В полумиле сзади от «ситроена» ехал темно-зеленый «форд». Он тоже свернул на шоссе, набрал скорость и за три машины до «ситроена» снова замедлил ход. За рулем сидел высокий бледный мужчина с голубыми глазами. Светлые волосы, белесые брови. Темный плащ поверх спортивной куртки, слаксы, серая водолазка. На сиденье рядом – шляпа, кейс и сложенная карта Парижа. У мужчины сегодня был день рождения – стукнуло сорок два. Звали его Бернард Овен.
Глава 36
– Ты меня слышишь? – спросил Осборн. Ливень усиливался, «дворники» ровно шуршали по стеклу. Слева сквозь деревья смутно проглядывала Сена. До въезда в парк оставалось меньше мили.
– Слышишь? – повторил Пол свой вопрос, обернувшись назад.
Канарак смотрел куда-то на потолок, его дыхание стало ровнее.
– Угу, – промычал он.
Осборн отвернулся.
– Ты спрашивал, известно ли мне, что произошло с Жаном Пакаром. Я сказал, да, известно. А теперь я объясню, что сейчас происходит с тобой. Я сделал тебе инъекцию препарата, который называется сукцинилхолин. Он парализует функцию всей мышечной системы. Доза небольшая – чтобы получил общее представление. У меня припасен шприц с дозой покруче. От тебя зависит, будем еще колоться или нет.
Канарак смотрел на обшивку салона. Нет, еще одного укола он не выдержит. Ни за что на свете.
– Меня зовут Пол Осборн. Двенадцатого апреля шестьдесят шестого года я и мой отец, Джордж Осборн, шли по улице Бостона. Мне было десять лет. Мы собирались купить новую бейсбольную перчатку. Вдруг из толпы выскочил мужчина и всадил моему отцу нож в живот. Потом развернулся и убежал. Отец упал на тротуар и умер. Ты должен сказать мне, почему ты это сделал.
«Господи, – подумал Канарак. – Только и всего-то! Значит, Организация тут ни при чем. Я перемудрил. Проблема не стоила выеденного яйца».
– Я жду, – донесся голос с переднего сиденья.
Машина замедлила ход. За окном, кажется, были деревья. Дорога стала неровной, ухабистой. Потом «ситроен» снова набрал скорость, деревьев стало больше. Еще через минуту автомобиль остановился, Осборн переключил скорость на заднюю передачу. Машина, дернувшись, двинулась куда-то вниз. Потом выехала на ровную площадку. Заскрежетали тормоза, щелкнул ручник. Затем хлопнула дверца. Над Канараком склонилось лицо Осборна. В руке – очередной шприц.
– Я задал вопрос, но не услышал ответа.
У Канарака легкие горели огнем, каждый вдох доставлял неимоверную боль.
– Придется тебе кое-что объяснить, – сказал Осборн и отодвинулся. – Взгляни-ка туда.
Он схватил Канарака за волосы и рывком повернул его голову. Пол пытался удержать себя в руках, но его начинало трясти от ярости.
Канарак медленно перевел взгляд, вгляделся в темноту и совсем рядом увидел водную гладь реки.
– Если ты думаешь, что самое скверное позади, ты очень ошибаешься. Представь себе, каково тебе придется с парализованными руками и ногами. Секунд десять-пятнадцать продержишься, а что будет потом?
Канарак вспомнил последние минуты Жана Пакара. Надо было во что бы то ни стало выбить из частного детектива информацию, и он ни перед чем не остановился. Теперь настал его черед раскалываться. Как и у Пакара, у него нет выбора.
– Я… работал… по контракту, – просипел он.
Осборну показалось, что он ослышался. Или Канарак решил его подурачить? Он с силой рванул убийцу за волосы, тот вскрикнул и чуть не задохнулся. Крик перешел в хриплый стон.
– Ну-ка, еще разок, – сказал Осборн.
– Мне заплатили… Я сделал это за деньги, – выдохнул Канарак. Горло пересохло так, что, казалось, вот-вот воспламенится.
– Заплатили? – ошеломленно повторил Пол. Уж такого ответа он никак не ожидал. Все эти годы он думал, что на отца напал какой-то псих, маньяк. Ведь мотива убийства быть не могло – так считала и полиция. Этот тип, видно, ненавидел кого-нибудь из членов собственной семьи и выплеснул накопившуюся злобу на первого встречного. Осборну-старшему просто не повезло.
И вот трагедия предстает совсем в ином свете. Но где же логика? Отец был обычным инженером-конструктором. Тихий, незаметный человек. Никогда не брал деньги в долг, даже голос ни на кого не повышал. Разве такие люди становятся мишенью заказного убийцы? Нет, Канарак врет.
– Говори правду, сукин ты сын!
В ярости Пол выволок убийцу из машины за волосы. Канарак взвыл, чувствуя, как крик раздирает ему горло и легкие. Пол затащил свою жертву в воду, окунул с головой, секунд десять подержал так и снова вытащил.
– Говори правду, сволочь!
Канарак кашлял и задыхался. Почему Осборн не верит? Лучше убил бы, только как-нибудь по-людски, а не так.
– Я… – захрипел он, – …убил троих… Кроме твоего отца… В Вайоминге, в Нью-Джерси, в Калифорнии… Один и тот же заказчик… Потом его люди хотели убрать меня…
– Что за заказчик? Чушь какая-то!
– Ты все равно не поверишь…
Канарак выплюнул речную воду.
Сена несла мимо свои воды, лил дождь, на землю спустилась тьма. Осборн схватил Канарака за воротник и сунул ему под нос иглу.
– А ты все-таки попробуй, скажи.
Канарак помотал головой.
– Говори! – заорал Осборн и снова окунул убийцу с головой. Потом рванул рукав его комбинезона и приставил шприц к плечу.
– Правду, – потребовал он.
– Нет, не надо! – взмолился Канарак. – Ради Бога!
Осборн ослабил хватку. По глазам убийцы он понял – тот не врет, не может врать в таких обстоятельствах.
– Назови имя. Кто дал тебе заказ, от кого ты получил задание?
– Шолл. Эрвин Шолл.
Канарак вспомнил лицо Шолла. Это был высокий мужчина атлетического сложения. Мерримэна порекомендовал ему один отставной полковник, знавший Альберта по армии. Это было в 1966 году. Альберт приехал в поместье на Лонг-Айленде, познакомился с хозяином. Тот вышел к нему в теннисном костюме. Был очень вежлив. Договор скрепили рукопожатием. За каждое убийство по двадцать пять тысяч наличными: половину вперед, после отчета – остальные пятьдесят процентов.
Выполнив работу, Альберт вновь приехал на Лонг-Айленд. Шолл сполна расплатился, очень благодарил, проводил до порога. А через несколько минут на шоссе машину Мерримэна прижали к обочине. Из лимузина выскочили двое с автоматами, но Мерримэн уложил обоих из револьвера. В последующие дни на него нападали еще трижды: сначала дома, потом в ресторане, потом на улице. Всякий раз Мерримэн чудом уходил от верной смерти, но долго так продолжаться не могло: люди Шолла очень точно знали, где и когда он будет находиться. Тогда Мерримэн с помощью Агнес нашел выход. Он убил своего напарника, сжег тело в автомобиле, чтобы помешать опознанию, подбросил в салон свои документы. И исчез, испарился.
– Что еще за Эрвин Шолл? – допытывался Осборн, держа Канарака за шиворот.
– Жил на Лонг-Айленде, большое поместье возле Уэстхэмптон-Бич.
– Сволочь ты поганая…
На глазах у Осборна выступили слезы. Оказывается, отца убил вовсе не кровожадный псих, а профессиональный киллер, за деньги. Факт убийства утратил личностный оттенок. Эмоции были ни при чем – обычная деловая операция:
Но почему? Почему?
Все очень просто. Произошла ошибка. Иначе и быть не могло.
– Ты перепутал? Не того убил, да? Принял моего отца за кого-то другого?
Канарак покачал головой.
– Нет. Я в своей работе ошибок не допускал.
Осборн впился в него взглядом. Невероятно!
– Но почему, Господи, почему?!
Канарак висел над водой, чувствуя, что дышать стало легче, да и мускулы понемногу начинают оживать. В руке у Осборна шприц, но, возможно, еще не все потеряно. Вдруг врач обернулся, словно услышал что-то. Канарак тоже повернул голову и увидел на берегу высокого человека в плаще и шляпе. В руках он держал какой-то продолговатый предмет.
В следующую секунду все вокруг наполнилось грохотом, словно тысяча дятлов разом принялась долбить по деревьям. Вода вспенилась фонтанчиками. Осборн ощутил удар в бедро и упал в воду. Мужчина в плаще спускался по берегу, предмет в его руках изрыгал огненные сполохи.
