Двухэтажный домик оказался тем самым местом, где эрлу Эррандо в самом деле понравилось. Комнатки небольшие, уютные, из окон хорошо просматривается улица и задний двор. Есть выход на чердак, где тоже можно спрятаться или вести наблюдение. Входная дверь мощная, дубовая, оббита железными полосами. Первый этаж отдан кухне, гостевой зале, комнате для прислуги и парочке подсобных помещений. Путешественники разместились на втором этаже, где для каждого хватило комнат.
Через два дня Гайо привёл служанку и кухарку, чтобы хозяин лично обговорил с ними условия работы. Обе женщины были в самом расцвете сил, тридцатилетние крепкие горожанки; они робели, когда старик с повадками аристократа, будучи обряжен в одёжку, которую предпочитают носить купцы, очень долго разговаривал с ними, подробно описывая их обязанности, и что ждет от них аккуратности и исполнительности.
— Самое главное требование, — в самом конце встречи старик тяжело взглянул на женщин, — держать язык за зубами. Вас могут спрашивать, у кого вы работаете. Можете называть моё имя, но и только. Нельзя за моей спиной распускать сплетни и досужие вымыслы, что могут прийти вам в голову. Я знаю, как слуги отзываются о тех, кто платит им за работу. Пустое… Главное, не вызывайте моего недовольства, и тогда сохраните место.
— Нам бы насчёт оплаты, — робко произнесла рябоватая кухарка, сухопарая коренастая женщина в опрятном сером платье.
— Вам я буду платить шестьдесят либров[1] в месяц, так как ваше присутствие в доме необходимо постоянно, за исключением ночи. Я встаю в девять часов утра, и к этому времени должен быть готов завтрак на трёх человек. Сами смотрите, когда вам лучше приходить. Если придётся ночевать — на первом этаже есть комната для слуг. На рынок за продуктами можете брать с собой Гайо. Вам всё ясно?
— Да, господин Холл, — кивнул рябая, но по её взгляду эрл Толессо прочитал некоторое недовольство, и правильно его расценил.
— Я посмотрю, как вы выполняете свои обязанности. Если всё будет удовлетворять, повышу жалование до ста двадцати либров. Это чуть больше, чем платят наёмным слугам, и не думаю, что подобная сумма вас опечалит.
— Скорее, обрадует, — вскочила кухарка и прижала руки к груди, расстройство в глазах сменилось радостью. — Благодарю вас, господин Холл! Вы не разочаруетесь в моей готовке!
— Очень на это надеюсь, — ворчливо произнёс эрл Эррандо. — Теперь о вас, Дора. Как я уже сказал, вашего постоянно присутствия не требуется. Я не настолько привередлив к пыли. Приходите раз в два дня, потом окончательно определимся со сроками. Плачу сорок либров. Постельное белье и одежду будете стирать за отдельную плату. Вас это устраивает, Дора?
Нанимаемая служанка по комплекции была поизящнее кухарки, и даже на лицо симпатичнее, отчего Гайо беспрестанно смотрел на неё с улыбкой обольстителя. Дора отчаянно краснела, пыталась увести взгляд в сторону. Старик, кажется, понимал причину беспокойства женщины, и однажды не выдержал, развернулся и молча поглядел на слугу. У Гайо сразу же нашлись дела во дворе.
— Могу ли я привлечь к стирке своих дочерей? — сразу ожила Дора.
— Сколько их у вас? — улыбнулся эрл.
— Три. Одна еще малышка, а вот старшие вполне могут помогать. Им шестнадцать и четырнадцать лет.
— Хм, — старик потер подбородок, подумав об одной проблеме в виде шустрого Гайо. Шестнадцатилетняя девица весьма сильный раздражитель для молодого мужчины. — Хорошо, я согласен. Но приводите их только в дни стирки. По дому вы можете управиться сами.
— Здесь надо привести всё в порядок, — Дора обвела взглядом кухню, где они разговаривали. — Много грязи и пыли скопилось. Наверное, бывшие хозяева уехали отсюда давно.
— Согласна, — пробурчала Милдред — так звали кухарку. — Потребуется два-три дня. Да и в комнатах не лучше.
— Есть такое, — согласился эрл. — В таком случае начинайте работать. Мы пока поживем в гостинице, чтобы вам не мешать.
…С того дня прошло уже полмесяца, и теперь каждое утро эрл Эррандо спускался по лестнице на кухню, не ощущая ломоты в костях и неприятных болей в мышцах. Глупо было бы прыгать по ступенькам как молодой паренёк, чтобы проверить, насколько тело стало лучше реагировать на всякие нагрузки. Старость есть старость, всё равно беречься надо. Но каков этот стервец Игнат, а! И ведь не чародей, а обычный человек, но с невероятными способностями: не только убивать, но и возвращать к жизни!
Милдред с улыбкой поприветствовала хозяина и захлопотала возле стола, расставляя посуду.
— Чем порадуешь, мастерица? — покряхтывая для видимости, поинтересовался эрл Эррандо, усаживаясь на стул во главе стола.
— Сегодня каша овсяная с маслом, вареные яйца, пшеничные гренки, вишнёвый джем, — стала перечислять женщина. — Всё, как вы любите, господин Холл.
— Хм, а где Руфин с Гайо?
— Да вот недавно только приехали, сейчас во двор карету загоняют, — выглянув в окно, сказала Милдред. — Вовремя. Хоть ничего не остынет.
— Накладывай, они и холодное слопают, не поморщатся, — хмыкнул эрл и не стал дожидаться, когда помощники войдут в дом. Им еще лошадей в порядок привести надо после поездки.
Впрочем, егеря справились быстро и когда ввалились на кухню, сытый и довольный эрл Толессо встретил их, сцепив пальцы рук на животе.
— Ешьте и рассказывайте, — потребовал он, заметив, что Милдред ушла в подсобную комнату.
— Пусто, хозяин, — покачал головой Руфин, накидываясь на кашу. — Уже семь дней торчим у ворот, но Торстаг не появлялся. Может, он в Сурже своими делами занимается?
— Кендиш — советник, — негромко рассуждал Толессо. — По закону ему вменено находиться при дворе или по первому вызову мчаться в Блайхор. А сейчас ситуация такая, что пренебрежение своими обязанностями может дорого обойтись ему. Хотя… есть основания полагать, что в Сурже он сидит не просто так. Я слышал, что флотских обязали выделить несколько крупных кораблей для переброски войск в центральные провинции. Возможно, Кендиш этим и занимается.
Он потёр подбородок, задумчиво глядя перед собой, а потом взял в руку бокал с водой, сделал пару глотков.
— Если это так, нужно поскорее добиться аудиенции у короля. Но чтобы попасть в Блайхор, необходимо встретиться с некоторыми людьми. Они, к сожалению, уже редко появляются при дворе, хотя по своему влиянию могут переплюнуть лорда Торстага.
— Нам придётся их искать? — напрягся Гайо, представив, сколько времени уйдёт на поиск в таком большом городе.
— Вряд ли, — качнул головой эрл Эррандо. — Они очень известные в обществе люди, и не найти их будет невероятной глупостью. Поэтому я напишу письма, которые вы развезете по адресам. Постарайтесь взять ответ от каждого из этих господ. По отсутствию оного я буду строить свою стратегию.
Через два часа он спустился в гостиную и передал стопку конвертов Руфину.
— На обратной стороне есть адреса, — старик Толессо посмотрел на верного егеря. — Особо ни с кем из слуг не разговаривайте. Настаивайте на том, что ответ нужен немедленно. Если адресат не захочет его давать, он обязательно об этом известит. Тогда езжайте дальше.
— Я всё понял, хозяин, — кивнул Руфин, заталкивая пачку писем за камзол. — Наверное, понадобится целый день.
— Я написал девятерым, — усмехнулся эрл. — Вот и посмотрю, кто ещё дорожит дружбой, а кто забыл про свой долг. Ничего, подожду.
— Только не выходите на улицу, иначе оставлю Гайо охранять вас.
— Езжайте оба, заодно и город посмотрите, развеетесь. Только не в карете, а верхом. Не надо пока привлекать внимание.
— Слушаюсь, господин, — Руфин коротко кивнул и вышел наружу, только сапоги прогрохотали по ступенькам.
Эрл Эррандо медленно сел в продавленное кресло, оставшееся от старого владельца, и задумчиво простучал пальцами по подлокотнику, обтянутому потёртым сукном. В письмах он представился купцом Амосом Холлом из Скайдры, ищущим выгодные контракты на поставку продовольствия, сукна и фуража для армии и флота, упоминая эрла Толессо как человека, готового посодействовать в переговорах. Ничего особенного, стандартные просьбы к аристократам, имеющим выходы на тех людей, которые, в конечном итоге, и решают подобные вопросы одним росчерком пера. Но в витиеватых фразах, если адресат будет читать внимательно, был искусно вплетены кодовые слова, обозначающие только одно: «требуется безотлагательная помощь!» Старый Толессо не хотел пугать своих давних друзей другой фразой — «я в опасности» — потому что таковой, вроде бы, и не наблюдалось. Хотелось верить, что дружеские отношения между теми, кто сегодня получит письма, остались такими же, какими они были и десять, и двадцать лет назад.
