлённо уставилась на мой нимб, появление которого, видимо, в дымке не заметила. — А это что за новость?

— Ты же неглупая. Сама не догадываешься, что это такое? — ответил я вопросом на вопрос.

— Догадываюсь, но никогда подобного раньше не видела. Вернее, один раз видела, но была слишком мелкой — поправилась она, и я ей почему-то поверил. — Скажи честно, нимб настоящий или это какой-то фокус?

— Скорее всего, настоящий. Видишь ли, он появился недавно и полной уверенности, что это всё вообще происходит взаправду, у меня нет. Боюсь однажды проснуться, и оказаться привязанным к больничной койке, в палате для умалишённых.

— Какая-то она странная — проговорил Парацельс, внимательно наблюдая за девицей. — Да любая девка, оказавшись с божественной личностью один на один, должна упасть на колени и просить разрешения целовать грязные пальцы. Конечно, в опалённых портках, харизмы в тебе ноль, но всё же, она какая-то совсем неправильная девка.

Выслушав подозрительного призрака, я хмыкнул, а девушка степенно поправила сарафан и внимательно меня осмотрела.

— Если ты молодой полубог, то какой-то не внушающий трепета — наконец заявила она. — Конечно, я наблюдала, как ты там скакал, и видела окаменевших зверей преисподни, но этим меня не удивишь. Мой родной отец при жизни был настоящим богатырём и мог совершить и не такое.

— Вот значит, как, её папа, герой из смертных. Это многое объясняет — пробурчал Парацельс.

— Как тебя звать? — спросил я девицу, и та почему-то отвела глаза.

— Можешь называть Василисой — ответила она, однако я заметил, как её голос дрогнул при произношении имени.

— Ну Василиса, так Василиса — сказал я, тут же убедившись, что озвучивание имени, действительно заставляет девушку вздрагивать. — А ответь-ка мне девица, а почему ты осталась в деревянном пригороде, когда все остальные успели эвакуироваться в город?

Мне почему-то показалось, что несмотря на творящийся снаружи бедлам и начавшие гореть стены дома, я должен прояснить этот вопрос прямо сейчас.

— Нельзя мне туда. Не видишь, что ль этого — ответила она, и вытянув из-за спины, предъявила к осмотру огненно-рыжую косу.

Ничего не поняв, я посмотрел на Парацельса, но тот лишь пожал плечами.

— Понятнее как-то не стало — пробурчал я и недовольно покачал головой. — Ответь яснее, что к чему. Вот уж не поверю, что в белокаменном городе поутру ловят всех красивых рыжих девок, а вечером их сжигают на базарной площади.

Услышав про красоту, Василиса засмущалась и невольно выпятила грудь вперёд. Однако уже через мгновение в дверь залетел клуб дыма, и она закалялась. Меня тоже окружил дымок, но как не странно, это никак не помешало дышать.

— Лучше валите отсюда, а то ведь угорит девка. В город вам, точно нельзя, так что лучше отступайте к реке — посоветовал Парацельс и выпорхнул наружу.

— Ладно, все разговоры потом. Василиса, давай за мной — скомандовал я и, схватив девушку за руку, выскочил на начавшее гореть крыльцо.

Поток падающих стрел значительно порядел, но несмотря на это, из дыма продолжали прилетать каждые пару секунд, одна или две, и втыкаться в груды пылающих деревяшек. Эта часть пригорода быстро окутывалась стеной огня, и из-за дыма нас наверняка больше не видели со стен.

Побоявшись, что в Василису могут попасть, я схватил сбитый из досок щит, недавно прикрывающий разлетевшийся в щепки колодец, и отгородился от стрел, летевших со стороны полей.

Вокруг начинали пылать дома, так что пришлось держаться центра улицы, и просто побежать в сторону берега. Пару раз нам удалось обойти груду горящих брёвен. Однако в какой-то момент, мы всё равно забрели в огненный тупик. Пришлось поднять калюющую девушку на руки и просто перепрыгнуть вздымающееся пламя.

Приземлившись между начавшими гореть сараями, я продолжил бежать с лёгкой ношей в руках, до тех пор, пока не выскочил на улочку, ведущую к лодочным пристаням.

Быстро сориентировавшись, нашёл то, что искал и понёсся по деревянным мосткам. Вокруг заплескалась вода, и сам её вид немного успокоил бьющееся сердце.

Запрыгнув в выбранную заранее лодку, я уложил потерявшую сознание Василису на ворох спутанных сеток. Затем раздвинул кадки, с плещущейся рыбой и уселся за вёсла.

Остановившись только на середине речного потока, проверил, жива ли девица. Пребывая в беспамятстве, та мерно дышала и продолжала сжимать обагрённый кровью клевец. И если бы не сажа на лице и немного обгоревший сарафан, можно было подумать, что она просто спит.

Когда две большие рыбины начали подрумяниваться над костерком, нос Василисы пришёл в движение. Распахнув глаза, она вскочила на ноги, замахнулась клевцом и тут же опустила оружие.

— Ну что девица, выспалась? — поинтересовался я.

— Я там чуть не угорела — ответила она и, снова усевшись на ворох сеток, уставилась на другой берег реки.

После побега из огненной ловушки прошло около часа, так что все пригороды ярко пылали. И теперь белокаменная крепость стояла в плотном огненном кольце. С высокого берега была отлично видна армия вторжения, продолжавшая занимать прежние позиции.

— Мы кое-что не закончили. Может, продолжим разговор? — предложил я и повернул другой стороной, начавшую скворчать рыбину.

— У, рыбка! — воскликнула Василиса.

— Пока не готова — пробурчал я, мигом поняв, что она хочет сменить тему. — Давай отвечай, что за большая проблема с твоей рыжей косой и именем Василиса?

Выслушав вопросы, девушка насупилась.

— А ты изменился — проговорила она.

— Да навряд ли. Просто обмылся в реке, да горелые портки сменил на вот это.

Я указал на широченные, но короткие штаны, подпоясанные обычной волосяной верёвкой. Портки я нашёл в лодке и выглядели они скорее, как шорты. Иной одежды на мне по-прежнему не имелось.

— Ожоги исчезли с тела, и нимб тоже испарился.

— А чего ему без толку над макушкой висеть — сказал я и вспомнил как первым делом после причаливания к бережку, припрятал нимб.

Потом я, занёс Василису на обрыв. Нашёл рыбу в бочках и решил пожарить, ибо чувствовал себя безумно голодным. Парацельс не возражал и теперь висел над головой, на высоте нескольких метров и заворожённо наблюдал за пылающим пригородом.

— Ещё раз повторяю, мы недоговорили — сказал я, и Василиса вымученно закатила глаза.