Царица словно сняла с нее покрывало тоски и страха — но неужели она прибыла только ради этого?

И только на пути во дворец, медленно переступая тяжелыми ногами по брусчатке, Света поняла, что это был ответ Синей богини на ее вопросы и просьбы. И звучал он примерно так: «Я не могу тебе ничего гарантировать, дочь моя, но я слышу тебя и хочу дать тебе утешение. Будь сильной и достойной своего мужа».

— Я буду, — пообещала Светлана шепотом.

До сегодняшнего утра она старательно исполняла это обещание. И когда расчесывала волосы под пение равновесника — была спокойной, и когда умывалась и переодевалась.

А потом в двери ее покоев постучали, и управляющий Эри сообщил, что по переговорной чаше из Истаила пришла тяжелая информация.

— В течение суток в Тафии откроется портал в Нижний мир, — сказал он. — Необходимо объявить эвакуацию. Вам, госпожа, нужно собираться — через полчаса вас с родными вывезут сначала в Истаил, а затем по необходимости в Рудлог или на Маль-Серену.

— Но что же будет с жителями? — растерянно спросила Света — она стояла посреди гостиной, опустив руки, и никак не могла сообразить, что нужно бежать, улетать. Живот каменел.

— Все будут оповещены о грядущем нападении, Владычица, — ответил Эри. — Все, кто сможет уйти своим ходом — должен уйти, а старых, детей и немощных вывезут драконы. Сюда летит большая стая. Тафия должна до вечера стать опустевшей.

Живот свело сильнее, и Света старательно задышала, слушая песню птахи и пытаясь успокоиться.

Затем прибежали родители и мама Матвея с сестренкой, взволнованные, расстроенные и испуганные — и начались хаотичные сборы.

В какой-то момент на их глазах мимо окон скользнули прозрачные побеги терновника — и не успела Света опомниться, как весь дворец оказался оплетен стражем Песков. А затем и вся Тафия.

Она выхватывала происходящее кусками: вот собранные вещи, вот быстрый завтрак, вот известие от Владычицы Ангелины, что нужно нести к терновнику весь жемчуг с сокровищницы, и раз Светлана — хозяйка города, то сокровищницу нужно открыть ей. Вот они все среди толпы дворцовой челяди стоят во дворе и ждут, пока выйдет и обернется виталист Лери, который должен был отнести их в Истаил.

Сердце стучало бешено — и успокаивал только кинжал Чета, который она сунула в сумку, да маленький идол, которого она сжимала в кармане, обещая себе, что обязательно попросит его спеть, когда долетят. А сейчас на это нет времени.

А затем по ногам потекло что-то горячее, и живот дернуло болью.

— Дочь? — нервно и недоверчиво спросил папа. — Это что, а? Это что?

Светлана пошатнулась, и ее подхватила мама, усадила на мозаичную лавку.

— Света, Света, — захлопотала она вокруг. — Света, да как же так? Срок-то еще не подошел. Надо лететь, Светочка! Ваня, беги во дворец, пусть зовут врача. А нам надо лететь, лететь! Она ж рожает!

От паники в материнском голосе собственный ужас отступил и вдруг стало все ясно и четко.

— Мам, вы летите, — попросила Светлана. — Я потом прилечу. За вами.

— Ну как мы тебя оставим? — рассердилась мать. — Надо лететь, Светочка. Ну хоть как-нибудь!

— А рожать мне на спине у дракона? — простонала Света. Живот схватило снова. — Летите, мам. Летите. Я не хочу волноваться в процессе еще и за вас.

— Никуда я не полечу, — отрезал папа с беспокойством. — Вон Лена с Машкой пусть летят. И ты, Тома. А я с дочкой останусь.

— Тогда и я никуда не полечу, — еще сердитей проговорила мама. Отец хотел что-то сказать, но привычно махнул рукой и побежал искать виталиста Лери. Дворцовая челядь, которая стояла тут же, обступила Свету, ахая. Была тут и массажистка Люй Кан с сестрой и племянником. Она, хмурясь, вытащила из сумки полотенце, помогла Светлане вытереть ноги, а затем подхватила ее под руку и неспешно повела вокруг фонтана.

— Я тоже останусь, — объяснила она весомо. — Господин Четери оказал нам милость, взяв сюда, как это я за его женой не пригляжу и массаж в родах вам не сделаю? Уж сколько с моим массажем женщин во дворце янтарных Ши рожало! А вы идите, идите, госпожа, когда идете, не так больно.

С другой стороны Свету под руку ревниво взяла мама. Света брела вокруг фонтана, наблюдая, как в небе туда-сюда мечутся драконы, опускаясь — это она уже не видела из-за стен, окружающих дворец, — меж оплетенных терновником домов Тафии, чтобы оповестить людей, что нужно уходить. Высоко в небе над тем местом, где стоял магический университет, меняя языки, светились слова: «Уходите из города! Здесь скоро будут иномиряне!».

— Господин Лери, — раздались взволнованные голоса: видимо, виталист вышел из дворца. — Госпожа рожает! Госпожа!

— Сейчас посмотрю, — отозвался дракон, который быстро шагал к фонтану в сопровождении раскрасневшегося отца. Подошел к Свете — она дышала старательно, как учила ее акушерка на встречах, но сердце билось так сильно, что ей казалось, она в обморок сейчас упадет.

Маленький равновесник выпорхнул из кармана, сел на плечо и что-то тихо заворковал — и она снова стала успокаиваться. Дракон, пройдя рукой по ее животу, одобрительно улыбнулся духу и, вновь усадив на скамью, просканировал уже тщательно.

— Шейка матки уже раскрылась наполовину, — проговорил он, — думаю, врач после осмотра подтвердит. Не больше двух-трех часов до потуг. Боюсь, до Истаила я не успею донести тебя, Владычица. Сейчас тебе нужнее в родильное отделение.

— С ребенком все в порядке? — всхлипнув, спросила Света.

— Готовится появиться в этот мир, — успокаивающе ответил Лери. — Все хорошо, Владычица. Да, он тороплив, но у нас даже пятьсот лет назад хорошо выхаживали таких детей. Все будет хорошо.

— А нельзя ее отправить в стазис? — вмешалась мама. — До Истаила донесем уж, а там родит! А можно и сразу в Рудлог отнести!

Дракон покачал головой.

— Стазис — это магическое воздействие, заставляющее ауру и все процессы организма остановиться, аура словно кристаллизуется, становится статичной. Однако аура рождающегося младенца нестабильна и слаба, и сложно предсказать, как на нее подействует мощное заклинание. Поэтому на беременных и новорожденных стазис применять не рекомендуется, если только не стоит вопрос жизни и смерти.

— А если портал откроется сейчас? — упорствовала мама.

— Мам, из Истаила передали, что он завтра должен открыться, — проговорила Света, переждав со стоном очередную схватку. — Но даже если сейчас… в стазис меня отправить и унести в Истаил всегда успеют. Я не готова рисковать ребенком. Лери, — она всхлипнула, — а что делать со слугами? — Равновесник щекотал перышками щеку и боль отпускала. — Они же должны были лететь со мной. Да и тетю с сестрой мне нужно вывести из города.

Дракон задумался. Свете он нравился — спокойный, терпеливый, с широким скуластым лицом и двумя косами по спине.

— Я отнесу тебя в родильное отделение, а затем вернусь за этими людьми и твоими родными. Высажу их в ближайшем поселении, оно совсем недалеко, у старого дома Владыки Четерии. Они смогут переждать там, пока я вернусь к тебе. А затем я заберу тебя и других родивших за это время, затем — их, и полетим в Истаил.

— В родильном отделении ведь остались врачи и виталисты? — тревожно осведомилась мама.

— Совершенно точно, — проговорил дракон. — Я только что оттуда. Женщины не выбирают, когда рожать, а врачи не уходят, пока нужна их помощь.

Светлану с величайшими предосторожностями посадили на обернувшегося Лери, и она, придерживая живот одной рукой и схватившись за шип гребня другой, закрыла глаза, когда дракон взлетал — движение сразу отдалось тянущей болью внутри.

Отец сидел позади, придерживая дочь, мама и Люй Кан — спереди.

Когда Света открыла глаза, она увидела внизу сверкающую на солнце, оплетенную терновником Тафию, по которой в сторону дорог на Йеллоувинь и Рудлог, в Эмираты и на Истаил текли пестрые человеческие реки. И пусть людей с высоты было не слышно, отчаяние и страх, гнавшие их, были ощутимы и здесь.