Он изо всех сил сдерживал улыбку и старался сделать вид, что все время сидел на трибунах. Я поддержал его игру.

— Вы кого-то ищете, ваше сиятельство?

— Хотел Марии Федоровне письмо отправить. Вот, за бумагой пришел.

— Сказали бы мне, я вам сразу пачку принес бы.

— Кто ж знал, — развел я руками. — Да и все равно нужно было бы тебя искать. Как тебе тут? Все хорошо?

— Просто прекрасно! Ни секунды не жалею, что попросился сюда.

Я с улыбкой покачал головой и поднялся в приемную. Анна Викторовна, прекрасная как первый цветок весной, сразу же выдала мне несколько листков и плотные конверты.

Набросав несколько слов для матушки, я тут же отправил письмо. А затем задумался. Писать ли Горлицкому? Выставить это, как праздное любопытство?

Нет, потом. Сначала целительница. После соревнований у нее должно прибавиться работы. Понаблюдаю за её магией, а там видно будет.

Но не успел я выйти, как дверь в кабинет директора открылась и Эдуард Львович меня окликнул:

— Алексей Николаевич, как удачно, что вы здесь, — его усы роскошные приподнялись в улыбке, — как раз собирался вас искать. Прошу проходить.

Я заглянул за его плечо — за столом директора сидел широкоплечий, коротко стриженный мужчина в темно-синей форме академии “Железного острова”. Мой взгляд поймали светло-серые, почти белые глаза. На секунду мне показалось, что он видит меня насквозь со всеми потоками магии, способностями и чужой шкурой.

Едва сдержавшись, чтобы не передернуть плечами, я зашел в кабинет.

— Добрый день, ваше сиятельство, — незнакомец обладал приятным голосом, — меня зовут Меркулов Станислав Данилович, я директор “Железного острова”. Мы как раз с Эдуардом Львовичем говорили про перспективных учеников, и он рассказал о вас.

Мои брови удивленно дрогнули.

— Рад слышать, что меня считают перспективным, — отозвался я.

— Все верно. Я хотел предложить вам перевестись в нашу академию. Мы можем обеспечить вам хорошее обучение, с учетом типа вашей способности. У нас уже есть трое таких учеников. Вы бы стали четвертым. Как раз боевая единица.

Я бросил взгляд на Кохтенберга, но тот с деланным любопытством рассматривал бумаги, которые держал в руках. Не найдя у него поддержки, я снова посмотрел на Меркулова, осторожно прощупывая его эмоции.

— Ваше предложение весьма щедро, — открыл я рот, но не успел договорить.

В моей голове вспыхнуло его острое желание получить от меня согласие. А за этим все скрывалось нечто большее — страх отказа. Почему он так этого боится? Есть у меня один способ узнать причины.

Ментальный луч плавно скользнул в Станислава Даниловича, и у меня на мгновение перехватило дыхание.

На какую-то долю секунду я стал директором “Железного острова”. Перед моими глазами появилась расплывчатая тень. Она нависла надо мной и от нее веяло жутью.

С трудом вынырнув из этой липкой паутины ужаса, я посмотрел на Меркулова другими глазами. Однако переход в другое учебное заведение меня сейчас не интересовал.

— Ваше предложение весьма щедрое, — повторил я, — но я вынужден отказаться. Меня устраивает обучение в академии Кухарских, и я ничего менять не собираюсь.

От Эдуарда Львовича прилетело одобрение. Он так и не поднял глаза, но в его пшеничных усах мелькнула улыбка.

— Что-то еще? — я сложил руки на груди.

— Хм... Алексей Николаевич, — запнулся Меркулов, — но вы даже не знаете условий! Обучение для вас будет полностью бесплатным, размещение на территории академии тоже. В курс занятий входит изучение самых разных направлений, — он начал загибать пальцы, перечисляя, — военно-политическое, боевое, управленческое. У нас лучшие преподаватели! Вы будете не просто лучшим, а лучшим из лучшим. Тем более, с вашим уровнем способностей. Государство нуждается в вас, Алексей Николаевич.

Он говорил и не отводил от меня взгляда, желая нащупать слабое место. Но такие уговоры хороши были для малолетного пацана, а не для бывшего темного мага. Поэтому я пожал плечами и коротко ответил:

— Я остаюсь здесь.

Меркулов с трудом удержался, чтобы не ударить кулаком по столу, и лишь забарабанил пальцами. Настроение я ему изрядно подпортил. Что ж, его дело. А мне нужно бежать дальше.

— Что-нибудь еще?

— Спасибо, Алексей, — сказал Эдуард Львович, — можете идти.

Директор “Железного острова” разве что зубами не скрипел от злости. И зачем я ему так нужен?

Эту мысль я уже додумывал по дороге в медицинское крыло. Я нашел его скорее по запаху, чем по табличкам на стене — отчетливо пахло ромашкой и зверобоем. Хотел было удивиться — зачем магам лекарственные растения, — но потом понял, что одной силы порой недостаточно.

Я проскользнул в приоткрытую дверь и замер на пороге. Владения Алевтины Юрьевны ничем не отличались от любого другого медпункта: несколько аккуратно застеленных кроватей с тумбочками, две ширмы, широкий стол, заваленный бумагами. Только висящие в углу пучки трав выделялись на общем фоне.

Сама целительница как раз колдовала над спящим Игорем Дубовым, пострадавшим от огневика в последнем выступлении на тренировочной площадке.

Мгновенно перейдя на магическое зрение, я начал наблюдать за ее действиями.

От рук Алевтины Юрьевны плавно текла магия, расходясь по телу пациенты и собираясь крупными каплями на груди и руке. Сила будто сама знала, где поврежденные места и стремилась именно туда.

Как завороженный я наблюдал за работой целительницы. Когда она закончила, то подняла глаза и на ее пухлом лице расцвела улыбка.

— Лешенька, — вполголоса проговорила она, — пришел Игорешу навестить? А он только-только заснул. Может, придешь позже?

— Нет-нет, я к вам.

— Что-то случилось? — она легко вспорхнула со стула и в одно мгновение оказалась рядом, — давай я тебя осмотрю.

— Не стоит! — резко отпрянув, сказал я. — Я в порядке, спасибо! Хотел узнать, как работает ваша магия.

— Ох! А я-то распереживалась, — ее подбородки дрогнули, — но зачем тебе это?

— Мечтаю стать врачом, — смущенно соврал я.

Алевтина Юрьевна чуть нахмурила брови, но затем снова улыбнулась.

— Какое замечательное стремление! И как ты собираешься лечить? У тебя есть способность?

“Конечно, есть” — подумал я, но вслух ответил другое.

— Я владею электрической магией. Возможно, когда научусь, смогу запускать сердце человека, — я добавил в голос гордости и выпятил грудь вперед.

Целительница тихо рассмеялась.

— И кто тебе такое сказал, дорогой? Просто ударить силой мало. Нужно знать куда, видеть процессы в теле. Все это не так, как выглядит на первый взгляд.

— А можно посмотреть, как вы работаете? Мне очень, очень интересно!

— Ты уверен? Тут нужны крепкие нервы.

— Конечно! — с готовностью ответил я.

— Ну тогда пойдем, будущее медицины, — она махнула рукой в сторону одной из ширм.

За тканевой перегородкой на кровати лежал неизвестный мне ученик. Его лицо было чуть белее накрахмаленной простыни. Правая сторона груди и вся рука представляла собой огромный ожог.

Я невольно вздрогнул. Что-то похожее видел, когда шли кровопролитные битвы на границе империи. Тогда возле моего солдата взорвалась магическая ловушка. Целители с трудом подняли его на ноги, а вот шрамы на лице и груди остались у него на всю жизнь.

— Это кто? — едва слышно спросил я.

— Студент “острова”. Пострадал на арене, выйдя против огневика. Иван Семушкин, водник.

Алевтина Юрьевна нежно провела по лбу парнишки ладонью.

— Он успел потушить свою форму, которую поджег наш ученик, — она поджала губы и печально продолжила, — кто же придумал такие жестокие соревнования?

— Это подготовка к будущему, — зачем-то ответил я. — Бойцы должны знать, с чем могут столкнуться на полях сражения.

Целительница испуганно посмотрела на меня, но ничего не сказала. Она подняла руки над пораженной кожей, и вокруг ее кистей заиграли зеленые искорки.