Открыть глаза уже становится невозможным. Силы уходят. Руки невольно сгребают снег, прохладный и мягкий, и я прикладываю его к горячим щекам, пытаясь пробудиться.

В момент, когда тьма охватывает моё сознание, я слышу стук копыт. Взгляд, несмотря на усталость, ищет источник звука. Тени вокруг меня сгущаются, но я не могу разглядеть, что происходит в этом мраке.

Внутри меня пылает пламя. Тело охвачено жаром, который неотступно пронизывает каждую клеточку моего существа. В этом вихре безумия я позволяю нахлынувшим эмоциям взять верх. Мои руки, словно действуя самостоятельно, медленно поднимаются к краям влажного платья. Ткань прилипает к коже, но я, несмотря на все размышления, решаю снять её.

В этот момент, когда моё обнажённое тело сталкивается с прохладой ночного воздуха, раздаётся крик:

– Зоряна!

Это крик князя, который, спрыгнув с коня, укрывает меня своим тёплым кафтаном. Его возглас пронзает мрак ночи, и волна тепла от его одежды окутывает меня, предлагая приют от внутреннего пламени и холода внешнего мира.

– Замёрзнуть насмерть вздумала? – злится он. Его слова звучат как укор.

Не могу открыть глаза, словно они склеились вместе с веками.

– Мне просто стало жарко… – шепчу, ощущая на себе тяжесть его взгляда.

– Не учил тебя отец, что всегда перед смертью в холоде сначала телу становится жарко? – продолжает он, и его голос, наполненный напряжением, пронзает тишину ночи.

Он тревожно прикоснулся к моему лицу, стремясь прогреть мою кожу, и аккуратно убрал волосы, чтобы они не мешали.

– Простите, мой князь…

– За что мне прощать тебя? За твою глупость? – резко произнес князь. Его голос звучал сурово и недовольно.

Грубость отражается в каждом его слове, бьющем, как ледяной ветер. Я пытаюсь открыть глаза, но слабость не позволяет.

– Ты ведь не младенец, чтобы не знать, что холодная ночь в лесу может стать твоим последним часом! Что тебе в голову пришло? Ставить себя под угрозу из-за какой-то внезапной свадьбы? Ты подумала хоть на мгновение о том, как это отразится на твоей семье?

Молчу, ощущая упрёк в каждом его слове.

– Тебе следовало бы быть разумнее.

Князь, качаясь от пьянства, решает поднять меня на руки. Первый подъем кажется уверенным, но затем его равновесие нарушается, и мы оба падаем в мягкий снег.

– Черт возьми… – ругается он, когда мы встречаем белое пушистое покрывало. В его голосе звучит злость, словно ледяной ветер.

Теперь нас окутывает снежное покрывало, а князь, ворча, пытается выбраться из белого замеса, который мы создали своим неудачным падением. Он, все еще бормоча, пытается встать, но пьянство делает своё дело, и он неловко ворочается в снегу. Лежа рядом с ним, я чувствую, как волосы смешиваются с белоснежными хлопьями, создавая картины, которые могли бы родиться только во мраке ночи.

– Проклятый снег! Чёрт возьми! – клянется он.

Наконец, он поднимается, но его гнев только нарастает. Я вижу, что он явно расстроен и недоволен как своим пьяным состоянием, так и моей безрассудностью.

– Ты чуть не погибла! И я… и я… – его слова прерываются гневным бормотанием, и он махает рукой, выражая своё недовольство.

В темноте ночи его силуэт кажется тёмным пятном на фоне белого снега. Неопределённость и напряжение висят в воздухе, как вечерняя мгла, поглощающая всё вокруг.

В момент напряжённой тишины я отваживаюсь воскресить в памяти князя давнее событие.

– Помню, как однажды ты почти убил меня, скача на коне, будучи пьяным. Неужели ты забыл тот случай, князь?

Мои слова висят в воздухе, нарушая молчание, и кажется, что температура окружающего воздуха опускается ещё ниже. Князь медленно поворачивается, на его лице выражение удивления.

– Ты… ты осмеливаешься напоминать мне об этом? Тот случай…

– Случай, который ты мог бы предотвратить, будь трезв. С тобой всегда что-то происходит, когда в игру вступает медовуха.

В его глазах мелькает что-то, похожее на смущение, но затем гнев вновь овладевает им.

– Не смей так говорить со мной, девица!

Напряжение в воздухе плотное, как мрак ночи, окружающий нас. Князь пытается преодолеть волнение, вызванное моим напоминанием, но гнев всё ещё тлеет в его глазах.

– Каким образом ты оказалась в этом заснеженном лесу?

– Я просто хотела уйти.

– Уйти? Куда?

Во мраке ночи, пламя разгорается в глазах князя. Его слова пронзают воздух, как острые скалы в бурном потоке, создавая леденящее напряжение. Мои чувства бурлят: разочарование, гнев и страх смешиваются в гуще вихря, в котором я оказалась.

– Всеволод хотел жениться на мне, чтобы спасти от той участи, что ожидает меня.

– А ты не разделяешь его желания? Не испытываешь ли ты к нему чувств?

В темноте ночи трудно разглядеть, что именно я чувствую.

Между нами витает невидимая нить напряжения. и, казалось бы, она может оборваться в любую минуту, разлетевшись в дребезги.

– Так, так, Зорянушка. Влюбилась в храброго Всеволода, но не решаешься этого признать?

Я вздыхаю.

– Неужели для тебя всё так просто? Моя жизнь не является игрой в твои забавы, князь.

Князь прижимает меня к себе, поднимает с земли и окутывает своим кафтаном. Тепло мгновенно овладевает моим телом.

– Ты ведь ещё слишком молода для подобных безумств, – произносит князь мягко.

Мои дрожащие губы едва могут произнести что-то. Князь, несмотря на свою несдержанность, обращает внимание на моё состояние. Его ухмылка танцует на грани между игрой и серьёзностью. Он удерживает меня, как хрупкую птицу в своих руках.

– Я просто хотела…

– Спастись? – перебивает он меня.

Он улыбается, словно загадочный хранитель секретов.

– Твоё имя обязательно окажется в той чаше, Зоряна. Это единственный способ спасти эту деревню от проклятия. Ты не сможешь уйти от этого.

Его голос становится холодным, словно ледяной ветер.

– Моё имя там будет, – шепчу я.

Он сжимает моё плечо.

– Завтра, когда я вытащу твоё имя из чаши, мы найдем путь к спасению нашей деревни. Постарайся сохранить спокойствие, Зоряна. Возможно, этот момент станет началом чего-то нового и важного для нас всех.

Страх охватывает меня.

– Ты уверен, что там будет именно моё имя? Или ты сделаешь всё, чтобы именно оно там оказалось? – спрашиваю я, глядя ему прямо в глаза.

Он отвечает мягко и тихо:

– Ты знаешь ответ. Боишься? – спрашивает он.

– Боюсь, – признаюсь я, чувствуя, как трепещут мои губы.

Смотрю на него с презрением.

– Ты считаешь, что твои желания важнее моей жизни?

Он поднимает одну бровь.

– Ты стала частью того, что является важным для меня. И твоё имя в чаше – единственное, что может спасти нас всех.

– Я не согласна становиться жертвой ради твоих капризов!

Я вырываюсь из рук князя, наполняясь гневом и решимостью. Мои пальцы сжимаются в кулаки, а сердце бьется так быстро, что кажется, оно хочет выбиться из груди. Беру в руки много снега и кидаю ему в лицо, выпуская всю свою злость. Затем еще и еще, пока не ощущаю, что руки затекают от напряжения.

Он улыбается, наслаждаясь этим неожиданным сражением, и отвечает мне тем же. Снег летит в него, покрывая его лицо белыми хлопьями, но его улыбка не исчезает. Затем, когда я думаю, что победа близка, он толкает меня, и я падаю назад в снег. Тяжело дыша, я вскакиваю, чувствуя, как злость и решимость наполняют меня.

Я толкаю его, и он заваливается на землю. Я продолжаю закидывать его снегом, словно это единственный способ выразить свою ярость и отчаяние. В этот момент я забываю о всех бедах и проблемах. Мои мысли сосредоточены только на том, чтобы доказать свою силу и решимость.

– Что ты делаешь? – смеется Борислав.

Пытаюсь встать, но князь снова бросается на меня. Я чувствую, как он удерживает мои руки и опускается. Его вес ощущается тяжелым на моем теле. Несмотря на мои попытки вырваться, он оказывается сильнее. Его глаза сверкают игривым огнем, когда он приближается к моему лицу.