Когда учитель снова заговорил, мне показалось, что я уже брежу. Сквозь вату в ушах до меня донеслось:

— Наш мир никогда не был приспособлен к темной магии. Она отравляет его. И те, кто ею владеют, отлично это понимают. Но личное могущество — отличный способ забыть это важное обстоятельство.

— А катаклизм? Из-за чего он случился? — пробормотал я, не открывая глаз и практически не дыша.

— Виктор Берененгам предсказал, что появится мощный темный поток, который станет причиной природной катастрофы. На него не обратили внимания. А те немногие, кто услышал, упустили из виду слово “поток”. Это превратило простой прогноз в угрозу от темных магов.

— Его убили?

— Обезглавили и сожгли. Как в старые добрые времена. Сразу после того, как все перетряхнуло.

— Почему до сих пор идет охота на темных?

— Потому что, по мнению многих и очень многих — появление такого мага есть оскорбление самой сути природы.

— А тот, что сидит в башне при императоре?

— Афанасий-то? Он безобиден. Слабый маг, практически растерявший силу. Пишет собственную биографию, изучает древние записи, которые ему привозят со всех концов страны, прячется от мира.

С каждой его фразой мне становилось легче дышать. Будто кто-то открыл окно и впустил свежий ветер.

— И что же будет дальше? — спросил я.

— Дальше? Кто знает, — Риман пожал плечами. — Мы уже подъезжаем.

Я выглянул в окно и обомлел, разом растеряв всю дрему. Экипаж замер возле высокого, статного здания, чью крышу подпирали изящные стрелы колон. Этот великолепный портик из белого мрамора больше подходил для правительственного здания, нежели для охранки. Широкое крыльцо, литые перила, клумбы по краям. Все дышала богатством и величием.

— Не туда смотрите, молодой человек, — одернул меня Риман и кивнул в другую сторону.

Я повернул голову и через стекло увидел неприглядную серую коробку с решетками на окнах и двумя куцыми деревцами по углам здания. Насмешка над архитектурой. Меня передернуло. В такое место мне совершенно не хотелось.

Собрав волю в кулак, я шагнул из кареты и практически по колено провалился в сугроб. Погода изрядно испортилась. А еще через пару минут я был целиком запорошен снегом.

Учитель дождался, пока я выберусь из пушистого плена, и сразу же пошел вперед, рассекая белое море.

***

Первое, что я ощутил, появившись под светом единственной лампочки — искреннюю ненависть. Удивленно осмотревшись, я наткнулся на злой взгляд смутно знакомого человека. Где же я мог его видеть?

— Здравия желаю, ваше сиятельство! Прошу за мной! — скомандовал он.

И тут меня осенило. Это был тот самый офицер из охранки, что допрашивал меня по делу Дубского. Цацкий Юлий Олегович, кажется. Что он тут делает?

Риман озадаченно глянул на меня, но ничего не сказал. Мы с ним прошли в унылый кабинет, обставленный разномастной мебелью и больше напоминающий склад ненужного барахла. Из всей картины выбивался только зеленый фикус в новеньком горшке, совершенно неуместный в такой обстановке.

— Вот мы с вами и снова встретились! — гаркнул он.

Его простоватое лицо совершенно не изменилось с момента нашего знакомства. Как и манера поведения.

— Добрый день, Юлий Олегович, вас повысили? — чуть приподняв бровь, спросил я, оглядывая его новое пристанище.

— Алексей Николаевич! Прошу быть серьезнее. Дело государственной важности!

Он полыхнул гневом и схватил со стола тощую папку, как и в прошлый раз, скинув все остальные на пол. Это не добавило офицеру радости.

— А вы кто? — рявкнул Цацкий, зыркнув на Римана.

— Христофор Эммануилович Риман, — ударение на первый слог, — вежливо отозвался он, — преподаю в академии имени Кухарских, сопровождаю этого молодого человека. Уточните, по какому поводу его вызвали?

— Здесь я задаю вопросы! — ладонь офицера с грохотом опустилась на столешницу, скинув карандашницу, и повернулся ко мне. — Итак, что вы можете сказать о нападении на карету, принадлежавшую семье великого князя Кунцева.

Он выжидающе смотрел на нас своими большими светлыми глазами, продолжая сжигать меня потоком своей ненависти. Заметив, что я не тороплюсь с ответом, Цацкий снизошел до разъяснений.

— Установлено, что нападение, случившиеся четырнадцатого числа прошлого месяца сего года, было осуществлено лицами в количестве шестнадцати человек. Карета и имущество семьи Кунцевых пропали. Подтверждено свидетельскими показаниями, что вас и пострадавших видели вместе у ворот учебного заведения в тот момент, тогда как директором было отдано распоряжение территорию академии не покидать! Вопрос! Какова ваша роль в преступлении против сына великого князя?

И я не придумал ничего лучше, как запустить в него ментальный луч. И едва он прикоснулся к Цацкому, то я сразу понял, в чем причина его ненависти.

Его сослали сюда после того самого первого допроса. И что в результате? Он ведет себя так же.

— Вы обвиняете меня? Снова?

— Ваше сиятельство! Попрошу вас отвечать на мои вопросы! Четко и обстоятельно!

— Хорошо, — я еле удержался, чтобы не дернуть плечом. — Про нападение мне ничего не известно, кроме того, что рассказал мне Дмитрий Владимирович Кунцев и его кучер. Карету и нападавших я не видел. Это все?

— Нет! — рявкнул он. — Имеете ли вы какое-то отношение к нападению на семью и имущество Кунцевых? Были ли вы участником этого преступления? Знали ли вы лично нападавших?

Он забрасывал меня глупыми вопросами, даже не давая времени на ответы, и я постепенно начал закипать. Гнев быстро раскрасил мои щеки алым, а дыхание стало тяжелым.

— Были ли вы в сговоре с Дмитрием Кунцевым, известным, как обладателя ментальной силы? Не подвергал ли он вас воздействию вышеуказанной силы?

— Нет, нет и нет! — сквозь зубы прошипел я. — Что вы себе позволяете?!

— Вопросы задаю я, — он даже привстал со своего стула и начал трясти перед моим носом папкой, рассыпая документы во все стороны.

Алая пелена поднялась перед глазами, и по рукам побежали крошечные электрические змейки.

— Алексей Николаевич, — гаркнул он, — применение силы против работников государственной службы несет за собой уголовное наказание! Вы будете отвечать на вопросы? Или продолжите упорствовать?!

Мне на плечо легла узкая ладонь Римана. Я обернулся на него и наткнулся на шокированный взгляд. Мотнул головой в ответ. И сделал несколько глубоких вдохов.

— Юлий Олегович, если вы дадите мне возможность ответить хоть на один ваш вопрос, то вы получите от меня полную информацию по этому делу.

Я старался, чтобы мой голос звучал спокойно, но он все равно дрожал от гнева. Магия бушевала во мне, рвалась наружу и требовала уничтожить этого тупоголового офицера.

Пора сворачивать этот бессмысленный разговор.

— У вас остались вопросы, офицер? — спросил я, вставая со стула.

— Да! — рыкнул он.

— Запишите их и направьте почтой. Я подробно отвечу на них. Продолжать беседу в таком тоне я не намерен.

— Сядьте!

— Я задержан?

— Вас вызвали на допрос по делу государственной важности!

— Еще раз вам повторяю, что про нападение и кражу имущества я узнал от Дмитрия, ранее про нападавших ничего не знал. Я обычный человек, который помог другу в беде.

— Значит, все же помогли! — торжествующе сказал офицер.

— Под помощью я подразумеваю встречу перепуганного подростка посредине дороги и сопровождение его в учебное учреждение.

Пришлось еще раз медленно вдохнуть и выдохнуть, ибо мое терпение не было безграничным.

— Юлий Олегович, — вмешался Риман, — я вижу, что вы отличный офицер и не зря носите эти погоны. Однако мой подопечный ответил на все ваши вопросы и более задерживаться здесь не собирается.

Он мягко взял меня под локоть и быстро вывел меня из кабинета, оставив Цацкого один на один с бушующей в нем ненавистью.

Только на улице я понял, что меня всего трясет от бешенства. Кулаки раз за разом сжимались, а челюсти были стиснуты до боли. Во мне бесновалась магия, так и норовя выплеснуться наружу.