– Не так уж плохо. Я после знакомства с девичьей сливой выглядел куда хуже.

– Врете, – сказала Каро.

– Вру, – легко согласился он. – Но насчет этих папок – чистая правда. В голубой – материалы по теории Джорджа в таком подробном изложении, что, наверное, понять это сможет только математик или физик, хотя, как я понимаю, он подготовил специально для вас нечто вроде резюме. В красной – все схемы и описание хода операции по установке мне импланта. Тоже в мельчайших и скучнейших деталях. Зеленая папка – это мои зрительные впечатления; там вас могут заинтересовать хотя бы возможности картографирования. В желтой папке – медицинская и психологическая подготовка пациента номер два, моей сестры Лоррейн. В фиолетовой – формы информированного согласия, договоры о неразглашении и все прочие юридические документы, защищающие всех экспериментаторов, включая вас, от любых судебных исков со стороны кого бы то ни было, где бы то ни было и когда бы то ни было. Подозреваю, что вы впредь защищены от всего на свете, вплоть до штрафов за неправильную парковку. Мы с Джорджем готовы ответить на любые ваши вопросы, хотя сомневаюсь, что вы станете их задавать, пока будете похожи на пирата, потерявшего наглазную повязку. Вы хорошо видите?

– В общем, да. Но где ваше лекарство? Ни Камилла, ни доктор Ласкин не обещали мне ничего сверх того, что уже выдали.

– Это не их, а мое лекарство. – Джулиан положил стопку папок на стол и вынул из кармана серебряную, с кожаной отделкой, фляжку. – Односолодовое виски «Ардбег» двадцатитрехлетней выдержки. Как вы наверняка знаете, виски относится к числу центральных депрессантов нервной системы.

– Сейчас мне категорически нельзя принимать алкоголь.

– Какое пуританство! Ладно, виски подождет. В таком случае позвольте предложить вам кое-что другое: извинение. Утром я повел себя очень нетактично. Мне не следовало упоминать вашего брата. Прошу простить меня за это.

Каро кивнула, не зная, что и сказать. Вероятно, она слишком резко отреагировала на его реплику. Смерть Итана, естественно, обсуждали в СМИ, а вот ее губительные для семьи последствия – нет. Но об этой части истории Джулиан не упоминал, да и не мог ничего о ней знать. Или мог?

– Давайте оставим виски на другой день, – сказала она. – А сейчас я полистаю бумаги, которые вы мне принесли.

– Отличная идея. Не хотите пообедать? Я попрошу Джеймса принести вам еду.

– Благодарю вас.

Как только он ушел, Каро решила еще раз попробовать связаться с Эллен, но телефон сам зазвонил у нее в руке.

– Эллен! Я весь день пытаюсь до тебя… Что? Эллен, ты плачешь, я ничего не могу разобрать. Успокойся. Что-то с Анжеликой?

– Нет! С Кайлой!

Кайла! По спине Каро пробежали ледяные мурашки.

– Что случилось с Кайлой?

– Ее забрали!

– Кто? – По мере того как Эллен кричала все громче и надрывнее, голос Каро становился еще спокойнее, но спокойствие это поддерживалось только мощным усилием воли. – Кто ее забрал?

– Служба детской опеки! Они забрали ее у меня! Она пропала!

– Стоп! Расскажи все по порядку. С самого начала.

Элен издала странный сдавленный звук, пытаясь овладеть собой. Каро стиснула телефон с такой силой, что у нее побелели костяшки пальцев.

– Кайле, наверно, в школе стало плохо. У нас было очень тяжелое утро… из-за Анжелики… ты же знаешь, как с ней бывает…

Каро знала.

– Дальше.

– Кайла все твердила, что задержится из школы, а у Анжелики начались судороги, а потом рвота, и в конце концов я накричала на Кайлу. А в школе учительница спросила ее, что случилось, а Кайла, судя по всему, расплакалась и сказала, что дома ужасно, пахнет дерьмом, и мама не накормила ее завтраком, и сестру вырвало прямо ей на рюкзак. А потом ко мне явилась Служба опеки! Через два дня слушания, а пока Кайлу сунули в какую-то приемную семью и сказали, что это «для ее же безопасности»! Как будто я когда-нибудь… Я весь день пыталась добиться помощи от патронажной службы или от Общества юридической помощи или хоть от кого-нибудь, но все говорят, что у них завал и им не до меня… О, Каро, я же так стараюсь быть хорошей матерью! У меня просто не получается делать все одновременно!

– Ты замечательная мать! Послушай, Эллен, я во всем разберусь. А ты сиди тихо, пока я тебе не позвоню.

– А что ты можешь сделать? Я не собираюсь взваливать это на тебя. У тебя достаточно своих забот. Та интернетовская говнобуря насчет доктора Беккера еще не улеглась…

– Эллен, просто сиди тихо! Анжелика спит?

– Да.

– Я позвоню тебе, но, может быть, не вечером или ночью, а завтра утром. Идет? Самое главное – ничего не предпринимай, пока мы с тобой не поговорим. Мы со всем разберемся.

– Ладно, – ответила Эллен.

– Постарайся тоже поспать, пока Анжелика спит, – сказала Каро, зная, насколько хрупок сон у ее несчастной племянницы. – И жди моего звонка. – Ее пальцы так тряслись, что она не сразу попала на значок окончания разговора.

Кайлу увезли куда-то в приемную семью, от матери, от ее привычной спальни и школы… Она напугана? Наверняка. Каро понимала, что Служба опеки и попечительства действительно помогает детям, пострадавшим от насилия или неисполнения родителями своих обязанностей, но ведь с Кайлой не случилось ни того, ни другого. Эллен готова была жизнь отдать за каждую из своих дочерей. В определенной степени уже отдавала.

Каро тоже была готова на все ради Кайлы. Она не думала, что у нее самой когда-нибудь будет ребенок: слишком сильно она была предана нейрохирургии, слишком устала от «романтических» отношений, слишком глубоко сидела в долгах, слишком быстро старела. Но Кайлу она делила с Эллен в первую очередь потому, что почти все силы и энергия Эллен уходили на Анжелику. Кайла, с ее милым хихиканьем, мгновенными вспышками эмоций и готовностью обниматься…

Каро открыла дверь. Быстротечный тропический закат уже миновал, в слабо освещенном половиной луны дворе господствовала бархатная тропическая ночь и не было ни души. Из всех обитателей базы она знала, как найти одного лишь Джеймса, и потому вернулась в комнату и нажала кнопку переговорного устройства:

– Джеймс, простите, что беспокою вас, но мне необходимо поговорить с доктором Вейгертом. Прямо сейчас.

– Не беспокойтесь, сейчас сделаем. Вам, кстати, должны были выдать список сотовых телефонов. Сейчас я позвоню доктору Вейгерту, а потом пришлю вам список.

Каро медленно, глубоко дышала и усиленно думала. В полосе тусклого света, падавшего из ее двери, пролетел белый мотылек. Невидимые цветы заполняли воздух сладким ароматом. Прямо под ногой мелькнуло что-то маленькое, и Каро отшатнулась. Через порог шмыгнула ящерица. На другой стороне двора, по диагонали, открылась дверь, и Каро узнала высокую сутулую фигуру доктора Вейгерта. Он торопливо зашагал к ней прямо по траве.

– Кэролайн?

– Кое-что случилось. Мне нужна ваша помощь.

– Конечно. Чем смогу… А в чем дело?

– Это даже не помощь и не услуга, это скорее… деловое сотрудничество.

Он посмотрел ей в лицо и мягко сказал:

– Может быть, лучше войти в комнату?

– Там ящерица…

Вейгерт вошел внутрь, появился уже через несколько секунд с ящерицей в руке и отпустил ее в темноту.

– Эти маленькие зеленые существа совершенно безвредны, но я вполне понимаю, что после знакомства с девичьей сливой вы с недоверием относитесь и к местной фауне. Но все же давайте теперь войдем и вы расскажете мне о том, что вас так тревожит.

К этому времени она успела собраться с мыслями.

– Все вы – мой дед, вы сами и Джулиан, словом, исследовательская корпорация – выплатили мне авансом небольшую часть жалования. Мне хотелось бы узнать, не может ли корпорация увеличить мой аванс. Сильно увеличить.

– Вам неожиданно потребовалось много денег? – вопросительно произнес он.

– Да. Для моей сестры. Ей необходим адвокат. Я… Она…

– Кэролайн, нет никакой необходимости рассказывать мне все подробности. Достаточно будет сути.