— Смотри-ка, а быстро ты очухалась, ведьма. Всегда с вами приходиться возиться, вечно лезете на рожон.

— А ты думал, я буду спокойно стоять и смотреть, как ты губишь моего сына, демон?

— Раз так резко поумнела, то тебе должны были объяснить, что притязания мои законны. Зарок должен быть уплачен. Или ты намерена его оспорить?

Я сделала вид, что задумалась и в этот момент родовая магия выплеснулась из меня, окутала зашипевшего демона и сжала его в тиски.

Не знаю, как объяснить свои ощущения. Еще несколько дней назад я знать не знала ни о какой магии, силе рода, демонах и других созданиях. А сейчас я видела как эта самая сила схватила темного, потом насильно разжала челюсти Игнатова и стала вливаться внутрь мощным светлым потоком.

При этом я слабела, с каждой минутой я теряла силы и не могла предположить, получится у меня справиться с врагом или я не выдержу и упаду в беспамятстве. Я уже держалась из последних сил.

Наконец, демон захрипел, задергался и черной дымкой стал выходить, по другому и не скажешь, из Игнатова. Мужчина упал, а тьма рассеялась, попытавшись напоследок добраться до Тиши, но наткнулась на невидимый барьер, лес не пустил его.

Я увидела все это в последний момент, перед тем как потерять сознание. Только и успела подумать про сына и Матвея и провалилась в небытие.

Солнечные лучи сильно мешали спать, я повернулась на другой бок, завернулась в легкое одеяло и тут же открыла глаза, резко все вспомнив, привстала и опасливо оглянулась по сторонам.

Какое-то дежавю, честное слово. Я была в мансардной гостевой спальне, на втором этаже сескутовской усадьбы. В широкие окна террасы светило яркое солнце, от страшной грозы не осталось и следа, небо было кристально чистое, в открытую форточку дул легкий ветерок. А напротив окна, у стены, стояла Алевтина, она мягко улыбнулась мне.

— Тиша, где он?

Аля выставила вперед руку в успокаивающем жесте и прошелестела.

— Он внизу и прекрасно себя чувствует. В отличие от тебя. Вчера ты потратила слишком много сил. Теперь долго будешь восстанавливаться.

Я привстала, вопросительно приподняла брови.

— Что ты имеешь в виду?

Родственница пролеветировала в кровати и присела на самый край, взглянула пристально.

— Ты ведь понимаешь, что проблема не решена. С этим демоном мы справились, но придет другой, и третий и так до тех пор, пока долг не будет отдан.

Я села в кровати, обхватила себя руками в защитном жесте.

— Что же делать? Неужели выхода нет?

В раздумье, Аля посмотрела в окно, потом снова повернулась ко мне.

— Цвет Жизни.

— И что это значит?

— Это древняя легенда… об особом цветке, что растет в самом сердце Великого Леса и способен силой своей отменить любое темное проклятье.

Я засомневалась.

— Цветок? Серьезно? Но ведь я правильно услышала, что вы спасли своего сына, тогда, столетие назад. Как вы это сделали?

Алевтина резко отвернулась и глухо произнесла.

— Это тебе не подойдет, это был только мой выбор…

Я видела, что ей было тяжело говорить об этом и не стала настаивать. Но волновало кое-что еще.

— А как мы с Тишей оказались дома?

Аля повернулась и глаза ее хитро заблестели.

— Так на руках тебя принесли. Хорошо соседи в домах попрятались, а то стыдоба-то какая… чужой мужик нес! Эх, коли б в мое время такое случилось, жениться бы заставили.

Я с недоумением посмотрела на веселящуюся родственницу.

— Это какой мужик?

— Скоро узнаешь. А пока, учиться надо тебе. Сегодня отдыхай, а завтра начнем.

Я молча кивнула, соглашаясь. Алевтина тут же испарилась. Вот интересно, как она вообще существует в этом своем состоянии? Ладно, все потом.

Приведя себя в порядок, я буквально скатилась по винтовой лестнице вниз и замерла, как на стену налетела — на кухне слышались голоса, взрослый и детский, а еще звучал смех и свистел закипевший чайник.

Я дернула дверь на себя и с удивлением обнаружила Марью Никитичну, пекущую блины на ба Асиной сковороде, а Тиша, живой и здоровый, складывал готовые блинчики в треугольники и выкладывал их красиво на большом круглом блюде.

Но самое главное, он говорил с соседкой, я своим приходом прервала его веселый рассказ о том, как он с мамой ходил к реке и как нам было здорово. Я опустилась перед сыном на колени и крепко обняла, так что он вскоре недовольно завозился и я нехотя его отпустила.

Заглянула в любимые золотисто-карие глаза.

— Доброе утро, сынок! Ты хорошо спал, малыш?

Тиша радостно кивнул, а потом добавил.

— Да, мама, хорошо. Мне снился лес и мои новые друзья.

Кажется, слезы потекли по моему лицу. Потому что Марья Никитична удивленно вскрикнула.

— Аннушка, да что же вы так распереживались. Живой же он, все с вашим мальчиком в полном порядке. Верно, Тишенька?

Сын кивнул, но взглянул на меня как-то по-взрослому, так понимающе и внимательно. А потом побежал открывать дверь, кто-то настойчиво напрашивался в гости.

— Простите меня, мне так неудобно, что вас побеспокоили.

Соседка только рукой махнула.

— Какое беспокойство, мне в радость. Мальчик ваш просто прелесть. Сказочник растет, будет книжки писать, точно вам говорю. Он мне тут такого напридумывал, давно так не смеялась.

Вернулся Тиша, а за ним шел…Матвей Игнатов. Я насторожилась, рукой притянула сына к себе, а потом вообще постаралась задвинуть его себе за спину.

Игнатов снял свою камуфляжную кепку и я увидела чистый взгляд серо-голубых глаз. А выражение лица у него было какое-то вопросительно-недоуменное. Он поздоровался и при этом неуверенно потеребил кепку в руках и топтался на одном месте, как будто начал нас резко стесняться.

— Мне бы поговорить с вами, Анна. И глянул уж больно умоляюще, я, наконец, расслабилась и отпустила Тишу.

— Можно, давайте выйдем и немного прогуляемся.

Мы минут пять, не меньше, шли по лесной тропинке. Я не торопила мужчину, хотя было жутко любопытно, я ведь сама не знала, что с ним дальше случилось. Одно хорошо, он был снова человеком и не представлял для нас опасности.

Дойдя до развилки, мы остановились, мужчина повернулся ко мне.

— Скажите, что вы помните о вчерашнем вечере?

Я мысленно подобралась, ведь было понятно, что всего знать мужчине не следует.

— Честно говоря, мало что помню. Мы вместе отправились на поиски Тиши, нашли его и вернули домой. Но все как в тумане.

Я понадеялась, что такое расплывчатое объяснение его хоть как-то удовлетворит.

Игнатов смешно почесал за ухом, он показался мне крайне растерянным и милым.

— Понятно. Спасибо, что поделились.

— И вам спасибо, что откликнулись и помогли, Матвей. Если бы не вы, я бы никогда не нашла сына в этом диком лесу.

Вру и не краснею. Ну и что?

Матвей несколько раз, видимо машинально, перекатился в пятки на носок, у него явно было множество вопросов, но только я постаралась дать понять, что у меня ответы искать бесполезно.

— Был рад помочь.

Я хотела спросить, как он себя чувствует, но не решилась поднимать эту тему. А то еще это наведет его на правильные мысли. Пусть остается в незнании, целее будет.

— Ну, тогда я пойду. Берегите себя.

— Обязательно. И с Тишой поговорю, что бы больше этого не повторилось.

Мы распрощались. Я даже с жалостью смотрела вслед нашему старосте. Он явно был выбит из колеи. Но я ничем не могла ему помочь. Самой предстоит разбираться не один день.

Легкий шорох листвы заставил меня отвлечься от грустных мыслей и вглядеться в густой подлесок.

Оттуда на меня смотрели несколько живых любопытных пар глаз. Я присела на корточки и дружелюбно помахала лесным гостям. Они смешно зашушукались, переглянулись, а потом самый мелкий из существ вышел на тропинку, подошел ближе и что-то протянул мне. Я пригляделась, оказалось он держал в руке мой родовой кристалл. Я приняла потерю с благодарностью.

— Спасибо. Не знаю, как к тебе правильно обращаться, но обещаю научиться.