С мокрыми волосами я закрываю глаза. Сон медленно обволакивает меня, и я засыпаю, обнявшись с братом, в надежде на какую-то утешительную обитель в мире снов.

Но меня вновь охватывает ужас…

Чёрная тень, подобная вихрю зла, тянет меня в Черну. Моё сердце замирает от страха, а крик застревает в горле, даже не решаясь покинуть мои губы.

Я пытаюсь вырваться из его объятий, но чем сильнее я борюсь, тем сильнее он становится. Холод сковывает тело. Вихрь зла обволакивает меня, и я ощущаю, что теряю связь с миром живых.

В слабом свете свечи я вижу лица своих близких, беспомощно смотрящих на меня издалека. Их руки протянуты в мою сторону, но они бессильны помочь. Чёрная тень поглощает меня, и я продолжаю кричать, стараясь донести свой стон до тех, кто может услышать меня в мире яви. Сознание медленно тает, а кошмар поглощает полностью, оставляя лишь мерцающий след света в пустоте. Тени зла обвивают меня, как холодные пальцы, лишая тепла и света.

В этом кошмаре я ощущаю, как кто-то невидимый наблюдает за моим страданием. Силы, превосходящие мою волю, тянут меня глубже в бесконечный водоворот. Мой крик становится всё слабее. И вдруг, словно молния, появляется свет. Разрывая тьму, ослепительные лучи пронзают Черну. Я ощущаю, как что-то начинает рвать тёмные путы, разгоняя кошмар.

Тени отступают, и я вижу его облик.

Его глаза сверкают мудростью, а руки тянутся ко мне, давая надежду. Это древнее существо противостоит злу и страданию, даруя свет и защиту в этом мире кошмара.

Слышу слова, вырывающиеся из темноты.

– Жизнь пребывает там, где свет.

Я продолжаю взирать в ночной мрак.

Сердце бьётся так быстро, что я почти физически ощущаю его стуки в ушах. Попытки освободиться от этого кошмара оказываются тщетными. Я пытаюсь проснуться, впадая в панику, но сила, окутывающая мои сны, держит меня в своих объятиях. Тьма тянется, словно рука, захватывающая меня в свою бескрайнюю бездну.

– Скажи, кто ты! – кричу я.

Внезапная вспышка освещает тёмную пустоту моего сна, и я обнаруживаю себя, лежащую на снегу. Вокруг меня разбросаны красные яблоки, словно капли крови на белоснежном одеяле зимней стужи. Кажется, что я замерла в вечном сне, вечно погружённая в этот холод. Моё тело покрыто ярко-красным кафтаном, который выделяется на фоне белого снега. И всё вокруг пропитано тишиной. Я осознаю, что эта картина – моя смерть. В этот момент понимание того, что я уже не часть этого мира, обрушивается на меня с полной силой.

Как я умерла?

Почему мой путь привёл меня к этому страшному концу?

Вопросы роятся в моей душе, но ответы ускользают, растворяясь в бескрайней пустоте вокруг.

«Прощай Зоряна!» – шепчет тихий голос. – «Она была дочь ветра и хлада зимнего, нежная, как цветущая лоза весеннего вечера. Её глаза сверкали, как звёзды на ночном небе. Она была таинственной, как лунная ночь, и сильной, как поток дикого ручья.

Зоряна, дарованная нам временем, как капля росы на утренней траве, оставила свой след в сердцах тех, кто её знал. Ветры расскажут о её лёгкости и нежности. Леса шепнут о её таинственной привлекательности, а реки будут нести в своих водах отражение её красоты.

Пусть она станет частью вечной весны, звёздного света, того, что вечно и неизменно».

Покрывающая боль окутывает меня, как холодный туман, проникающий в каждую часть моего тела. Я чувствую, как она тянется по коже, заставляя каждый нерв напрячься в агонии. Сердце стучит в груди неистово, словно забыв о правильном ритме, и каждый удар кажется ответом на те кошмары, что плетутся в моих снах.

Вихрь кружится в моей голове, как шторм, разбрасывая мысли во все стороны. Попытки вспомнить детали этого кошмара наталкиваются на стену непонимания, словно загадка, на которую невозможно найти ответ.

Тень. Смерть. Красные яблоки.

Эти слова кружатся вокруг меня, как призраки, окутывая мое сознание темной пеленой неведения. Воспоминания плывут перед глазами, и я пытаюсь их схватить, но они ускользают, как дым от угольного огня, оставляя лишь слабый отпечаток в душе.

Вокруг меня царит молчание, такое глубокое, что кажется, будто весь мир замер в ожидании чего-то неопределенного. Только мерцающий свет свечи распространяет тусклый свет в комнате, создавая таинственные тени на стенах. Скрип дверей, хруст снега за окном, шуршание ткани на моем одеянии – все эти звуки становятся голосами в моей голове, напоминая о вечной суете мира.

Брат спит, не подозревая об ужасах, что постигли меня в темноте. Рассветные лучи проникают сквозь окно, но боль не утихает. Тень все еще держит меня в своем хладнокровном объятии.

Поднимаюсь с постели, ощущая болезненность в теле. Взгляд теряется в окне, где первые лучи солнца освещают древесину дома. Сердце все еще бьется грубо, но я знаю – придется пройти через эту боль, чтобы вновь встретить свет дня.

Тщательно спускаюсь с высокой печи, ощущая, как холодный воздух встречает влажные от пота волосы. В комнате витает запах тепла и древесины. Поднимаюсь на ноги и иду к окну. За ним открывается зимнее утро во всей своей красе. Морозный рисунок украшает стекло, словно ледяные цветы, расцветающие в холодной тишине. Солнечные лучи проникают сквозь леденцовую сетку, придавая окружающему миру особенную магию.

Останавливаюсь у окна, медленно вдыхая свежий, пронизывающий воздух.

– Милада! – Напуганный голос Веселины раздается в тишине.

Сердце моё замерло на мгновение. Спешу в сторону звука. Волнение и страх теснят моё сердце. Матушка и отец, услышав крик, тоже выходят, и в их глазах читается беспокойство.

Сердце моё колотится, как крылья раненой птицы, когда я бегу к двери, ведущей в нашу комнату с сёстрами. Внезапный крик Веселины встревожил меня, и я чувствую, что что-то не так.

Я дёргаю за дверную ручку, но дверь оказывается запертой.

– Открой, Веселина, что случилось? – кричу я сквозь деревянную заглушку, но в ответ слышу только её рыдания.

Беспокойство нарастает внутри меня. Не могу вынести эту неизвестность. Отец приближается ко мне, и вместе мы начинаем взламывать дверь. Деревянные панели сдаются под напором нашего отчаяния. Дверь распахивается, и перед нами открывается комната в полумраке. Мы видим фигуру, окутанную тьмой, и напряжение в воздухе становится практически ощутимым.

Весь мир вокруг меня кажется разрушенным, когда я вижу Веселину, сидящую на полу всю в слезах. Мои глаза мгновенно застывают, а сердце бешено колотится, будто тысячи палок бьются о мою грудь. Я подхожу к сестре и обнимаю ее, чувствуя ее тело, трясущееся от слез и страха.

– Где Милада? – восклицает отец. Его голос сотрясён горем и тревогой.

Веселина, крепко держа меня, указывает на открытое окно. Её голос дрожит, когда она говорит:

– Она говорила, что скоро вернется. Кто-то позвал её. Я проснулась, а её всё ещё нет.

Паника охватывает меня, как тёмный вихрь, затягивающий в бездну неизвестности.

– Милада! – кричу я, надеясь, что эхо её имени разорвет этот кошмар. Но в ответ лишь мертвенная тишина, и я осознаю, что что-то ужасное произошло.

Холод морозного утра проникает в мои кости.

Отец выглядывает в окно и кричит:

– Вижу её следы!

Страх мгновенно сжимает моё сердце, словно холодная ледяная рука.

Он вырывается из комнаты, а я, не давая себе времени на раздумья, бегу за ним. Волнение и тревога наполняют воздух. Отец поворачивается ко мне. Его глаза полны страха, когда он говорит:

– Останься дома. Ты нужна матери.

Он читает на моем лице решимость, когда я отвечаю:

– Отец, я не могу остаться в стороне. Я чувствую, что должна помочь! – Киваю в сторону следов, таящихся в снегу.

Он смотрит на меня, но, наконец, кивает.

– Хорошо, Зоряна. Помоги мне найти её. Но будь осторожна, – предупреждает отец.

Мы оба быстро накидываем на себя тёплые кафтаны, не обращая внимания на ледяной ветер. Я вставляю босые ноги в валенки и чувствую холод древесного пола даже сквозь них.