Через десять минут занятий он честно признался, что правая рука уже не слушается, а левой ему несподручно.

— Будешь укреплять кисти рук каждый день, в свободное от службы время, — приказал я и показал, как именно. И Тью добросовестно держал палаш на вытянутой правой руке сколько мог, а потом менял её на левую.

Так-то паренек сам по себе обладал гибкостью и выносливостью, несмотря на худобу. И после усиленной кормежки лицо его округлилось, да и сам Тью физически окреп. Я бегал с ним вдоль Чернявки, разработал комплекс разнообразных упражнений, которые периодически всплывали в моей голове, как будто кураторы периодически открывали краник со знаниями чьей-то жизни, чтобы я мог пользоваться ими не только ради себя. Тью с удовольствием занимался, окончательно уверовав в то, что старая жизнь окончательно канула в прошлое, и теперь он стал штурмовиком, «черной смертью», как я шутя называл своих бойцов.

— Ну что, сегодня попробуем бой на палашах? — усмехнулся я, глядя на загоревшие глаза денщика. И медленно сбросил с себя пояс с пистолетами и куртку, вытащил из ножен клинок, взмахнул им крест-накрест.

Тью обнажился до голого торса, аккуратно сложил куртку и рубашку возле забора и с палашом вышел на утоптанный пятачок напротив ворот. Охранники оживились, предвкушая бесплатное представление. Парень повторил мое движение, и несмотря на добродушный смех стражников, принял боевую стойку.

Я не торопился и каждый прием повторял по несколько раз, постепенно наращивая темп. Денщик покрылся потом и даже высунул язык от усердия, отрабатывая финты, рубящие удары, переходы от обороны к атаке.

— Не торопись сразу освоить всё, что сегодня показал тебе, — когда мы сели в тенечке отдохнуть и попить водички, посоветовал я. — Возьми три-четыре приема и доведи их до рефлекса.

— А что это такое? — моргнул белесыми ресницами мокрый от пота Тью.

— Когда ты в бою применяешь тот или иной приём, даже не задумываясь — это и есть рефлекс. Видел, как владеет ножами Рич?

— Да! — с восторгом выдохнул паренек. — Мне бы так научиться!

— Ножевой бой — искусство, а не выступление в шапито, — предупредил я. — Если хочешь освоить его, попроси Рича. Надеюсь, он не откажется дать тебе несколько уроков. Но, в первую очередь, ты должен приручить шпагу, кортик, палаш. Эх, тебя бы с виконтом Агосто познакомить, вот кто умеет виртуозно махать клинком!

— Вы тоже, командор, не слабее их, — польстил Тью. — Так что получается, мне нужно будет освоить морское дело?

— Зачем? — усмехнулся я.

— Ну, у вас же есть «Тира», а шкипер Пегий считает, что настоящий командор — это вы, никто лучше вас не ходит по морю. Значит, и я должен уметь.

— Нет, твоя задача совсем другая, — я шутя пошлёпал ладонью по гладкому черепу юного денщика. — Ты не обязан знать название всех парусов, отрабатывать команды старого пердуна Пегого. Но в случае опасности находиться всегда рядом со мной и выполнять мои приказы.

— Понял, — призадумался Тью. — Значит, могу показать Пегому вот так!

Он сложил пальцы в классическую фигу и плюнул на неё. Я усмехнулся.

— Не вздумай этого делать. За борт выбросит! Плавать-то умеешь?

— Так я у моря живу! — воскликнул паренек.

— И все равно не рискуй. Наш шкипер шуток не понимает.

— Командор, к нам гости, — доложил один из охранников, вглядываясь в сторону Холма Блудниц, откуда из Акаписа вела дорога.

Я приложил руку ко лбу, прикрывая глаза от слепящего солнца. В самом деле, в паре лиг клубилась пыль от быстро двигающейся повозки или кареты. Или дон Ансело возвращается с какими-то новостями, или гости какие, вроде губернатора. Он ведь ещё ни разу в Пустоши не был, даже не поинтересовался, что здесь вообще происходит. Даже странно, почему такое равнодушие. Возможно, статус не позволяет? Кто он, и кто я? Купец, торгаш, к которому следует относиться с максимальной презрительностью.

— Кто это, интересно, — пробормотал я, вставая. — Летит как на пожар. Впрочем, подождём.

Через несколько минут к воротам подлетела карета, запряженная двойкой лошадей, покрытых пылью и потом. Возница в дорожном сюртуке, тоже обсыпанном белесо-серой пылью, осадил ретивых животных и посмотрел на нас и с недовольной рожей буркнул:

— А ворота открывать кто будет?

— Тебе зачем, любезный? — я едва смог разглядеть на запылённой дверце смутно знакомой кареты королевский герб. И догадался, прежде чем из неё выскочил молодой человек в черном кафтане и поддержал за руку важного и надутого господина Катберта. Интересно, какого черта дознаватель припёрся из самой Скайдры? Что опять произошло?

— Господин Сирота, вы невероятно несносны, — брюзгливо произнес Катберт. — Проявлять неуважение к королевскому дознавателю сродни неуважению королю.

— Ни в коем случае, ваша милость, — ограничившись приветственным кивком, я жестом показал стражникам, чтобы они не вздумали пропускать карету внутрь, а только открыли одну створку для гостей. — Дело в том, что во дворе еще очень много строительного мусора, и это меня немного расстраивает.

— Так в чем дело? Наймите крестьян с телегами, они живо все приберут, — брюзжал Катберт, шагнув вперед.

Я подмигнул чародею, и тот едва заметно улыбнулся в ответ. С трудом, но вспомнил его имя. Видерик Хумл, ментальный маг, по совместительству секретарь господина дознавателя. То, что такой важный гость разъезжает по дорогам Дарсии в одиночку, меня уже не удивляло. Имея в спутниках мага, можно позволить себе не брать охрану, пусть по статусу ему и положено.

Катберт тем временем по-хозяйски вошел в дом, огляделся по сторонам со скептически поджатыми губами, фыркнул и обернулся, обратившись ко мне:

— Почему не заведете себе прислугу, господин купец?

— А зачем она мне сейчас? — я тихо шепнул прокравшемуся следом за нами Тью, чтобы тот принес бутылку «Идумейского», фрукты и пару бокалов. — Мне хватает вон того паренька. Довольно смышлёный, виртуозно владеет не только клинком, но и тряпкой.

— Возможно, в скором будущем вам придется изменить подход к набору слуг, — загадочно произнес дознаватель и развалился в кресле, вытянув ноги в высоких начищенных до блеска сапогах.

Видерик привычно расположился за его спиной, держа в руках кожаный саквояж.

— Пока всё устраивает, — пожал я плечами. — Не желаете выпить с дороги?

— Охотно, а то горло пересохло, — не стал отказываться Катберт.

Примчался Тью, ловко держа в одной руке пару стеклянных бокалов и бутылку вина, а в другой — глиняную тарелку с виноградом и сочными абрикосами. Надо сказать, подобный опыт услужения у него был. Я частенько заставлял его накрывать на стол, когда в гости заглядывали Михель и Леон, поэтому парень не испытывал никакого волнения. Он быстро расставил угощение на маленьком столике и вежливо спросил замершего мага:

— Не угодно ли холодной воды, господин?

— Если не затруднит, — оживился Видерик.

— Сию минуту, — Тью быстро смотался на кухню и принёс запотевшую от холода глиняную кружку. Не иначе, набрал воду из зачарованного кувшина.

Маг чуть ли не со стоном осушил кружку и отдал её обратно. Мой денщик исчез с поля зрения, хотя точно находился где-то поблизости и бдительно следил за гостями. Научил на свою голову, взрастил телохранителя.

Я разлил вино по бокалам и поднял его, приглашая то же самое сделать дознавателю.

— Так чем обязан вашему приезду? — спросил я, дождавшись, когда Катберт сделает пару глотков. — Снова желаете допросить насчет смерти эрла Толессо? Только ничего нового не услышите. Я сказал всё, что знал.

— Умерший здесь не при чем, — поморщился дознаватель. — Вашей вины в его смерти не найдено, поэтому вопросов больше нет. Если бы не личная просьба лорда Торстага, меня никто бы не заставил трястись пятьсот лиг в карете по адской жаре.

— И в чём же просьба? — осторожно поинтересовался я. Прошло больше месяца с момента похорон старика Эррандо, а лорд так и не выполнил своего обещания насчёт дворянского патента. Его план упечь меня в тюрьму по обвинению в смерти эрла Толессо провалился, а значит, нужно ждать новых провокаций. Появление Катберта могло стать первым ходом в комбинации, или я чего-то не понимаю. А с другой стороны, довольно странная позиция лорда, имеющего на руках письменный договор со мной, подписанный в «Хитрой русалке» при Тире Толессо. Он ведь знает, что второй экземпляр находится у меня, и в любой момент я могу освежить память забывчивого Торстага. Иное дело, что моя выдержка заставила его занервничать, и после подтверждения о моей непричастности к смерти старика Эррандо, лорд был вынужден выполнить своё обещание.