— Хорошо.

Смотрю на часы. Время почти на исходе. Нам надо успеть на автовокзал. Автобус отходит в пять.

Мы прощаемся. Вижу, как блестят глаза Вани, у самой тоже слёзы подбираются к глазам, но я держусь. Нельзя, чтобы он видел, как я плачу.

— Ты Ваня не грусти. Главное — знай, что мы у тебя есть. И я сделаю всё, чтобы тебя забрать отсюда.

По дороге домой думаю о сказанных словах Ване. Хочется забрать его поскорее, а вот когда получится, неизвестно. И от этого на душе погано. Дети ведь не понимают всех бюрократических сложностей, скитаний с бумажками, обивания порогов.

Есть у меня одна мысль, которая вертится в голове постоянно, но мне даже думать её страшно. Единственный человек, которого я знаю из власти имеющих — это Кирилл. Но идти к нему с просьбой, когда мы только расстались, наверно, это глупо.

Может, в суде получится случайно встретиться, когда мы будем на бракоразводном процессе. Он как раз будет через неделю. Надо будет подготовиться, потому что мне страшно до жути увидеть опять его равнодушный взгляд. В последние дни перед расставанием он изменился. И меня не покидает чувство, что я своим бегством погубила ростки симпатии, которую он начал испытывать ко мне.

Мне его не хватает. Его рук, их тяжести, когда мы спим. Так хочется его увидеть, и в то же время боюсь нашей встречи. После расставания он ни разу не позвонил. Может, оно и к лучшему. Я бы всё равно не взяла трубку. Но тогда я бы знала, что что-то есть между нами. Что он тоже хоть немного, но любит и скучает.

Домой мы приезжаем поздно уже в девятом часу. И когда укладываю спать Илью, неожиданно звонит телефон. Номер незнакомый.

Я медлю. Брать или нет. И всё-таки беру.

— Алло.

— Лена, привет! Это Артём.

— Артём?

— Да. Твой бывший одноклассник.

Когда понимаю, что за Артём, готова бросить трубку. Мне неприятен этот человек. Он мерзок в своём поиске новостей и скандалов.

— Ясно.

— Надеюсь, я тебя не отвлекаю.

— Ты время видел вообще? Я ребёнка укладываю. Что хотел?

— Встретиться.

— Зачем?

— Поговорить, вспомнить школу. Мы ведь тогда не успели даже толком ничего сказать.

— Или может хочешь к своей мерзкой статье новостей добавить.

— Ты обиделась, что ли? — голос у Артёма удивлённый. — Я наоборот, думал, что помог тебе.

— Чем? Тем, что теперь я стала известна как продажная шалава, которая девственностью торгует и все пожелания мужа выполняет?

— Лен, я не хотел, чтобы про тебя так говорили.

— Не хотел? Что-то верится с трудом.

— Я просто хотел помочь. Я был уверен, что Демидов использует тебя. По тем данным, которые я получил, ты жила как содержанка, без права голоса. Я думал, что ты воспользуешься статьёй и шумихой, и сможешь уйти от него. Он же тебя за куклу держал, насколько я знаю.

Слова Артёма полосуют сердце. И хоть я знаю, что он прав, всё равно остаётся ощущение, если бы нам дали немного больше времени, и не будь этой шумихи, то я бы достучалась до Кирилла.

— Лен, давай встретимся и поговорим.

— Нет, Артём. Не звони мне больше. Я больше не хочу быть связана ни с тобой, ни с кем бы ни было из твоего мира и мира Демидова. Я просто хочу спокойной жизни для себя и своего сына.

Скидываю звонок.

Горло саднит от рвущегося крика, но Ильюшка спит, а в соседней комнате Зинаида Степановна.

КУсаю кулак до одури, закрываю глаза так сильно, что перед ними начинают расплываться радужные круги. Я не хочу плакать. Всё осталось позади. Дальше будет только лучше. Меня ждёт свобода. Но хочу ли я эту свободу? Если бы Кирилл, сделал шаг навстречу, если бы просто сказал, что любит, я бы его простила. Есть что-то в нём такое, что заставляет моё сердце биться чаще. И это не секс и не страсть, что-то большее. Поэтому мне так сложно забыть его. Поэтому я каждую ночь вижу и чувствую его во сне.

Останавливаю поток мыслей и заставляю себя встать. У меня весь день расписан, чтобы не сбиваться с графика написания глав новой книги. Сейчас я должна сходить в душ, а потом сесть писать. Ночью легче погрузиться в мысли, и никто не отвлекает.

Я беру полотенце, подхожу к двери, открываю её тихо, чтобы не разбудить Илью. Иду к ванной комнате и слышу громкий шёпот Зинаиды Степановны.

— Всё хорошо…Спать уже легли.

Не придаю значения её словам. Может, с дочкой говорит. Берусь за ручку двери в ванную.

— Да. Кирилл Борисович. Хорошо…Я вас поняла.

Меня бросает сначала в холод, потом в жар. Не верю своим ушам. Зинаида Степановна подослана от Кирилла? И вся её доброта получается с его подачи?

В коленях слабость и я прислоняюсь спиной к двери.

— Они сегодня в посёлок ездили, Ваню проведывали…Нет, про завтра она ничего не говорила. Не знаю. Может, дома будет снова писать…Угу. Хорошо. И вам спокойной ночи!

Я понимаю, что она сейчас пойдёт сюда и увидит меня, но от напряжения руки трясутся и плохо слушаются. Ныряю ванну как можно быстрее, лишь бы не заметила меня. А я не хочу, чтобы они знали о том, что я слышала их разговор.

Делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться. И внезапно до меня доходит — если бы я была ему безразлична, то он бы не звонил Зинаиде Степановне и не спрашивал про меня. Значит…значит, не такой уж он и бесчувственный, и бессердечный!

Значит, всё-таки переживает?

Я впервые после нашего расставания чувствую лёгкость, будто мне сейчас с груди камень сняли.

Может, ещё не всё потеряно? Главное — ничего не испортить и продолжать жить как жила. Должен же он объявиться. Буду ждать. Наберусь терпения и буду ждать.

*** ***

Снег сочно хрустит под ногами, когда я очередной раз нарезаю ещё один круг в парке. До пяти ещё далеко, чтобы забрать Илью. Дома сидеть надоело. Захотелось размяться, расправить плечи, вздохнуть свежий воздух. После недели морозов, сегодня погода удивительно тёплая. Ни ветерка. Только снег безмолвно падает на крыши, деревья, дома, людей, идущих куда-то.

Останавливаюсь и иду из парка. Однообразие пейзажа уже приелось, и мне просто хочется прогуляться по улицам города. Прохожу несколько остановок. Впереди за белой дымкой снега виднеется красная крыша кинотеатра Маяковский, там напротив него есть милое кафе. И я решаю дойти до него, выпить чашечку кофе, и под тихие разговоры посетителей, подумать над сюжетом книги.

Здесь ничего не изменилось, всё так же как и несколько месяцев назад. Сажусь на своё любимое место у окна, откуда можно незаметно наблюдать за прохожими и придумывать их истории.

Делаю глоток сладкого шоколадного напитка. Я не любитель кофе, а вот горячий шоколад готова пить каждый день. Поднимаю голову, вглядываюсь в окно. К парковке напротив подъезжает чёрный седан. Из него выходит мужчина и женщина. Я не вижу лиц, снег стал сильнее, но что-то знакомое в их силуэтах.

Они иду к соседнему зданию и исчезают за дверьми. Я никак не могу вспомнить, почему мне кажутся они знакомыми. Это навязчивая мысль продолжает крутиться в голове.

Проходит пятнадцать минут. Шоколад допит, а я всё не решаюсь встать и уйти. Хочу ещё раз увидеть их. Почему они не дают мне покоя?

Тревога нарастает, и я уже не могу сидеть на месте. Расплачиваюсь, выхожу из кафе, почти одновременно с той парой. И пока они меня не заметили, прячусь за толпой парней, которые что-то громко обсуждают. Отсюда видно намного лучше. Когда мужчина подходит ближе, я узнаю в нём Артёма. А вот женщину не видно, она закутана в дорогую норковую шубу и платок. Они стоят перед машиной и о чём-то говорят, но мне из-за гула проезжающих мимо машин их совсем неслышно.

И когда я уже думаю, что зря вообще затеяла эту слежку. Женщина оборачивается, и я ясно вижу надменное лицо Натальи, помощницы Кирилла.

Артём и Наташа знакомы? Так может, это они всё специально затеяли? Или всё-таки затеяла только Наталья? Чтобы добиться своего?

И ведь у неё всё получилось.

Первая мысль скорее рассказать всё Кириллу. Вторая — зачем?