— А ты была на пятилетии окончания школы.

— Нет.

— Я тоже не был. Знаю, что многие сейчас изменились. Романова говорят, растолстела после родов, больше ста килограмм теперь. А ведь мы с ней дружили. Я даже жениться на ней собирался, — смеётся, я тоже улыбаюсь.

— Не верится даже, — соглашаюсь я. — Я ни с кем не общалась после школы. ДАже не знаю у кого, как судьба сложилась.

— А нашего пончика помнишь? Он похудел, представляешь, ещё и мастером спорта стал. Я просто в шоке, как люди изменились.

— Это точно.

Тяжёлая рука ложится на мою поясницу. Я поворачиваю голову и вижу Кира. Взгляд исподлобья, сверлит и прожигает Артёма.

— Кирилл, познакомься это мой одноклассник, — спешу познакомить мужа с собеседником. — Артём, познакомься — это мой муж Кирилл Демидов.

Мне кажется, Артём даже побледнел, но пытается вести себя непринуждённо.

Кирилл кивает и тянет меня за собой.

— Кир подожди, я хотела с ним поговорить. Мы не виделись со школы.

Негатив Кирилла начинает выплёскиваться через край, я чувствую эти волны кожей. Но он всё так же молча смотрит на Артёма.

— Не может быть, сам Демидов — твой муж.

— А что в этом такого? — удивляюсь я.

— Ой, прости. Я не в том смысле. Не хотел тебя обидеть. Просто я думал, что Демидов не женат. Вы недавно поженились?

Вопрос обращён к Кириллу. Он несколько секунд молчит, потом всё же отвечает.

— Шесть лет назад.

— Ого, вот это да. И никто не знал. Вы специально скрывали свою жену, боялись, что кто-нибудь уведёт такую красотку?

— Нет. Она не уйдёт от меня, потому что я её купил.

Сердце ухает вниз, кожа покрывается миллиардами мурашек. Зачем он так со мной? Что я ему сделала? Решил показать моё место?

— О, это вы здорово пошутили! — выдавливает из себя смешок Артём.

— Я не шучу, — всё так же с каменным лицом отвечает Кирилл.

Задыхаюсь от разочарования. Оно цепкими пальцами вонзается в меня, разрывая в клочья тонкую нить доверия, которое только начало появляться. Не могу поверить, что он только что меня унизил. Мне стыдно поднять глаза на Артёма и увидеть такое же разочарование во мне.

Вырываю руку из цепких пальцев Кирилла и направляюсь к выходу. Не хочу находиться здесь больше ни секунды. Воздух душит. Мне надо на улицу, чтобы спрятаться от этих глаз. Я не чувствую холода, щёки горят от стыда. Когда выхожу на крыльцо, не могу остановиться, хочется бежать, идти, только не останавливаться. Зачем? Не знаю. Просто иду. Сворачиваю в какие-то дворы. Даже громкий окрик Кира не останавливает меня. Слышу его шаги, которые эхом проносятся в тишине улицы. Но я прибавляю шаг.

— Лена! — снова кричит он.

А у меня в голове только одна мысль: «На этом всё и закончится».

Не будет счастливой семьи и горячих объятий Кирилла. Я просто не смогу простить его ещё раз. Ведь теперь он всё знал. Наверно, поэтому сейчас так больно.

— Остановись сейчас же!

Он нагоняет меня, хватает за плечо, а я пытаюсь вырваться.

— Не тронь меня. Не трогай меня больше никогда, — кричу на него.

Он тянет меня на себя, я уворачиваюсь, только бретелька от платья цепляется за его пальцы, но от напора лопается и лиф платья падает вниз, оголяя мою грудь.

— Ты этого хочешь? Да? Хочешь, чтобы тебе все подчинялись? Признаёшь только силу? Ну, на. На, бери меня. Можешь прямо здесь, на асфальте, или, может, в грязи? Я ведь большего и недостойна. Ты ведь считаешь, я должна тебе ноги целовать за то, что ты меня спас из нищеты.

— Прикройся.

Кир снимает пиджак и накидывает на меня.

— Глупости не говори. Я возьму тебя дома, когда успокоишься. А сейчас идём в машину.

Смотрю на него, в его бесчувственные глаза и невозмутимое лицо. И не могу понять, где и когда он потерял своё сердце. Потому что другого объяснения я найти не могу.

— Я не вернусь больше в твой дом. Разве ты не понял ещё? Я не вернусь, — шепчу тихо, но в тишине улицы мой голос хорошо слышно.

— Не говори ерунды. Вернёшься.

— Нет.

— А я сказал «Да».

Кир подхватывает меня на руки и несёт обратно. Руки крепко прижимают моё тело к его груди. Но если утром я чувствовала возбуждение и желание, сейчас мне хочется его ударить.

— Отпусти меня.

— Нет.

Бью кулаком в грудь, но Кирилл непробиваемый. Он как робот продолжает идти.

Выходим из переулка, а на дороге нас уже поджидает машина.

Он заталкивает меня силой на заднее сиденье и следом садится сам.

— Я ненавижу тебя, — цежу сквозь зубы. — Ненавижу.

А он молчит, только смотрит пристально. Мне хочется ему сделать больно, но я не знаю его слабых мест. Может он, поэтому такой непробиваемый, что он никого не любит. Его ничем не запугать. Что можно сказать ему такого, чтобы он ощутил на себе внутреннюю боль?

Он не произносит больше ни слова. А когда приезжаем домой, и я пытаюсь проскользнуть мимо, чтобы спрятаться в своей комнате, Кир ловит мою руку и не пускает.

— Успокоилась?

— Неужели ты думаешь, что после того, что ты выкинул, мне хватит полчаса, чтобы успокоиться? Не думала, что ты такой дурак.

— Не надо было меня провоцировать, — отвечает Кирилл, не глядя на меня, и тянет вверх по ступеням.

— Я? Я провоцировала? Когда? Что я сделала?

— Когда любезничала с ним.

Я упираюсь, не хочу идти в его комнату. Не хочу его и не хочу, чтобы он меня трогал.

— Не упирайся. Ты делаешь только хуже.

— Трахай свою Наташу. А меня оставь в покое, раз ты считаешь, что я недостойна доверия. Да отпусти ты меня в конце концов.

Упираюсь ногами в ступень и со всей злостью, какая есть в душе, смотрю на него.

— Нет никакой Наташи больше. Есть только ты. И пока я не перестану хотеть тебя, ты будешь спать в моей постели. Поняла? — рявкает он меня.

И я застываю от страха, таким бешенством сейчас горят его глаза.

— Мне надоели твои истерики. Я не сказал ничего ужасного. Это была правда. Я тебя купил. Ты моя. И ты не смеешь общаться с другими мужчинами. Не смеешь уходить от меня.

— Я не твоя собственность. Я человек! И насильно ты не заставишь себя любить.

— Мне и не нужна твоя любовь. Только тело.

Подхватывает меня на руки и несёт в спальню.

— Если ты не забыла, в последний раз, когда я тебя трахал — ты визжала от удовольствия. Напомнить?

Ставит меня на пол и сдёргивает свой пиджак с моих плеч. Я прикрываю грудь, приподнимаю оборванный лиф.

Там на улице я не боялась его. Сейчас же мне страшно.

В комнате темно, он нависает надо мной. А я даже не знаю как себя защитить.

— Посмотри на меня, — приказывает Кирилл уже спокойным голосом.

Но я упрямо смотрю в пол. Не хочу его слушаться, не хочу отдавать себя ему в руки. Если возьмёт, то точно не по моей доброй воли.

Жёсткие пальцы дёргают меня за подбородок, заставляя поднять голову.

— Ты слышишь меня?

— Нет. Можешь избить меня, можешь насиловать, я больше не собираюсь подчиняться тебе.

— Ты уверена?

— Да.

Его рука поднимается к моему правому плечу, рывок и последняя бретелька порвана. Платье жидким облаком ложится к моим ногам. Я стою перед ним лишь обнажённая. Он обнимает за талию и притягивает к себе.

— Я сделаю так, что ты будешь молить меня.

— Нет.

Пусть я и раздета, но сейчас я чувствую себя намного увереннее, чем пару месяцев назад.

— Никогда не буду. Если ты думал, что мне нужны твои деньги, то ты ошибаешься. И я не позволю тебе больше говорить всем, что купил меня. Я заработаю эти деньги и отдам. Тогда ты меня отпустишь?

Смотрю в его глаза. Взгляд не опускаю.

Мне не видно его лица из-за темноты вокруг нас, но мне хочется верить, что он хотя бы задумался.

— Нет.

— Почему?

— Потому что ты моя жена. И мне это чертовски нравится.

— А как же твоя помощница Наташа? Почему ты можешь мне изменять? Ты назначаешь ей ночью встречу, а мне предъявляешь за обычный разговор с другим мужчиной. Это несправедливо!