Джулиан поставил перед нею чашку с кофе, сел напротив и одним махом разрушил все планы Вейгерта по неторопливому, методичному изложению его теории.

– Позвольте задать вопрос вам, – сказал Джулиан. – Как вы относитесь к вечной жизни?

Каро уставилась на Джулиана, чуть ли не открыв от изумления рот. Неизвестно, чего она ожидала, но явно не этого.

– Ладно, ладно, я очень сильно все огрубляю. Но это сердцевина всего проекта.

– Ничего подобного! – воскликнул Вейгерт. – Джулиан, вы вводите ее в заблуждение!

– Позвольте с вами не согласиться. Именно бессмертие должно привлечь публику к проекту, а публика, в данный момент, в этой комнате, – это и есть Каро. Я сейчас все проясню. Бессмертие, которым мы занимаемся, достигается не магическими эликсирами или генетическими ухищрениями. Наша работа строго научно доказывает, что бессмертие уже существует, потому что действительность совсем не такова, какой ее представляет большинство людей. Джордж, такая формулировка вас больше устроит?

– Да. Нет! Вы пропустили все, что…

– Вы совершенно правы: чтобы убедить человека в чем-то совершенно новом, необходимо рассказать ему все по порядку, от и до. А чтобы объяснить вам, Каро, каким будет ваше место в этих исследованиях, я лучше проведу для вас короткую экскурсию по исследовательскому крылу нашей базы.

Нескольких секунд Каро хватило, чтобы оправиться от потрясения и вновь обрести дар речи. Она поднялась с места:

– Полагаю, на этом можно закончить. С вашего позволения, я хотела бы немедленно вернуться в аэропорт. Если ваш проект построен на использовании нейрохирургии для изменения методов «создания» действительности мозгом, значит, все вы, включая моего двоюродного деда, при всем уважении к его научным заслугам и регалиям, сумасшедшие.

Вейгерт побледнел. Джулиан же тем временем продолжил:

– Определения сумасшествия непрерывно меняется – равно как и оценка возможностей приспособляемости мозга. Уверен, что вы знакомы со всеми новейшими исследованиями в этой области. В вашем предположении есть доля истины, но оно весьма неполно. Вы проделали долгий путь, чтобы добраться сюда. Повремените с отъездом хотя бы до тех пор, пока не увидите своими глазами, чем мы тут занимаемся.

Разве сможет экскурсия опровергнуть мнение, сложившееся у нее после этого разговора? Но внезапный приступ любопытства, того самого любопытства, которое дало первый толчок интересу Каро к занятиям картированием мозга, все же заставил ее кивнуть Джулиану. Небольшая прогулка не повредит. Кроме того, ей было очень нелегко сразу отказаться и от астрономической зарплаты, которая обеспечила бы надежную помощь Эллен, и от возможности получить благоприятные профессиональные рекомендации от нобелевского лауреата, которые могли бы спасти ее карьеру, и вообще от шанса продолжить занятия нейрохирургией.

А если речь идет о чем-то, вроде вошедшей в моду в 1950-х годах лоботомии, превращающей людей в зомби, она, безусловно, откажется.

– Простите, что-то мне совсем не хочется кофе, – сказала она.

– Ничего страшного, – ответил Джулиан. – Идем?

Выходя, Каро оглянулась. Вейгерт мыл чашки из-под кофе в маленькой раковине точными, рассчитанными движениями, будто делал хирургическую операцию.

Во дворе Джулиан сказал:

– Вы уже видели Первое крыло – там только жилые помещения. Сейчас мы находимся во Втором крыле. Все здесь, кроме службы безопасности, – владения Джеймса. Он…

Каро улыбнулась:

– С Джеймсом я уже знакома. Он сообщил, что носит титул мажордома.

– Ничего иного от него и не следовало ждать. Он не довольствуется обыденным званием управляющего и из своего кабинета, расположенного возле ворот, напротив службы безопасности, царит над всем обслуживающим персоналом, который в основном живет за пределами имения. Остальные помещения, – он указал рукой на двери, выходившие во дворик, – кухня, комната отдыха для обслуживающего персонала, прачечная, кладовые, спортзал, а вот это помещение, с раздвинутой сдвижной стеной, наша трапезная. Завтрак с шести до десяти, ланч с полудня до двух, обед с шести до скольких хотите, но вообще-то кухня никогда не закрывается и поесть можно когда угодно. Попросите, и подчиненные Джеймса доставят все на подносе в вашу комнату. Пища без изысков, но съедобная.

Каро задержала взгляд на безлюдном сейчас помещении с низким потолком, металлическими столами, складными стульями, голыми белыми стенами и раздаточной линией, прикрытой плексигласовым защитным экраном.

– Трапезная?

Джулиан ухмыльнулся:

– Я понимаю, что это звучит до смешного высокопарно. Как и «мажордом». Но Вейгерт и Уоткинс как-никак оба учились в Оксфорде. А Джордж потом там же преподавал и вел исследования. Так что в его терминологии сочетаются нотки ностальгии и надежды.

Каро, естественно, не могла не заметить, что, в отличие от Джулиана, носившего подходящие для тропиков шорты цвета хаки и желтую рубашку-поло, Вейгерт был облачен в отглаженную вискозную сорочку с короткими рукавами, застегнутую на все пуговицы, и даже узкий галстук. Его одеяние выглядело неуместно, как смокинг на пляже. Каро легко представила его себе в профессорской мантии, хотя в Соединенных Штатах их никто не носил уже добрый век, тем более в физических лабораториях.

Джулиан подвел ее к одной из дверей, вставил ключ в замочную скважину, приложил большой палец к пластинке, и лишь после этого она открылась.

– Вот и Третье крыло.

Еще один просторный внутренний двор. Ни пальм, ни садовых скамеек; хотя посередине раскинулась цветочная клумба, ухоженная далеко не так тщательно, как в Первом и Втором крыльях. Определенно, атмосфера здесь была иной – очень деловой. Все двери закрыты, и на каждой биометрическая пластинка для считывания отпечатков пальцев. Отсутствие табличек на дверях говорило о том, что все, имеющие сюда доступ, точно знают, куда идут.

Джулиан так же, в два приема, открыл одну из дверей.

– В этой части находится собственно больница. Мы пройдем через нее, тем более что на сегодня она не используется.

– Не исп…

– Если вы еще немного подождете с вопросами, я отвечу сразу на все чуть позже. Обещаю. – Теплая улыбка, которую Каро попыталась не заметить. Она не собиралась поддаваться на уловки этого сексуально привлекательного психа, который, похоже, считал, что женщины должны воспринимать его как Божий дар.

Лаборатории, рентгеновский кабинет, единственная операционная, послеоперационная, сестринский пост – все как положено, за исключением того, что палат для больных всего четыре и лишь две реанимационных койки. И ни одной живой души.

– А где?..

– В настоящее время почти весь больничный персонал в отпуске. Они вернутся на базу, когда вы начнете оперировать. Прошу вас, Каро, потерпите еще немного. Я хочу показать вам кое-что еще, чтобы легче было объяснять.

Они вышли из «больницы» – хотела бы она работать здесь, а не в Фэрли? – и пошли через двор к другой двери.

– Я введу туда отпечаток вашего пальца после того, как вы твердо решите остаться. Пока что лишь замечу, что именно ради этого корпуса существует вся база.

– Полагаю, она существует лишь потому, что я наблюдаю ее, – ответила Каро.

Он рассмеялся.

– В таком случае наблюдайте внимательно.

Они миновали конференц-зал, который был куда просторнее, чем в службе безопасности, но со столь же непритязательной меблировкой и белой лекторской доской на стене без окон. Второй выход оттуда привел в еще большее помещение, в одном конце которого стояло несколько письменных столов и закрытых лабораторных шкафов. С другой стороны находились два больших компьютерных пульта, между которыми располагалась больничная функциональная кровать, а по сторонам – множество оборудования.

– Неужели у вас есть даже расширенно-функциональный томограф с контрастированием? – недоверчиво спросила Каро.