– Себе, не вам, перебора не дам, – из неведомо каких глубин памяти вырвалось у Кати. Рука соскользнула, бутылка подскочила, завертелась криво, покатилась к двери и легла на листок с надписью “директорат”.

– Во дает, – дружно выдохнули девчонки. – Везет новенькой.

– Интересное кино, – в дверях стоял Алтунский собственной персоной. За ним маячила Елена Викторовна.

– Извините, – Катя покраснела. Что ж ей так не везет с Алтунским. Или наоборот, везение прет? Что про нее кадровичка теперь подумает? – У нас обеденный перерыв. Мы играли.

– Кто-то играет, а кто-то выигрывает, – многозначительно хмыкнула Елена Викторовна.

– Извините, – еще раз сказала Катя.

– Извиняю, – Алтунский шагнул к Кате, приподнял за подбородок лицо и легко поцеловал в губы. – Я все правильно сделал?

– Поцелуи не предусматривались, – попыталась Катя перехватить управление. – Игра была о другом.

– Начальству виднее, – Елена Викторовна, в отличие от Кати, не выставила директора идиотом. Если кадровичка и была удивлена, по ней никто бы этого не понял. Рядовое событие. Директор шутливо поприветствовал нового члена коллектива. Не стал делать замечание, высмеял другим способом.

– Как вам новое место?

– Супер, класс, мечта – вразнобой загалдели девчонки.

– Работайте, – Алтунский улыбнулся и вышел.

– Во, попали, – выдохнула Валя.

– Кто стоял на стреме? – возмутилась Ольга Васильевна.

– Не могла же я дверь закрыть перед носом директора. Они как с неба свалились, – неловко оправдывалась Оксана. – Ничего страшного. На восьмое марта директор раньше вручал цветы и целовал тоже.

– Не сравнивай, – Ольга Васильевна с недовольным видом собрала бумаги с пола. – На это восьмое марта цветы вручал замдиректора. И дело не в цветах и поцелуях.

– А в чем тогда?

– В том, что ритуал открылся. Теперь все сикось-накось пойдет.

– Как сикось-накось? – возмутилась Валя. – Давайте тогда переиграем.

– Не будем переигрывать, мне нравятся парни на складе, – Зоя хитренько улыбнулась и поиграла бровями.

– Хватит, – Оксана вспомнила, что она руководитель. – С вашими играми не успеем переехать. А запросы от продажников и производства никто не отменял.

Про Катю все забыли. Убежали собираться. Она осталась в комнате одна, вещами на рабочем месте не успела еще обзавестись. Ее служебный роман, как ни странно, начался и, по идее, настроение должно быть приподнятым. Но внутри мерзко царапало. Катя читала, что на службе романы заводятся по трем причинам: для продвижения по службе, от скуки и по любви. Ни один вариант ей не подходил. Карьеру она бы и без отношений с директором могла сделать, скукой на заводе и не пахло, а любить она просто не имеет права. Ее услуги купили, любовь в таком деле лишнее звено.

– Опять сбежать решила? – Катя задумалась и не услышала, как вернулась Елена Викторовна.

– Даже не знаю, – не стала юлить Катя. – Как-то все не так.

– Уверена, что знаешь как?

– Не уверена.

– Вот и не мучай мозг. Пока твои переезжают, помогай культуре. Мне по большому знакомству оставили билеты в Большом драматическом, там премьера. Нужно забрать билеты до конца дня. Можешь обратно не возвращаться. Завтра билеты принесешь.

– Я с удовольствием. Спасибо.

– За что спасибо?

– За доверие.

– Вот, оправдывай, – Елена Викторовна сунула Кате в руки визитку и конверт с деньгами. – Найдешь этого человека и возьмешь билеты. До конца дня все равно компьютеры вам не установят.

Возможность прогулять половину рабочего дня Катю взбодрила. Как двоечницу, которой учительница поверила, что голова болит. Удрала с уроков и радуется мнимой свободе. Катя шагала по проспекту, не обращая внимания на хмурое небо и легкий снежок, на людей, спешащих по своим делам. У нее тоже было свое большое дело, пройти как канатоходец между Алтунским и Чалым, принимая от одного внимание и деньги и выцарапывая у другого давние кабальные обязательства. Словно почувствовав, что Катя ухнулась в прошлое, позвонила мама.

– Катюсик, – если начала сюсюкать, то ничего хорошего не жди. Катя до боли сжала челюсти. Тысячу раз говорила матери, чтобы не звала как ребенка. – Приходи скорей.

– Зачем? Я занята днем, работаю, ты же знаешь.

– Я выхожу замуж, ты должна помочь мне купить свадебное платье. Я заказала почти, но что-то сорвалось.

– Мама, опять? Очередной жиголо?

– Вовсе нет, он генерал.

– Канадский?

– Откуда ты знаешь?

– От верблюда, – Катя проклинала сети, к которым маму приобщили ее подруги. К счастью, располагать мама могла только своей маленькой пенсией, поэтому канадские и турецкие генералы маму быстро бросали. – Я заеду позднее.

– Когда позднее? Почему у тебя всегда дела, когда ты матери нужна? Неблагодарная.

– Еду уже, не кричи, пожалуйста.

С мамой Кате всегда было сложно договариваться. И потому, что мама норовила каждому забраться на ручки, начиная с дочери, и потому, что из-за мамы Катя попала в сети Чалого и не могла жить легкую жизнь как ее сверстницы, и потому, что в будущем никакого просвета возникнуть не могло. Мама не изменится. Катя давно перестала закатывать истерики, скандалить и совестить маму. Отступилась, поняв, что ссоры забирают силы, ничего не давая взамен. Катя условно поместила маму в детский манеж, который нужен младенцам, чтобы не навредить себе и не мешать взрослым. В манеже существовала некоторая свобода, но ребенок не мог дотянуться до утюга или взять кредит.

Забрав театральные билеты, Катя отправилась к маме. Заблокировать очередных поклонников, опустошить почтовый ящик и перепрятать мамин паспорт. В последний раз, когда мама его нашла, она умудрилась по совету генерала наоткрывать себе виртуальных карт. К счастью, пришла социальный работник, принесла продукты, и отвлекла маму от опасных игр. Жила мама в большой трехкомнатной квартире, практически в центре. И этот факт тоже был для Кати зоной повышенной опасности. Приходилось быть настороже, чтобы ушлые мошенники не лишили маму жилья.

– Елена Викторовна, я выкупила билеты, – Катя могла бы не отчитываться, ее же отпустили, но позвонила, чтобы услышать уверенный голос кадровички. И снова подумала, что хотела бы вот такую маму. Способную защитить от проблем и вытащить из любой передряги.

– Молодец, Екатерина Алексеевна. Завтра приходи пораньше, подпишешь документы. Мы тебя оформили на работу.

– Хорошо, я приду, – помявшись, Катя решилась извиниться. – Елена Викторовна, с игрой глупо получилось. Я не ожидала такой реакции Михаила Львовича.

– Ну, пошутил, директор, – Елена Викторовна хмыкнула. – Не пугайся. Не уволит.

– Спасибо, – Катя нажала отбой и телефон тотчас заверещал снова. Алтунский.

– Катюш. Адрес скину сейчас смс-кой. Вечером встретимся.

– Адрес?

– Нейтральная территория ведь удобнее?

– Удобнее.

– Тогда жду.

Алтунский был прав, назначая свидание не у Кати дома. Только настроение упало еще ниже. Есть разница, приходят к тебе в гости или ты бежишь куда-то, как девочка по вызову. А ты и есть девочка для служебных романов, жестко осадила себя Катя. Не придумывай лишнего, глупышка. Уважения опять захотела. План давно уже надо было составить. Что любит Алтунский, какие болевые точки, родственники и друзья. А ты плывешь по течению. Затянет в водоворот и не выплывешь, букашка ты наивная. На хитрость надо надеяться, а не глазами хлопать.

Забавно было наблюдать в окно, как метро заглатывает и выплевывает людей. Глупое занятие для мужика, но Алтунский ждал Катю. Хотел увидеть, как она спешит к нему. Взрослый же мужик, а начал играть в песочнице, насмешничал над собой Алтунский. Ну и песочница, ну и что. Кому какое дело. Даже Елена Викторовна промолчала, когда он поцеловал Катю при всех. Пусть и шутливо поцеловал. Кадровичка сделала вид, что это в порядке вещей. На досуге Алтунский задумался об этом. Удивительным образом две его любимые возрастные работницы взяли эту девчонку под свое крыло с самого первого дня.