Хотя, если задуматься, то эти парни поступили очень глупо, собравшись вместе и решив остановить биотика в коридоре. Фойе перед лифтом было просторным, но замкнутым пространством, в котором из укрытий были только четыре кадки с пальмами. Для самой Шепард здесь раскидать четырех амбалов не составило бы труда. Биотического барьера хватило бы, чтоб преодолеть три метра хоть под огнем штурмовых винтовок, а для того, чтоб в упор расстрелять четырех людей уже много ума не надо. Кинетические щиты не родные барьеры, они вплотную к телу не прилегают. Достаточно упереть дуло в тело и вжать гашетку, а потом молиться, чтоб оружие не разорвало в руках.

В девяносто пяти процентах случаев поле эффекта массы на разгонной рельсе ускорителя массы деформирует поле кинетического щита, позволяя утяжеленной пуле преодолеть сопротивление защиты. Но остаются еще пять процентов, когда щит все же срабатывает и стрелок имеет все шансы остаться без руки.

Наскоро проверив состояние телохранителей, Шепард поняла, что Дан пошел по еще более легкому пути. Кулаки-то кинетические щиты тоже не останавливают. Правда Джейн привыкла, что этой слабостью обычно пользуются только кроганы. Но тут это сделал кварианец. Людей он вывел из строя используя только удары руками. Или ногами. Тут понять с ходу не получилось, потому что сила ударов была просто нечеловеческой. Амортизирующий слой брони банально не справился с силой удара, который вышел больше, чем при попадании пули. Инструментрон успел зафиксировать заброневые травмы средней тяжести: трещины в ребрах, разрывы тканей внутренних органов, небольшие кровотечения, сотрясение мозга. Люди были живы, но те, кто был в сознании, чувствовали себя паршиво.

— Туда! Туда эта нелюдь пошла! — услышала Шепард возбужденный крик.

Обернувшись на звук, она увидела выглянувшего из-за угла мужчину. Типичный представитель колониальной части человечества: темная кожа, вполне различимый эпикантус, карие глаза, каштановые прямые волосы. Метис в первом поколении, или даже во втором. Кажется, колония на Терра Нове была основана как раз год спустя после подписания устава Альянса Систем, за два года до рождения самой Джейн. И набор колонистов шел согласно новому регламенту: каждому государству была выдана квота, чтоб ни одна раса или национальность не преобладала в населении новой планеты. Все ради стабильности и толерантности.

Эта мысль промелькнула в голове Шепард за доли секунды, но сам объект ее размышлений все равно оказался быстрее. То есть он скрылся за углом даже быстрее, чем выскочил из-за него. А всего-то и стоило Тали выйти из лифта вслед за Шепард.

Н-да, наверно, в социальной политике Альянса все-таки не все гладко, а именно в той части, которая направлена на подавление расизма и межэтнической напряженности.

Впрочем, главное, незваный помощник помог сориентироваться и указал направление, остальное уже не ее проблемы. Хотя Шепард, наверно, могла бы обойтись и без чужих подсказок. Не так много было квартир на последних этажах дома, да и путь Дана было легко отследить по запаху горелой электроники, грудам лома, в которые превратились охранные дроны, и телам охранников. И вишенкой на торте была смятая бронированная плита на входе в сам пентхаус.

Многослойная тяжелая створка была скручена и вмята в пол. По ее массиву зигзагами вились линии изломов. Тут явно постаралась либо Сингулярность, либо Деформация.

В пентхаусе было тихо. Шепард не услышала звуков выстрелов, хотя, учитывая количество охраны, их можно было ожидать. Только негромко завывал ветер в выбитом окне на втором этаже, да доносился из него же отдаленный гул города.

Тихо вздохнув, Шепад, уже не торопясь, двинулась вперед, стараясь сориентироваться на месте по памяти. Она не так много успела рассмотреть с помощью дрона Тали, но тут, в принципе, заблудиться сложно. Первый этаж пентхауса Кристофа Диггенса представлял из себя просторный прямоугольный зал, окруженный розовыми мраморными колоннами. Здесь хозяин решил устроить себе оранжерею: множество растений, искусственный водопад, пение птиц из скрытых динамиков, влажный воздух, насыщенный ароматом цветов. Над этой оранжереей нависал второй этаж апартаментов. Пол его стоял на тех самых мраморных колоннах, образуя крытую галерею по периметру оранжереи. Именно туда Шепард и направилась. На самом деле просто идеальное место, чтоб остановить одного зарвавшегося биотика. Подавить его огнем со всех сторон — что может быть проще? Но охрана была только снаружи.

Джейн не знала, постоянно первый этаж этого пентхауса имел нынешний вид, или его хозяин иногда все же имел совесть скрывать свои тайные пристрастия, но сейчас в полумраке галереи Шепард имела сомнительное удовольствие наблюдать однотипные камеры, подсвеченные приглушенным светом. Три из четырех стен этих камер были обиты мягким войлоком, одна, выходящая на галерею, была забрана прозрачным пластиком. И эти гостевые комнаты радушный хозяин, мистер Диггенс, не оставлял пустыми.

В первой камере Шепард увидела девушку. Белокожая голубоглазая длинноволосая блондинка в белом платье, прилипнув к стеклу, проводила взглядом Джейн, исступленно стуча по прозрачной преграде. Никакого шума стена не пропускала, поэтому коммандер жестом приказала пленнице ждать, надеясь, что та ее поняла.

В следующей такой же камере Джейн встретила азиатку. Она лежала на широкой кровати лицом к стеклу и, кажется, спала, разметав длинные черные волосы по красной атласной подушке. По крайней мере, на появление Шепард эта пленница никак не реагировала.

Третья камера оказалась открыта. Точнее, стеклянная стена была вырвана с корнем и отброшена в сторону. Здесь на смятой кровати, сжавшись в комок, сидела девчонка. Ее национальность Шепард определить затруднялась. Темная, коричневая кожа и свивающиеся в дреды волосы говорили ее принадлежности к негрской расе, но глаза узкие, и лицо уплощенное, как у монголоидов. Наверно, очередной метис. Эта пленница, несмотря на отсутствие одной стены, попыток к бегству не предпринимала, только проводила настороженным взглядом новых гостей.

В следующих камерах была примерно одинаковая картина. Человеческие девушки с разной экзотической внешностью. Красивые, словно модели. Все они по-разному реагировали на Шепард. В общей сложности семь пленниц. Ни у одной из них Джейн не задерживалась — приедет полиция с группой психологов и медиков, вот тогда и можно будет заняться освобождением. Но напротив восьмой камеры Джейн все же на секунду задержалась.

Здесь тоже содержалась девушка. Черноволосая, голубоглазая, брови, словно стрелки, мягкие черты лица, но кожа была синяя. Азари? А волосы? Или продукт генных инженеров, плюющих на акт Судама-Уолкотта? Сама девушка на Шепард никак не отреагировала, просто глядела в пустоту, безвольно сидя на кровати. Черт ее разберет, кто это и что с ней.

На этой мысли Шепард решительно двинулась дальше. К девятой камере, которая так же, как и третья, оказалась грубо вскрыта. Из нее доносилось приглушенное бормотание. Эта камера больше всего напоминала медицинскую палату своей белизной и наличием специализированного оборудования. Заглянув в нее, Шепард увидела Дана. Кварианец сидел на кровати, застланной белоснежными простынями. На ней же лежало еще одно существо, полностью обнаженное. Судя по наличию развитых молочных желез — самка. От человека ее отличали: трехпалые кисти рук, своеобразные стопы, приспособленные под пальцехождение, как у турианцев, покрытая черными линиями узора светлая кожа с явными наличием сиреневого или фиолетового оттенка. В остальном же, отличий от людей не больше, чем у азари. Возможно, даже меньше.

Лицо девушки было искаженно мукой и покрыто мелкими бисеринками пота, отчего длинные черные волосы липли ко лбу и щекам. Широкие, миндалевидные глаза излучали настоящий свет. Точнее, ярко сияла зеленью и бирюзой только радужка, а вот склера была темно-серой, почти черной.

Сеф’Рей нар Ноам, надо полагать. Н-да. Состояние кварианки было не самым лучшим. На ее шее был закреплен блок катетеров от аппарата экстракорпоральной нормализации крови, напоминающий толстый стальной ошейник. От него тянулись прозрачные трубочки, гоняющие фиолетовую артериальную и сиреневую венозную кровь, словно разноцветные поводки, держащие крепче всяких цепей. Внешне повреждений у девушки не наблюдалось, если не считать характерных синяков от наручников на запястьях, но, по всей видимости, девушку лихорадило. А для ее вида это практически приговор.