Испанцев[524] представляли 34 торговца на лошадях, одетые в фиолетовый дамаст, при которых находились 34 пеших пажа, по одному при каждом; эти пажи были одеты в пурпуаны из черного атласа и малиновые куртки. Эти торговцы приказали нести перед собой 60 факелов, носильщики были облачены в одежды из фиолетового и зеленого сукна. Перед генуэзцами[525] на лошадях ехали девица и святой Георгий[526]. Девица была одета в белый дамаст, а ее лошадь убрана малиновым бархатом. Святой Георгий, при оружии, ехал на лошади, покрытой белым дамастом с большим красным крестом. Затем следовали три пажа, одетые в пурпуаны белого дамаста и плащи с широкими рукавами из малинового бархата. После них ехали на лошадях 18 купцов, облаченные в одежды белого дамаста на черных бархатных подкладках, шестеро в длинные, а прочие — в короткие и в пурпуаны из черного атласа. Затем шествовали 18 юношей, одетые в белые одежды с красными рукавами, с образом Святого Георгия, вышитым в верхней части. Восточная нация приказала нести перед собой 72 факела; державшие их были одеты в фиолетовое, за ними скакали шесть пажей, одетые в фиолетовый атлас и платье из фиолетового дамаста. За ними следовали на лошадях 108 торговцев[527], все в фиолетовом[528]. И не следует забывать, но резонно напомнить, как я ранее говорил, что все принцы, камергеры, знатные люди, оффисье и слуги моего господина, даже все те, кто имеют жалованье при дворе, были одеты на средства моего господина, как будет сказано ниже[529]. Так, все бывшие там прежние слуги покойного монсеньора герцога, которого принял Господь[530], были одеты как прочие, каждый в соответствии со своей должностью. А именно: камергеры и принцы — в длинное платье из черного[531] бархата, пурпуаны из малинового[532] бархата; знатные люди — в черный атлас и пурпуаны из фиолетового[533] дамаста[534]; советники — в черный бархат, а все прочие слуги — в одежды из черного и фиолетового сукна и пурпуаны из фиолетового камлота[535]. После этого выхода и мессы, пропетой в капелле, где ничто не намекало на свадьбу, был накрыт обед в особняке, и все сидели на разных местах. Прежде всего, мой господин обедал один в небольшой зале возле капеллы и приказал служить себе согласно традиции. Моя госпожа, в обществе герцогини, матери моего господина, и мадемуазель Бургундской, английских дам и большого числа дам из земель по эту сторону[536], прошли в большой зал, заново отделанный для свадьбы, где стояли один высокий стол и два других, длиной на всю залу. Здесь моя госпожа омыла руки, а затем ее усадили за высокий стол, по правую руку от нее села госпожа мать [герцога], а по левую — мадемуазель; далее за матерью [герцога] справа села мадам д'Аргель[537]; прямо позади, за госпожой герцогиней сели одна английская дама[538] и мадам де Скаль[539]. За один из длинных столов, справа как войти в залу, сели 52 знатные дамы из земель по эту сторону, а за другой стол — только 8 англичанок. Моей госпоже прислуживали гофмейстеры моего господина и ее собственные[540], с великими почестями и под громкие звуки труб, горнов и пение менестрелей, наипочтеннейшим образом и быстро.
В одной из комнат, обычно служащей монсеньору бастарду, накрыли [столы] для знатных мужей из Англии, для прелатов и людей церкви — в галерее в саду, господину канцлеру — в комнате, предназначенной для бани[541], камергерам и членам герцогской капеллы — в зале подле той, где ел герцог, а англичанам и лучникам в нижней зале и в прочих комнатах, как-то в гофмейстерских, подавалось до 12 подносов с обильными кушаньями до пяти часов после Девятого часа[542] и позже. Большая зала, о которой мы уже говорили, была достойно убрана; на стенах висели шпалеры с [изображениями] Гедеона[543], которые, как некоторые знают, [были сотканы] из золотых и шелковых нитей[544]. Около высокого стола стоял большой буфет, состоявший из трех кубов, в форме ромба, как было сказано; каждый куб был пятнадцать футов в ширину и имел девять полок, уменьшавшихся кверху. На каждой полке стояла золотая и серебряная посуда, украшенная дорогими камнями, в таком количестве, что она едва не падала оттуда; каждый угол [был украшен] двумя длинными свечами в виде рога единорога. Венчал же буфет большой и дорогой кубок из золота; об этой посуде я сказал кратко, ибо невозможно обозначить ее ценность. В зале висело множество деревянных подсвечников, каковые были в ходу; среди них было два примечательных, в виде укрепленных замков на скале, и на нижней поверхности каждой скалы было семь круглых, в полтора фута в диаметре зеркал. Когда глядишь в каждое зеркало, кажется, что [в зале] десять тысяч человек, а сами замки вращались. В этот же день, после обеда, в шесть часов или около того, моя госпожа уехала оттуда в карете, одетая в платье из малиновой парчи, в шапероне из золотой ткани, но без короны, в роскошном колье, украшенном камнями, и [с ней] все дамы и девицы, как в каретах, так и верхом на иноходцах, чтобы посмотреть турнир Золотого древа, который устроил монсеньор бастард Бургундский, где он бился против 24 рыцарей[546]. К этому турниру и прочим я вернусь в отдельном трактате[547], [чтобы рассказать], как проходил этот турнир день за днем, и о банкетах, устраивавшихся там во время свадьбы, о которой я говорю, но сейчас я опущу все это, чтобы сократить вступление. Затем, после отъезда моей госпожи, мой господин уехал верхом на лошади на этот же турнир. Господин был одет в парчовое платье с длинными, спускавшимися до земли распашными рукавами, подбитое изысканным собольим мехом. Когда турнир закончился, сеньоры и дамы вернулись во дворец, где был приготовлен банкет, о котором мне кажется достойным рассказать. Когда настало время, герцог, герцогиня, мадемуазель [Бургундская] и все господа и дамы пришли на этот банкет, устроенный в большой зале наилучшим образом, как будет описано ниже. На высоком столе стояли шесть больших кораблей с тремя марсами[548], схожие с морскими, богато украшенные и оснащенные всем, что приличествует таким кораблям[549]. В середине каждого корабля стояло блюдо с мясом, а около каждого блюда, внизу, на столе, стояли шестнадцать сопроводительных блюд, без антреме[550], в число которых входила каравелла и при ней четыре легкие лодки, заполненные сладостями или фруктами[551]. В середине, то есть между [каждыми] двумя кораблями, стояли высокие башни[552], ни одна из которых не походила на другие. Корабли и башни представляли земли или города, принадлежавшие моему господину, и были отмечены вместе с его гербом знаменами, щитками и названиями тех [земель и городов], которые они представляли. вернуться Интересно отметить, что Ла Марш и Ваврен используют именно термин «испанцы» («Espaignartz», «Espangnars»), хотя Испания в описываемое время была далека от единства [Olivier de La Marche. Mémoires. Vol. 3. P. 113; Vol. 4. P. 104; Jean de Wavrin. Anchiennes croniques d'Angleterre. Vol. 2. P. 370], тогда как Энен говорит о кастильцах (Castillans) [Jean de Haynin. Mémoires. Vol. 1. P. 110–111]. вернуться Согласно Жану де Энену, генуэзцев было 60 человек [Jean de Haynin. Mémoires. Vol. 1. P. 110]. вернуться Святой Георгий покровительствовал не только Генуе, но и Англии, откуда была родом невеста [Darche J. Saint Georges, martyr, patron des guerriers: vie, passion, protection et culte. Paris; Lyon, 1866. P. 350, 368]. вернуться Энен сообщает, что восточную нацию представляли 60 человек, одетые в фиолетовое платье с гербом императора на груди. Далее следовали 6 пажей и 19 всадников [Jean de Haynin. Mémoires. Vol. 1. P. 110]. Даже если последние также принадлежали к восточной нации, хотя напрямую об этом не сказано, общее количество ее представителей не достигает 108 человек, указанных у Ла Марша. вернуться У Энена описан другой порядок шествия наций: восточная, генуэзцы, кастильцы и венецианцы. Кроме них, Энен упоминает флорентийцев, но не описывает ни их внешнего вида, ни места в процессии. Затем шествовали представители коллегиумов и епископы (сначала легат папы римского, а за ним — епископы Камбре, Утрехта, Меца, Солсбери и Турне) [Jean de Haynin. Mémoires. Vol. l.P. 110–111]. вернуться Ла Марш не сообщает об этом в своем трактате. вернуться Т. e. Филиппа Доброго, скончавшегося 15 июня 1467 г. вернуться Черный был одним из цветов Филиппа Доброго. Различные попытки интерпретации см.: Jolivet S. La construction d'une image: Philippe le Bon et le noir (1419–1467) // Apparence(s). 2015. N 6. URL:http://joumals.openedition.org/apparences/1307 (дата обращения: 06.01.2018). вернуться Малиновый появился в символической палитре Бургундии в 1473 г., когда Карл приказал заменить ярко-красные одеяния ордена Золотого руна на малиновые. Красный первоначально был символом партии бургиньонов в противостоянии с арманьяками, так как одной из эмблем бургиньонов стал красный Андреевский крест [Pastoureau М. Emblèmes et symboles de la Toison d'or // L'ordre de la Toison d'or de Philippe le Bon à Philippe le Beau (1430–1505): idéal ou reflet d'une société? / sous la dir. de P. Cockshaw. Bruxelles, 1996. P. 103; Майзлиш A. A. Реальность бургундского герба. С. 119]. вернуться Сочетание черного и фиолетового Карл использовал в качестве своих цветов еще в бытность графом Шароле [Noir/violet // Devise — CESCM / Université de Poitiers. URL:www.base-devise.edel.univ-poitiers.fr/index.php?id=1679 (дата обращения: 06.01.2018)]. вернуться Дамаст — ткань с двусторонним рисунком, образованным благодаря наложению атласных нитей на матовую основу. Иногда могли дополнительно использоваться золотые или серебряные нити. Название происходит от города Дамаска (Сирия), где он производился. Есть также версия, что через Дамаск ее лишь экспортировали в Европу, а делали эту ткань в Персии [Jolivet S. Pour soi vêtir honnêtement. P. 49–50]. вернуться Камлот — плотная ткань, изготавливавшаяся из шерсти верблюда или козы [Camelot // Le Trésor de la langue française informatisé / Centre National de Ressources Textuelles et Lexicales. URL:http://www.cnrtl.fr/definition/dmf/camelot (дата обращения: 03.01.2018)]. вернуться В бургундских источниках часто встречаются выражения «pays de par deçà» и «pays de par delà» («земли no эту сторону», «земли по ту сторону») применительно к северным и южным владениям герцогов Бургундских, которые не соединялись между собой. Как полагает П. Кокшоу, эти термины могли также относиться к отдельной провинции, городу или местности. Какие именно земли имеются в виду, определяется относительно говорящего: «pays de par deçà» синонимично понятию «здесь», a «pays de par delà» означало «там, в другой части владений» [Cockshaw P. À propos des Pays de par deçà et des Pays de par delà // Revue belge de philologie et d'histoire. 1974. T. 52. Fasc. 2. Histoire (depuis l'Antiquité) — Geschiedenis (sedert de Oudheid). P. 386–388]. Таким образом, если действие происходит в Брюгге, то дамы «de par deçà» должны быть фламандками или, в более широком смысле, представительницами знати из северных земель герцогов. вернуться Жанна де Бурбон (1443–1493) — дочь Карла I де Бурбона и Агнессы Бургундской, внучка Иоанна Бесстрашного; с 1467 г. жена Жана де Шалона, сеньора д'Арле (1443–1502), сына Гийома (Вильгельма) VII де Шалона, принца Оранского (1414–1475) [ID 1219]. вернуться Согласно «Мемуарам» Ла Марша, позади Маргариты расположились графиня де Шарни и леди Скейлз, чтобы помогать ей [Olivier de La Marche. Mémoires. Vol. 3. P. 121]. вернуться Энен пишет, что справа от Маргариты Йоркской сели папский легат и Изабелла Португальская, епископ Камбре и Мария Бургундская, а слева — епископ Меца, герцогиня Норфолкская, Карл Смелый и мадемуазель д'Аргель [Jean de Haynin. Mémoires. Vol. 1. P. 118]. Сам Ла Марш в «Мемуарах» сообщает, что герцогиня Норфолкская была нездорова, поэтому в тот день она обедала в своей комнате [Olivier de La Marche. Mémoires. Vol. 3. P. 121]. вернуться Среди них мог быть и сам Ла Марш, который к этому моменту уже занимал должность гофмейстера Карла Смелого. Об этом свидетельствует его жалованье — 30 су в день, стандартное жалованье гофмейстера при бургундском дворе [ID 1146]. Первый известный ордонанс, устанавливающий штат Маргариты Йоркской, вступил в силу 1 сентября 1468 г., т. е. уже после свадьбы [Paravicini W. Ordre et règle. P. 315]. Кто исполнял должность ее гофмейстеров до этого момента, неизвестно. вернуться В средневековой Франции бани, унаследованные от Рима, в большинстве случаев утратили свою сложную систему (печи, водопровод и пр.), поэтому при желании помещение для мытья можно было превратить в обычную комнату [Boisseuil D. Espaces et pratiques du bain au Moyen Âge // Médiévales. 2002. N 43. P. 8]. Тем не менее, пространства, отведенные для бань, были во многих дворцах герцогов. Например, во дворце Куденберг (Брюссель) парильня располагалась на выходе в парк. При Филиппе Добром она была увеличена, а под полом были проложены постоянные трубы для подачи воды. Воду грели в латунном котле, окованном железом. Наконец, в 1436 г. в этой бане были установлены два чана по два метра в высоту и три в диаметре [Le Palais du Coudenberg à Bruxelles: Du château médiéval au site archéologique / sous la dir. de V. Heymans. Bruxelles, 2014. P. 145]. B 1446 г. во дворце герцогов в Брюгге также была устроена парильня [Laborde L. Notes sur les artistes de la Flandre. P. 138–140]. В путешествиях Карл Смелый пользовался роскошной серебряной ванной, которая досталась в качестве трофея швейцарцам после поражения при Грансоне в 1476 г. [Enlart С. Manuel d'archéologie française: depuis les temps mérovingiens jusqu'à la Renaissance. T. 2. Architecture civile et militaire. Paris, 1904. P. 90, 92]. вернуться С начала XIV в. Девятый час (None) в литургии часов католического богослужения приходился примерно на полдень, а не на три часа дня, как в первоначально установленной традиции [Wolff Ph. Le temps et sa mesure au Moyen Âge // Annales. Économies, Sociétés, Civilisations. 1962. 17e an. N. 6. P. 1142; Pastoureau M. Formes et couleurs du désordre: le jaune avec le vert // Médiévales. 1983. № 4. P. 63–64]. вернуться Согласно Священному Писанию, Гедеон был избран, чтобы освободить Израиль от враждебных ему мадианитян. В подтверждение своего предназначения Гедеон просил божественного знамения, которое было явлено ему: сначала роса выпала только на расстеленную Гедеоном на земле овечью шерсть, затем на земле вокруг выпала роса, а шерсть осталась сухой. Это чудо было знаком спасения Израиля [Журавлева И. А. Гедеон // Православная энциклопедия. Т. 10. С. 508–509]. Библейский герой Гедеон был одним из патронов ордена Золотого руна, наряду с Ясоном. Если Ясон служил аллюзией на троянский миф, занимавший одно из главных мест в бургундской идеологии, то Гедеон воплощал связь ордена с христианскими ценностями. Первый канцлер ордена Жан Жермен (Germain) настаивал на том, что единственным покровителем ордена должен быть библейский Гедеон, а не язычник Ясон. Филипп Добрый последовал совету Жана Жермена, но в 1448 г. вернулся к символике, связанной с Ясоном, заказав серию шпалер, о которых сообщает Ла Марш [Doutrepont G. Jason et Gédéon, patrons de la Toison d'Or // Mélanges offerts à Godefroid Kurth. Paris; Liege, 1908. P. 191–205; Pastoureau M. Emblèmes et symboles de la Toison d'or. P. 104–105]. вернуться Заказанная в 1448 г. в Турне (ателье Робера Дари (Dary) и Жана де л'Орти (Ortye), художник Бодуэн Байёль (Bailleul» серия из восьми шпалер, изображавших историю Гедеона, была закончена в 1453 г. Чтобы никто не смог повторить это произведение, Филипп Добрый выкупил за 340 франков картоны, по которым были вытканы эти шпалеры [Gruben Fr. Les chapitres de la Toison d'or à l'époque bourguignonne (1430–1477). Louvain, 1997. P. 276]. Шпалеры погибли во время перевозки в Вену в 1794 г., куда их отправили, чтобы спасти от революционных войск Франции [Duverger J. Laatmiddeleeuws tapijtwerk met de geschiedenis van Jasoon en Gedeon // West-Vlaanderen. 1962. Vol. 11. P. 322]. В «Мемуарах» Ла Марш пишет, что во время свадебных торжеств на стенах большой залы висели ковры с историей Ясона [Olivier de La Marche. Mémoires. Vol. 3. P. 118]. Такие шпалеры действительно имелись в распоряжении герцогов: еще в 1393 г. Филипп Храбрый купил в Париже у Пьера де Боме (Beaumetz) за 1125 франков два ковра «из аррасской нити с кипрским золотом» с изображением истории Ясона [Dehaisnes С. Documents et extraits divers concernant l'histoire de l'art dans la Flandre, l'Artois et le Hainaut avant le XVe siècle. Seconde partie (1374–1401). Lille, 1886. P. 709]. Упоминания об этих шпалерах появляются в двух инвентарях герцогов, однако дальнейшая их судьба неизвестна. Возможно, они утрачены во время отступления австрийских войск, как и шпалеры с изображением истории Гедеона [Duverger J. Laatmid-deleeuws tapijtwerk. P. 318]. вернуться Жан де Энен сообщает, что против Антуана билось 26 рыцарей [Jean de Haynin. Mémoires. Vol. 1. P. 113]. вернуться Нет сведений о существовании трактата Ла Марша, посвященного турниру Золотого древа. В качестве гипотезы можно предположить, что дальнейшее описание представляло собой отдельное сочинение Ла Марша, присоединенное к «Трактату о свадьбе». вернуться Марс — площадка на вершине мачты. На парусных судах служит для некоторых работ при постановке и уборке парусов [Морской энциклопедический словарь. Т. 2. СПб., 1993. С. 245–246]. вернуться В Средние века при сервировке стола использовались высокие вазы из драгоценных металлов, которым придавали форму корабля. В них клали соль и специи, а иногда ставили само блюдо [Lightbown R. W. Secular Goldsmith's Work in Medieval France: A History. London, 1978. P. 30–31]. вернуться В Средние века антреме называли легкое кушанье, подаваемое между основными блюдами, сопровождаемое выступлениями артистов [URL:http://www.cnrtl.fr/definition/dmf/entremets (дата обращения: 31.07.2018)]. А. Дюма в своем «Большом кулинарном словаре» определяет антреме как кушанья, которые подаются вместе с жарким (овощи, заварные крема и некоторые виды выпечки) [Дюма А. Большой кулинарный словарь / пер. с франц. яз. Г. П. Мирошниченко. Москва, 2006. С. 91]. вернуться Согласно счетам, для свадебных пиров заказали 30 кораблей по модели каракки, каждая из которых имела 7 футов (2 м 10 см) в длину и столько же в высоту. Каждый корабль был оснащен мачтой, парусами из шелка, якорем и позолоченным такелажем. Корабли были окрашены в черный цвет, а шляпки гвоздей — позолочены. В нижней части изображались серебром морские волны. Башни на концах были задрапированы лазоревой тканью. Каждый корабль размещался на подставке в 5 футов высотой, вокруг которой были сооружены скалы из дерева, покрытые растениями, сделанными из воска, и «ядовитыми животными». Блюда для жаркого, установленные на этих кораблях, были сделаны из дуба, распиленного вдоль. Каждый корабль сопровождали четыре небольшие лодки, в которые были положены лимоны, каперсы, оливки и все прочее, что полагалось подавать к этому блюду [Laborde L. Les Ducs de Bourgogne. Pt. 2. T. 2. P. 322–324. № 4420]. Энен пишет, что в лодки складывали вишню и прочие фрукты [Jean de Haynin. Mémoires. Vol. 1. P. 118]. вернуться В счетах используется слово «шатер» (tabernacle). Одни из них были в форме беффруа (сторожевой башни), другие — в виде балдахинов. Они служили для подачи выпечки [Laborde L. Les Ducs de Bourgogne. Pt. 2. T. 2. P. 324. № 4421]. |
