– Текила, – улыбаюсь я ему, и уголки его губ ползут вверх: можно было и не спрашивать.

– Я скоро вернусь, – обещает он и поднимается из-за стола под досадно-возмущенный вздох Алексея, упустивший свой момент: он позабыл, что сам предлагал мне что-нибудь выпить, но отвлекся на заявление Матвея о друзьях, а потом и на всё остальное.

За ним встает и зеленоглазый Дан, и я, словно намагниченная к его фигуре, прослеживаю его маршрут до бара. Сев за стойку, он о чем-то переговаривает с Матвеем, готовящим в этот миг для меня напиток лично. Одноклассник время от времени кивает и качает головой, усиливая важность слов. После чего смеется и идет ко мне, Дан же остается на месте, видимо, решив нам не мешать.

– Прости, мы можем поменяться местами? – прошу я Лешу, поднявшись с дивана с намерением сесть рядом с барменом, несущим мне алкоголь.

Алексею не слишком-то по душе эта затея, но отказать он мне по какой-то неведомой причине не может.

Плюхнувшись на противоположное сиденье, я беру текила и склоняюсь к уху Матвея:

– О чем вы говорили? Надеюсь, не обо мне?

Его глаза искрятся хитрым блеском, когда он поворачивает ко мне лицо.

– А что, если о тебе?

Я хмурюсь.

– И… о чем конкретно?

– Он спрашивал, девушка ли ты мне. Ответил, просто одноклассница. Показалось, Дан заинтересован в тебе.

После этих слов на меня накатывает непонятное чувство, и вместо того, чтобы удивиться, сто раз усомниться и расспросить больше о парне с серо-зелеными глазами, я запрокидываю голову и вливаю в рот махом целую стопку.

– Как вы познакомились? – Матвей задает вопрос, наблюдая за моей очевидно взбудораженной реакцией.

Я пьяна, отчего моя мимика и чувства порой как на ладони.

– А он не сказал? – удивляюсь я. Тогда о чем они там так долго болтали?

Да, непривычно для Дана, но, неверное, с близкими он всё же более общителен. И думаю, Матвей к таковым относится.

Одноклассник качает головой.

– Нет, сказал, секретов не выдает.

– Ясно.

Понимаю, что он всё еще ждет, что этими секретами поделюсь я, и добавляю:

– Но и от меня ты их не услышишь.

И он обиженно фыркает, но уже в следующий миг со смешком качает головой:

– Думаю, я это знал. – И напоровшись на мой непонимающий взгляд, объясняет: – Вы с ним похожи настолько, что оба готовы сохранить всю касательную вас информацию до гроба. Ничего из вас не вытянешь.

Я на миг призадумываюсь над его словами, но очень скоро понимаю, что то, что он говорит, мне нравится. У нас с Даном есть что-то общее – хоть и не понимаю, для чего мне вообще это знание. Я все равно не собираюсь впускать его в свою жизнь, ибо он не кажется настойчиво заинтересованным во мне, а я сама никогда первой не стану липнуть к парню. Хмыкаю без капли досады: ничего не выйдет, ну и ладно.

А дальше шум за нашим столом достигает критических показателей: полились истории, шутки и ностальгия по школьным временам. Все подаются вперед, а я откидываюсь назад, на спинку дивана. Смотрю в сторону бара: к Дану подошла та красивая девушка с золотисто-русыми волосами и бирюзовым топом, у которого глубокий вырез и пайетки, расшитые по всей ткани.

Она облокачивается на его плечо, как будто всегда так делает; кончиками пальцев касается волос, обнимает его за шею и что-то с милой улыбкой шепчет на ухо. Поднимает глаза, чуть подавшись назад, чтобы заглянуть мужчине в лицо, будто в ожидании ответа.

Что делает Дан? Он усмехается и отодвигает её от себя как куклу, положив ладони девушке на талию и переместив на метр от себя. А после как ни в чем не бывало отворачивается и небрежным движением хватает со стойки бутылку кока-колы, судя по этикетке, обрамляющей ее и узнаваемой отовсюду. Хоть я сижу и далеко от него, я уверена, что это кола: насмотрелась уже этих этикеток вблизи, когда их ставил перед посетителями Матвей.

Девушка застывает на месте, должно быть, от удивления, что её так легко и просто отвергли. Когда она приходит в себя, то заговаривает снова. Ее губы шевелятся, Дан, не глядя на нее, делает небрежный взмах рукой, мол, надоела, уйди, и она с оскорбленным видом отходит в другую часть зала, при этом держа спину ровно и будто ее не задело безразличие знакомого мужчины. А он явно хорошо ей знаком, да и парень отлично ее знает.

А потом он неожиданно и резко поворачивает голову и впивается в мое лицо. Я немедленно отворачиваюсь, заметив за секунду до того, как парень соскользнул со стула и направился в нашу сторону.

– Матвей, ты не мог бы встать? – поднявшись, выпаливаю я быстро.

– Что случилось? – Он смотрит на меня снизу вверх.

– Ничего, просто пропусти меня. Скорее.

И так как он сидит с краю, он просто отводит ноги в сторону, пропуская меня.

– Ты же вернешься? – с волнением спрашивает он.

– Конечно, – говорю я, вручая ему свой телефон. – Пусть пока побудет у тебя, ладно?

– Э-э… ладно, – не зная, чего от меня ожидать, соглашается он озадаченно, но с облегчением от мысли, что без телефона я не кану в небытие.

Дан движется к нам, а я ныряю в переполненный танцпол, уходя от него.

Вроде бы и алкоголя во мне уже много, но сильный разум, которому, вероятно, нужны литры текила, дабы наотказ отключиться до дурашливого беспамятства, по-прежнему хорошо руководит мной: пусть немного вяло и заторможенно, но определенно больших глупостей не допускает, посылая в мое сознание отголоски смущения, чтобы я всегда, в любую секунду времени, действовала так, как подсказывает властная интуиция. А сейчас она мне шепчет: беги от него, отвлекись, потанцуй, окунись головой в музыку.

Ступаю по ступенькам вниз. И, найдя свободное местечко на танцполе среди двигающейся под ритм соблазнительной песни молодежи, я начинаю медленно качаться из стороны в сторону. Затем подключаю сексуальные движения, чувственно наклоняю голову, вытягиваю вверх руки и касаюсь подушечками пальцев другой кисти, плавно спускаюсь к запястью и кончиками медленно провожу вдоль всей руки. Не прерываясь, продолжаю скользить пальцами до ключицы, до ямки в основании шеи. Изящный поворот ладони – и ее ребро нежно проходит от шеи по ткани топа между грудями. Потом я обхватываю руками талию и плечо, обнимая себя и показывая свою сценическую беззащитность.

Я не улыбаюсь, я невозмутима: чувства описывает танец. Я импровизирую, это не балет, это просто желание ни о чем не думать. Это просто нырок в глубину себя.

Неожиданно я ощущаю на себе чей-то взгляд и поворачиваю голову. Я резко опускаю руки, когда вижу, кто не сводит с меня глаз. Зеленых, ядовитых. Откуда он здесь?

В сердце бьется непонятная паника. Ну и что, что он здесь, разве мне грозит опасность? Нет же, всё в порядке. Пусть больной придурок, пусть я отказала ему, пусть дала в пах – ну не психопат же он, в конце концов, не настоящий охотник. Ничего мне он не сделает.

Но, чувствую, отчего-то мое лицо бледнеет, тело мелко дрожит, движения с каждой секундой утрачивают прелесть, и я замираю совсем. Я стою, обескураженная и будто застигнутая врасплох, и во все глаза растерянно смотрю на Сэма, который с таинственным прищуром смотрит в ответ, стоя поодаль от бара и от нашего столика тоже. В совсем другом конце клуба, на нижних ступеньках одной из лестниц, ведущих на второй ярус.

Мимо в танце проходят молодые люди, время от времени застилая своими кривляющимися телами обзор. Разрывая зрительную связь между нами. И в один из таких моментов я резко перевожу потерянный взгляд на наш столик, где сидят ребята и Дан. Все увлечены разговором, но не Дан: он пристально следит за мной. Наверное, даже видел весь мой танец и всё, что случилось потом: мое оцепенение.

Его взгляд, кажется, чуть любопытный и капельку подозрительно-недоумевающий, меня успокаивает, он будто обещает мне защиту, и я снова расслабляюсь. Даже улыбаюсь ему, открыто и доверчиво – мне нужна хоть какая-то знакомая точка опоры, и пусть я Дана совсем не знаю.