— Не Мишлен. Давай ту, которую быстрее. — Это Коху пузо подсказало, что-то там вовнутрях забулькало и засосало.

С кашей из корней лопуха и прочими корешками Анна провозилась больше часа. Часов нет, но живот булькал и говорил, да сколько можно ждать, так что час… Наверное.

Гадость. Была гадостью, гадостью и осталась и даже голод не помог.

Весь час до еды, во время самого ужина и подготовки ко сну и не думал даже Виктор про грузина и его сестру ложную. Отравятся — хорошо, не отравятся, нужно будет после похорон и после того, как родственники разъедутся вновь наведаться в имение. Рубикон перейдён, Гордиев узел разрублен, Карфаген должен быть разрушен.

Сволочи. Нейроны в голове. Всё, поели, угнездились, кто на топчане, кто рядом и нужно спать, утром ведь Анне идти, а Сашке переживать, её ожидаючи с вестями. А нейроны спать не захотели устроили гадалки. Нет, так-то вопросы задавали правильные. Он их изредка и сам себе задавал, ответа только не получал. Вот, отравится князь и помрёт насмерть, и сестрица издохнет. И придёт он в… бабкином платье в Болоховское. И чего???

— А где ты был, дурень? — спросит его Иван Карлович. А Трофим — плотник косорукий, у которого двери скрипят и из-за которого он здесь оказался, добавит, — Ась?

И чего говорить.

— Я, товарищи, четыре дня по лесам и буеракам ходил.

— Да, ты брешешь, дурень, ты ходить-то не умеешь без Машки, а тут четыре дня? — скажет управляющий. А плотник добавит, — Ась?

— А я ползал на брюхе, потому и долго, — промычит Сашка.

— А почему ты в платье бабкином, дурень? — спросит вороватый управляющий Иван Карлович, а плотник косорукий, который и дверь-то смазать не может, чтобы не скрипела при подслушивании, и кровати чтобы не скрипели при… ну, не скрипели, скажет, почесав затылок блохастый, — Эвась?

А если серьёзно? Что говорить? Где был четыре дня? Вопрос.

А больше всего Сашку теперь заботило, что ли, что будет с ним. В предварительном плане по отравлению грузинского князя и его мнимой «сестры» получалось, что матушка — княгиня остаётся живой и всё продолжается, как и было до того. Он учится ходить и говорить и пытается порегрессорствовать, а матушка с управляющим деньги проматывают и воруют. Идиллия.

Теперь так не получится… Наверное. Нет Натальи Андреевны. Даже если грузины эти отравятся и в ад отправятся, то его никто в имении рулить не оставит. Чтобы имбецилы имениями управляли — это перебор, а несовершеннолетние дауны, чтобы хозяйством в одиночку занимались, так совсем фантастическая фантастика. Сто процентов, что сестрица Ксения заберёт его в Тулу к себе. Ну, плюсы были, имея под рукой Тульский оружейный завод с его тысячами мастеров двигать вперёд прогресс проще. Ту же маслодавилку — пресс для подсолнечных семечек пойди в деревне изготовь, а в Туле не должно быть проблемой.

Под такие мысли и мерное потрескивание угольков в очаге Виктор Германович и заснул. Сны не снились, даже комары перестали донимать. Проснулся Сашка от того, что на него Анна наступила, слезая с топчана.

— Вставай, дурень. Нужно поесть, да пойду я в Болоховское, новости узнаю.

— Осторожнее там.

— Ты тут осторожнее, не спали хижину.

Событие тридцать третье

Что сокровище для одних — не всегда сокровище для других.

цитата из мультфильма «Мумия»

Рик О’Коннелл (Rick O’Connel)

Как там? Ждать и догонять хуже всего.

Умный человек придумал. Ждать пришлось Коху долго. Бесконечно долго. Считать Виктор Германович умел. Даже интеграл знал. Не помнил какой, но знал. Раньше. Давно. В школе. Так про счёт. Тут можно без интеграла обойтись. Десять вёрст до его имения от лесной избушки. Надо думать, что это реальный мир, и порталов никаких нет, тогда назад ровно те же десять вёрст. Итого — двадцать один километр. При средней скорости человека в пять километров в час, получится — четыре часа пешкодралить, плюс нужно разведку Анне произвести, с дворовыми пообщаться. Ещё час. Итого: раньше, чем через пять часов ждать Анку — пулемётчицу, тьфу, Анку — разведчицу не стоит. А если учесть, что это хрупкая девушка, и ей нужно, может, и сесть отдохнуть, то и больше получится. Это математика. А чуйства говорили, что блин всё пропало — вокзал отходит, бери чемоданы и беги. Напридумывал, что поймал князь грузинский Анну и выпытал у неё огнём местоположение избушки, кочергой раскалённой, и теперь он с ружом мчит сюда на вороном коне. А, ну да, на вороном не может. Они тут остались, ладно, на гнедом мчит.

Даже вылез из землянки Санька и спрятался среди ёлок. Надолго на получилось, через ветхое бабкино платье комары вонзились в него со всех сторон. Пара за губу цапнула, десяток за многострадальный нос, который и без того побаливал, а тут он по нему ещё и ладошкой шваркнул. Сопли и слёзы сразу побежали. И плюнул Виктор на страхи. Принёс в землянку хвороста, принёс травы и веток еловых и устроил в очередной раз дымовую завесу. Полегчало. Забился в щель перед топчаном и, закрывшись с головой тряпкой, затих. Нет, не заснул, лежал и продолжал выдумывать напасти. Но время шло, а напасти на гнедом жеребце не появлялись.

Анна пришла уже после полудня. Солнце в дырке в крыше сместилось прилично. Виктор даже на основе этого большого солнечного зайчика на полу попытался часы нарисовать. Настоящие солнечные, палку воткнул в пол. Так себе получилось, но полдень точно прошёл.

Рожица была у Анны задумчивая. Девушка села к очагу на корточки и поворошила веткой угольки. На Сашку поглядела странно, вздохнула и выдала.

— Померли.

— Князь Русиев и сестра его подложная? — уточнил Сашка — дурень.

— Они тоже.

— Тоже?

— Душегубцы мы, дурень. Этих твоих гадов не жалко. Кроме них отравился управляющий ваш — Иван Карлович и дворовый Трофим, — Анна замолчала, сидела тихо и помешивала угольки веткой. Та вспыхнула и только после этого словно очнувшись, девушка её выбросили и креститься стала размашисто, — Душегубцы мы!

Кох от известий на топчан плюхнулся. Ну, «шалость удалась». Всё случилось не так, как планировал он, и даже не так, как они с кикиморой задумали, но главное получилось. И Сергей Александрович Русиев, на самом деле князь — Сергиа Сандрович Русишвили и его сестра Тамара, а в заправду Татьяна какая-то, мертвы и ему теперь ничего не грозит с их стороны. А со стороны закона? Связать дурня с отравлением не просто. Во-первых, он и есть дурень, а во-вторых, его не было дома четыре дня. Кстати, пора бы уже и двигать домой, а то до темноты не успеют. Стоп. А как он прошагает десять вёрст? Точно не на свих культяпках. Это на сутки растянется… Стоп. Именно это и надо. Он должен добраться еле живой и прошагав десять километров. Тогда его версия, что он бродил по лесу, пока не вышел на дорогу и полз по ней, будет гораздо более правдоподобной, чем если он чистый и пропахший конским потом появится. Нельзя ехать на лошади. Нужно идти пешком и прямо сейчас — голодным, чтобы видно было, что он голодный, что голодал пять дней, ягодами и грибами сырыми в лесу питаясь. Шишками ещё. Не шутка. У матушки — княгини варенье было из молодых шишек сосновых. Вкусное.

А управляющий с Трофимом?

— Если тебе легче станет, то я уверен, что управляющий наш был вором, и именно он разорил имение, а из-за этого плотника князь меня и утопил. Лодырь был и пьяница.

Анна кивнула. Чему непонятно, то ли, что легче, что не приличные люди погибли от её руки… рук. Двумя же руками наливала яд в вино. Или кивнула, что управляющий — вор. Все управляющие — воры. Что же это за управляющий, который личную шерсть не путает с государственной.

— Слушай, Аня, я тут вот чего надумал, — и Кох рассказал девушке про квест десятикилометровый.

— Правильно. А сможешь дойти? — вынырнула из идолопоклонничества кикимора.

— Нет, конечно. Ты поможешь. Отдыхать будем.