Ласкин недовольно посмотрел на него:

– Джулиан, вы сами должны понимать, что оперировать ей нельзя до тех пор, пока мы не убедимся, что у нее не открылись язвы. Самое меньшее, неделю.

– Я же сказала вам, что еще не решила, останусь здесь или уеду, – сказала Каро Джулиану. Она сама толком не понимала, почему так старается убедить окружающих в этом.

– Джулиан, надо дать возможность доктору Ласкину провести осмотр, – сказал Вейгерт. – А вас наверняка ищет Эйден Эберхарт.

Каро посмотрела на Вейгерта, который неуверенно, но все же защищал ее. Его глаза на изрезанном морщинами лице были добрыми. Хотя он так же сильно, как Джулиан и Уоткинс, хотел использовать ее умения для этого проекта, он не пытался давить на нее или подкупать чем-то. Сейчас он впервые назвал ее по имени – Кэролайн.

– Благодарю вас, – сказала она Вейгерту и вышла из комнаты вслед за доктором Ласкином.

Ближе к вечеру Вейгерт и Джулиан сидели перед Уоткинсом на садовой скамейке во дворе Первого крыла. Уоткинс спал почти весь день, и Вейгерт решил, что вид у него гораздо лучше, чем утром. Возможно, он начал наконец-то выздоравливать от привязавшейся инфекции. Медсестра Франклин хорошо укутала его в одеяла и привезла в кресле на колесах во двор, где пахло океаном и на траве лежали длинные тени. Вейгерт был рад, что не пришлось опять идти в тесную, невыносимо нагретую спальню, где его неизменно настигала клаустрофобия.

– Рад, что вам стало лучше, Сэм, – сказал Джулиан. – Жаль только, что у нас появилась другая проблема. Вернее, даже две.

Уоткинс поморщился:

– С моей племянницей? Если она уезжает…

– Да, одна из проблем связана с нею. Она не покидает нас, хотя, судя по всему, до сих пор не решила, как ей поступить, хотя, между нами, я уверен, что другого выхода, кроме как остаться здесь, у нее просто нет. Но вчера она вышла погулять в одиночку, села под девичью сливу, и…

Уоткинс выдал длинный ряд ругательств, завершившийся простым словом:

– Сильно?

– Ласкин говорит, что она не сможет оперировать по меньшей мере неделю. Камилла выливает на нее столько лаймового сока, что можно пустить крейсер в плавание, но без этого никак не обойтись. Но ведь это еще не все. Ральфу Игану придется уехать раньше, чем он планировал, чтобы не упустить досрочно открывшуюся вакансию в лос-анджелесской больнице. Он пробудет здесь всего две недели. То есть уедет почти сразу же после того, как Ласкин разрешит Каро работать.

– А не сможет она оперировать в одиночку? – спросил Вейгерт.

– Без ассистента? Нет. Джордж, пусть даже это не очень сложная операция, но все же на мозге. Она не пойдет на это, и правильно сделает. Нам необходимо пересмотреть график операций.

Вейгерт принялся загибать пальцы. Первой по плану шла сестра Джулиана, потом Эйден и еще один из помощников Джулиана и лишь потом сам Вейгерт.

– Нам обоим по семьдесят шесть лет, – уныло сказал на этот счет Сэм. – Вдруг в наших старческих мозгах обнаружится что-то такое, чего не показывает МРТ. Пусть Кэролайн сначала набьет руку на ком-нибудь покрепче.

– Я уже сообщил Лоррейн, чтобы она перенесла вылет, и, вероятно, успею попросить об этом большинство медсестер, но Барбара и Молли уже летят в Майами, так что им придется некоторое время прохлаждаться тут, на базе, вместе с нами. Проклятье! Ведь остается еще одна проблема – кто будет ассистировать Каро? Родственников-хирургов у меня больше нет.

– У меня, возможно, есть еще один нейрохирург, который согласился бы приехать сюда.

Джулиан насторожился:

– У вас? И кто же это? Почему вы считаете, что он согласится, и почему мы должны ему доверять?

– Я уже веду с ним предварительные переговоры. А конкретно отвечу позже, когда все узнаю наверняка.

Сумерки понемногу сгущались, под навесом галереи зажглись лампы. Сэм поднял руку, чтобы покрепче обернуть плечи одеялом, и Вейгерт увидел, что она трясется.

– Что еще?

Джулиан начал рассказывать о каких-то делах. Вейгерт не слушал его. Он вспоминал Сэма таким, каким тот был когда-то и каким мог бы стать, хотя бы ненадолго, в других ветвях вселенной.

– Пора возвращаться в дом, доктор, – сказала сестра Франклин. Вейгерт не слышал, как она подошла.

Сэм не стал спорить. Когда его кресло уже покатилось к комнате, он оглянулся и проскрипел:

– Я передумал. Посмотрите насчет этого хирурга в интернете. И скажите ваше мнение. – Последовала пауза, во время которой Сэм собирался с силами, а сильные, обнаженные до плеч руки сестры Франклин толкали кресло с его почти невесомым телом по стриженой траве. – Его зовут Тревор Мартин Абруццо.

– По крайней мере, Джордж, у вас будет много времени, чтобы просветить Каро по поводу своей теории, – сказал Джулиан. – Но, боюсь, не сегодня. Зуд просто измучил ее.

– Я подберу ей материалы для чтения, – с надеждой сказал Вейгерт и добавил: – Бедная девочка.

– Не сказал бы, что она такая уж девочка. А вы, Джордж, решили взять ее под крыло?

Вейгерт промолчал. Это уже была та степень фамильярности, которую он не одобрял. Он и с Уоткинсом подружился в те давние времена, не в последнюю очередь из-за того, что Сэму не было присуще распространенное у американцев бесцеремонное любопытство к чувствам и мыслям окружающих.

– Не волнуйся, мой милый, – сказала Роуз у него в голове. – Но, по правде говоря, она действительно не девочка.

Вернувшись к себе в комнату, Вейгерт нашел в «Гугле» доктора Абруццо. Полезная штука этот самый «Гугл». Если бы он существовал в то время, когда они с Сэмом были студентами, насколько меньше можно было бы сидеть в Бодлианской библиотеке.

Упоминаний Абруццо оказалось на удивление много. Вейгерт читал их некоторое время, а потом сделал нечто такое, чего не позволял себе с тех давних пор, когда они с Роуз держали собак – кинг-чарльз-спаниэлей: он негромко, протяжно свистнул.

Каро еще раз позвонила Эллен. Сестра опять не ответила – очень странно для этого времени суток. Неужели Эллен умчалась с Анжеликой в «Неотложную помощь»? Такое случалось довольно часто, а других причин, по которым Эллен могла бы отсутствовать дома, в голову не приходило. В магазины она ходила крайне редко. Няньки или сиделки обходились очень дорого, и поэтому Эллен заказывала продукты с доставкой, а Каро каждый месяц оплачивала купленную еду, обычно добывая деньги сложными манипуляциями с множеством кредитных карт.

Камилла снабдила ее лаймовым соком, которым нужно было как можно чаще обтираться, а Лайл Ласкин выдал стероидные препараты и снотворное. Каро знала, что большинство транквилизаторов действуют на нее очень сильно, но приняла четверть таблетки, и хоть и крепко спала всю минувшую ночь, впала в продолжительную прерывистую дремоту. Проснулась она, когда за окном уже стемнело. Зуд возобновился. Недовольно морщась, она рассматривала свое отражение в зеркале. Кожа вокруг одного глаза покраснела и воспалилась, но сам глаз, кажется, был здоров. Каро намазала соком все зудящие места и изогнулась, стараясь дотянуться до спины, когда в дверь кто-то постучал. Она приоткрыла дверь на дюйм. Джулиан.

– Уходите, – потребовала Каро. – Я похожа на прокаженного. Избитого до синяков прокаженного.

– Вы отлично выглядите, – ответил Джулиан, который, конечно же, не мог видеть ее сквозь дверь. – Я принес вам кое-что почитать.

Она приоткрыла дверь еще на пару дюймов. Джулиан держал в руках высокую стопку ярких канцелярских папок – голубая, красная, зеленая, желтая, фиолетовая, – которая походила на внезапно открывшуюся коробку разноцветных мелков для детского творчества.

– Если все это по физике, то я отказываюсь.

– Как раз по вашей специальности. В основном. Еще я принес вам лекарство от зуда.

Каро стремительно оделась и впустила его. Джулиан внимательно осмотрел ее лицо.