— И произошло чудо? — скептически спросил Хаскальф и посмотрел на барона. Кузен ничего не говорил, осушая уже второй бокал.

— Чудо? — Котрил покачал головой. — Нет, обыкновенная рутина для чародея, которому нравиться учиться и совершенствоваться. Но теперь Озава неплохо владеет начальными навыками боя, не говоря о лекарских способностях.

— То есть вы предлагаете взять в поход мага, умеющего всего понемногу? — Хаскальф, в отличие от безалаберного младшего кузена, хотел знать всё досконально. Дело, затеваемое ими, не походило на мятеж, за который полагалась каторга или смерть. Оно было во сто крат хуже по своим последствиям. Понадеешься на мага, а он окажется пустышкой. — Не лучше ли найти профессионала? Черт с ним, с лекарем. Как-нибудь справимся с ранами и болезнями. А вот без боевого чародея нам будет крышка.

— Озава справится, — ответ Котрила был невероятно оптимистичен, на что даже барон Шаттим обратил внимание и недовольно поджал губы. Про эту девицу ему было известно много, тем более, она сама приходила к нему за разрешением для своей магической деятельности в городе. Во время беседы барон выяснил, что девица неглупа, имеет чёткие взгляды на жизнь и напрочь лишена глупых ожиданий от своего Дара. Как «бытовик», она вполне устраивала наместника. В Шелкопадах у неё не было конкурентов, а Целитель и боевой чародей служили самому барону, поэтому все больные обращались для помощи в замок Шаттимов.

— Что скажешь, дорогой кузен? — Хаскальф предпочел разобраться с важным вопросом на берегу, пока новенький дрек не взмыл в небо.

— Мы уже полностью втянулись в авантюру, — Шаттим тяжело поднялся, опираясь ладонями на стол. — Если расследование с гибелью сторожевого корвета выйдет на след пропавших гравитонов, это уже будет основанием послать нас всех на эшафот. Не вижу причин отказываться от похода в Спящие Пещеры. Только возникает один вопрос: если артефакт не признает мою кровь?

— Уйдем на юг, в Фарис, — решительно стукнул кулаком по столу его младший брат. — Там до сих пор сильная оппозиция королевской власти, нас не выдадут. А если у нас в руках будет филактерий с кровью Первых, то передадим его потомкам Норанов.

— Еще бы найти их, — усмехнулся Хаскальф. — Южане все как один считают себя таковыми, даже древние грамоты под нос совать будут и доказывать свою родословную, идущую от древних князей.

— Достаточно! — громыхнул Шаттим, превратившись в того самого человека, которого знали местные жители: жёсткого, упрямого, привыкшего идти против обстоятельств. — Ни к чему эти пустопорожние разговоры! Как только дрек будет готов, мы начинаем поход. Наши семьи пока остаются здесь. Им ничего не грозит, пока артефакт находится в подземных галереях Спящих Пещер. Действуем быстро и решительно. Как быть дальше, подумаем после завершения дела.

— Наконец-то! — Тедри вскинул кубок. — Мне уже надоело выслушивать ворчание своей женушки, хочу побыстрее заняться настоящим мужским делом!

— Хаскальф, сколько у тебя воинов?

— Беру два десятка самых отпетых, не боящихся крови. Как и договаривались, кузен.

— Отлично. У меня пятнадцать бойцов, шкипер Раус и левитатор. Сеньор Котрил приведет с собой десяток с девкой-чародейкой, — произведя в уме нехитрые вычисления, барон оглядел заговорщиков и прибавил голосу стали: — Теперь мы все на одной доске, господа. Не вздумайте делать резких движений в сторону, иначе я лично перережу горло предателю, даже не поморщившись.

— Мы не предадим тебя и наше дело, брат, — торжественно ответил Тедри.

Котрил не стал задерживаться в лагере у Глубокой, и выехал обратно в Шелкопады только со своими сопровождающими: верным Свистуном и парочкой личных телохранителей — Быком и Ролли Кривоногим. Остальные его люди остались в городе дожидаться возвращения Клеща с парнями и чародейкой, маясь от безделья. Начало похода запланировали через пять дней. Больше тянуть с отъездом нельзя. Лето катится к середине, ночи становятся короткими, что существенно снижает возможности заговорщиков пробраться к Спящим Пещерам незамеченными. Патрули обязательно будут шнырять вдоль Роканы и заходить гораздо дальше к отрогам Лимадийского хребта. Одинокий воздушный дрек, который ни по каким канонам не должен летать, обязательно привлечёт внимание. А отбиваться от хищных корветов с их десятью пушками просто нечем. Так что тактика ночных перелётов выбрана правильно.

До Шелкопадов маленький отряд добрался быстро. Не удивительно, ведь Котрила ничто не сдерживало: ни бесконечные остановки для отдыха, ни ожидание, когда егеря высмотрят тропу. Теперь, когда дорога известна, оставалось лишь погонять лошадей. Однажды они спугнули двоих крестьян с самодельными луками и обвешанных вокруг пояса тушками мелких птичек. Браконьеры испуганно шарахнулись в кусты, а Ролли Кривоногий азартно засвистел, ещё больше придавая скорости несчастным и вечно полуголодным людям.

— Прекрати, — поморщился Котрил. — Забыл предупреждение барона? Не стоит в лесу шуметь. Из-за любого куста прилетит стрела или пуля, продырявит твою шкуру.

— Прости, хозяин, — широкоплечий увалень с пудовыми кулаками изобразил на простецком лице раскаяние. — Больно шустро бежали, забавно смотреть.

— Как бы лагерь не обнаружили, — озабоченно произнес Свистун. — Смотрю, тропа слишком оживлённая.

— Трусливые крысы предпочтут держать рот на замке, — необычайно тонким голосом, никак не подходящим для человеческой глыбы из мяса и мышц, заметил Бык. — Что они могут лучше всего, так это воровать у хозяина.

Котрил вздохнул с облегчением, когда они выехали из леса на луговину, откуда был только один прямой путь до Шелкопадов через холмы, где засаду устроить не так легко. Но зато там можно было оборудовать замечательный сторожевой или наблюдательный пост. Хотя кому это надо, Рэйдж не мог сказать. Так, на всякий случай подумалось.

К вечеру Котрил уже едва держался в седле, проклиная всё на свете: и дорогу, и медлительных спутников, боящихся пустить лошадь вскачь, и жаркое солнце на безоблачном небе. Мало того, Свистун умудрился свалиться на землю после двух лиг рысью; пришлось ему выправлять вывихнутую руку, с чем шутя справился Бык. Дернул так, что окрестности долго оглашались воплями и проклятиями «казначея».

И все же они добрались до Шелкопадов, оставив приземистый и мрачный замок Шаттимов по левую сторону от вихляющей между невысокими холмами дороги. Рэйдж Котрил устало покачивался в такт неторопливо шагающей лошади и со злостью смотрел на убогие, покосившиеся от старости и сильных ветров домишки, а в голове вертелась одна мысль, связанная со своим будущим. Если судьба будет им благоволить, а барон докажет своё право считаться наследником Рода Норанов, то он, Котрил, уедет отсюда на запад, в Рувилию, где, наконец, забудет о бесконечных метаниях по провинциям, о грязи, об этих несчастных людишках. Ради счастливого и чистого будущего стоило рискнуть и поставить на кон свою жизнь.

В портовой харчевне его ждали верные компаньоны. Шестеро матерых наемников, служивших ему с той поры, как он начал наводить страх на мелких купцов, ремесленников и прочий люд, умеющий зарабатывать деньги.

— Клещ не появлялся? — сходу спросил он у Верзилы, назначенного старшим в отсутствии сеньора. Сейчас вся компания сидела за одним длинным столом и оживлённо кидала кости. Барбут — игра азартная, и прерывать её означало навлечь на себя гнев вовлеченных в оную. Но увидев, кто пришёл, все замолчали.

Прозвище тридцатилетнему дезертиру шутя дали из-за его маленького роста; головой он едва доставал до плеча Рэйджа, но зато в плечах был настолько широк, что ни одна одежда на нём не жила долго. Стоило только Верзиле сделать резкое движение руками, как очередная куртка трещала по швам. Сделав выводы, наемник умудрился найти какого-то портного и тот сшил ему безразмерную куртку, под которой теперь можно было с удобствами прятать пистолет или нож. Помимо этого оружия на поясе у него висел тяжёлый палаш.