— Адрес скажи, — приказывает Кирилл, когда мы заезжаем в посёлок.

— Сейчас.

Лезу в телефон и набираю классную руководительницу. Кирилл останавливает машину перед магазинчиком и идёт туда.

Как хорошо, не люблю разговаривать при чужих.

Трубку никто не берёт. Я набираю раз, второй, третий.

Уже и Кирилл возвращается с бутылкой воды. Я начинаю нервничать под его пристальным взглядом. Время шесть. Ну куда она могла запропаститься?

С десятого раза трубку, наконец, берут.

— Алло! Кто это? — спрашивает женский голос.

— Здравствуйте, Людмила Дмитриевна! Это Лена…Лена Беспалова.

— Леночка. Здравствуй, здравствуй, моя хорошая. Очень рада, что ты позвонила.

— Да, я … это. Хочу к…брату съездить. Вы не подскажете где он сейчас? Я ему гостинцы привезла.

— Леночка, какая же ты умница. Я знала, что у тебя большое и доброе сердце. А Ванюша в «Доме ребёнка» сейчас. Но …сегодня вы уже не успеете. Там приём до шести.

В этот момент мой взгляд останавливается на лице Кирилла. Динамик у телефона громкий и я понимаю, что он прекрасно слышит всё, что говорит Людмила Дмитриевна. Его зрачки расширяются, губы сжимаются в тонкую линию.

— Людмила Дмитриевна, а может, можно как-то договориться? Мы приехали ненадолго, мне сегодня уже уехать надо. Может охране денюжку заплатить?

— Ой, Лена. Я не знаю. Но вы попробуйте, съездите, может, у вас получится договориться. А потом ко мне заезжай, Лена. Так хочу тебя увидеть.

— Угу. Если получится.

Прощаюсь и скидываю звонок. Ехать к ней у меня совсем нет желания.

— Ну так куда мне ехать?

— В «Дом ребёнка».

— Адрес.

— Я не знаю. Ну в телефоне же можно забить.

Взгляд Кирилла красноречиво говорит о том, какого он обо мне мнения.

Кирилл вбивает название молча, а мне стыдно от своей промашки. Вот как можно было забыть спросить то, ради чего звонила? Капец. Теперь он будет думать, что я совсем отсталая. Хотя он и так про меня думает, что я тормоз.

Машина трогается с места. Мы проезжаем знакомые места и в сердце появляется тянущее чувство грусти. Воспоминания наваливаются на меня как снежный ком. Вот дом моей тётки, к которой я бегала занимать деньги и картошку, когда есть было нечего. Они обшили дом сайдингом, новые ворота, машина. А вот впереди белеет угол школы, в которой я училась. Сколько радостных моментов там было и сколько грустных. Первая несчастная любовь, когда Артём выбрал мою подругу. Аттестат с отличием вручали под музыку, любимая учительница по русскому, которая и поверила в меня. Она всегда говорила, что я могу добиться большего и нельзя опускать рук.

Мне горько. Очень горько осознавать, что так ничего и не достигла.

Зря я приехала. Все мечты остались в прошлом, а у меня до сих пор ни образования, ни изданных книг, ни даже семьи нормальной. Отворачиваюсь от окна, чтобы больше не видеть знакомых мест, которые тянут в прошлое. Достаю телефон и бездумно листаю страницы, сворачиваю и обратно открываю приложения. Будто в этих действиях спрятано спасение от воспоминаний.

Не замечаю, сколько проходит времени, а внедорожник уже тормозит перед двухэтажным кирпичным зданием.

Я хватаю рюкзак и выпрыгиваю из машины, иду к зданию. А сзади слышу хлопок двери и тяжёлую поступь по разбитой дорожке.

Я так надеялась, что он останется в машине.

Поднимаемся по ступеням, заходим в небольшой холл. Здесь и сидит охрана, круглый мужчина, словно колобок, с красным лицом.

— Здравствуйте! — здороваюсь как можно приветливее. — Понимаю, что не успели до шести, но мы из города приехали. Нам просто необходимо увидеться с недавно поступившим мальчиком…

— Встречи запрещены, — охранник перебивает меня, я даже не успеваю договорить.

А меня в кошельке денег немного, остальные на карте и не мои. Но может и тысяча рублей всё-таки раздобрит его.

— Может, вы не будете столь категоричны. И мы сможем договориться? — Показываю в руках кошелёк. ЛИцо охранника добреет, но он всё так же неуступчив. А потом я вижу почему. На вход направлена камера, и он просто трусит. Хочу позвать его на улицу, но тут меня отодвигает сильная рука Кирилла. Он подходит вплотную к охраннику и давит его своим тяжёлым взглядом.

— Какого х** ты тут расселся морда ты красная. Не знаешь, что ли, что при посетителях, а тем более при дамах вставать надо? А ну, встал живо, — командует Кирилл.

Толстяк задыхается от возмущения.

— Да по какому праву вы со мной так разговариваете?

— По тому самому, что свою зарплату ты получаешь благодаря мне. Или вас не учат с благотворителями вежливо общаться?

От услышанного у меня челюсть падает до пола. Благотворитель? Кирилл? Серьёзно? Или это он на понт просто его взял?

Глаза охранника начинают метаться по лицу Кирилла, видимо, пытается вспомнить.

— А кто вы? Вы же не представились, — бормочет в ответ толстяк.

— А я и не должен представляться. Ты меня в лицо обязан знать.

— Извините…я новенький.

Мне даже уже жалко беднягу.

— Поднял свою задницу быстро и проводи нас к мальчишке.

Кирилл отступает назад, охранник мог встать.

— А как мальчика зовут? Кого вести?

— Иван Беспалов, — отвечаю тихо.

Охранник морщит лоб, пытаясь вспомнить, но переспрашивать боится и уходит. Мы остаёмся ждать в холле.

— Ты благотворитель? — Не выдерживаю я.

Кирилл молчит. А меня почему-то бесит его молчание. Как задавать мне вопросы, ему можно, и я отвечаю, а сам о себе вообще ничего не хочет рассказывать. И меня накрывает.

— Неужели даже на этот вопрос сложно ответить? Или я для тебя не человек, чтобы со мной разговаривать?

Кирилл поворачивает голову, смотрит на меня.

— А тебя зачем знать об этом?

— Просто хочу.

— Просто даже кошки не е***тся.

— Боже, какой же ты грубый. Ты сам от себя не устал?

— А что было бы лучше, чтобы я сюсюкался со всеми как ты сейчас с охранником?

— Я не сюсюкалась.

— Конечно. Просто выпрашивала милость. Ещё бы отсосать ему предложила.

От его слов становится паршиво.

— Да пошёл ты.

Я замираю, мои глаза распахиваются, когда я осознаю, что сказала. Кирилл молниеносно оказывается рядом и рычит мне в лицо.

— Что ты сказала?

А у меня язык к нёбу присох, и я ничего не могу ответить. Только смотрю на него, задрав голову.

— Ты…

Но его на полуслове прерывает охранник, который появился в дверях.

— Можете пройти в комнату для посещений, только у вашего Ивана фамилия — не Беспалов, а Ильюшенко. Мать его на фамилию отца записала.

Кирилл отступает в сторону, и я выдыхаю. Следую за охранником. Значит, мать сына на отца записала, даже странно. Неужели проблески сознания были.

В приёмной комнате зелёные крашеные стены в цветочек, напольное покрытие, игрушки расставлены по местам. А на стуле сидит маленький черноволосый мальчик.

И мне не надо даже никакого теста на ДНК, чтобы узнать в нём маминого сына. У него её глаза так же, как и у меня. Серые, как будто бесцветные, одно время я даже ненавидела их.

— Ваня, привет!

— Привет, — голосок тихий, неуверенный.

Они примерно одного возраста с Ильёй, но между ними небо и земля.

— Я привезла тебе гостинцы. Хочешь?

Он кивает. Я подхожу ближе, присаживаюсь рядом и ставлю рюкзак на стул.

— А мой сын передал тебе человека-паука. Он тебе нравится?

Расстёгиваю рюкзак и вытаскиваю игрушку. Ваня протягивает руку с опаской, будто я могу его ударить за это.

— Держи. Теперь это твой друг.

— Нет. Это просто игрушка. У меня нет друзей, — слишком спокойно отвечает Ваня. А я едва сдерживаю слёзы, наблюдая за маленьким взрослым.

— Вы приехали забрать меня? — снова вопрос и снова этот спокойный голос. Будто у него всё хорошо. Другой бы ребёнок на его месте истерил и плакал, звал маму, но Ваня, будто всё понимает.