Решившись сгладить углы, Ронан внезапно осознала, что поступок Клеймана настолько низок, что проще отточить алмаз обычным гвоздем, чем обелить содеянное.

(Как долго я терпела?)

– Скажем, твой партнер захотел с тобой переспать, не разрешив конфликт… как бы ты поступила?

Марго застыла, ее тонкие губы приоткрылись. Ева надеялась, что та ни о чем не догадалась.

– А почему ты, собственно говоря, спрашиваешь? – нахмурилась девушка.

– Интересно стало.

– Подобные темы не обсуждают из чистого любопытства, – констатировала практикантка. – Дилан, что ли?

Резкая вспышка волнения высосала из Ронан остатки кислорода.

– Нет-нет, что ты! – слетело с ее губ раньше, чем она успела обдумать ответ. И все же, пока она не была готова. – Я ненароком услышала разговор своей знакомой и ее подруги, как-то задумалась на целый день: а что бы сделала я на ее месте? Вот и решила узнать твое мнение.

Практикантка расслабилась.

– Все просто: я бы оборвала это желание. – На вопросительный взор Евы собеседница лишь пожала плечами. – Видишь ли, секс после или даже во время ссоры – дело крайне простое с точки зрения физиологии. По сути, это стресс, а наш организм отвечает на него однотипно: я, конечно, могу ошибаться, но, кажется, выплескиваются адреналин и норадреналин. Строение человеческого мозга предполагает тесную взаимосвязь гормонов, отвечающих за контроль как сексуального, так и агрессивного типов поведения. Я к тому, что, сугубо по моему личному мнению, желание возникает по двум причинам: либо по отношению к тебе хотят злоупотребить собственной силой, либо просто возжелали из-за наплыва эмоций. В обоих случаях искренности не жди.

(Не зря полагала, что его поведение из ряда вон выходящее!)

– А ты откуда все это знаешь? – Ева слегка опешила от свалившегося на нее потока информации.

– Моя мама врач. Она всегда мечтала, чтобы я продолжила ее деятельность, вот и привила жажду изучения человечества. В прямом смысле! – звонко рассмеялась Марго. – И пускай ее упования так и не осуществились, я иногда прошу ее что-нибудь мне рассказать. Объясняет она очень умело и просто.

– Ты, к слову, тоже.

– Ох, спасибо! – широко улыбнулась собеседница. – Мне и правда повезло быть ее дочерью. Она мой самый близкий человек.

– В этом нет ничего удивительного, – выдала модель, ощущая противную горечь во рту. – Хороший родитель не только опекун, но и друг.

Маргарита встала с места и неспешно прошла вперед, к висящим в полиэтиленовых пакетах платьям. За спиной изящной волною спадала иссиня-темная коса. С по-прежнему приподнятыми уголками губ она вымолвила:

– Иногда даже самый хороший родитель не в силах быть другом. А вот моя мать стала.

– Как так? – заинтересовалась модель. Если разобраться, о Марго она не знала практически ничего.

Девушка опустила глаза, но скрыть в них печаль все же не сумела. Она с нескрываемым любопытством посмотрела на свою наставницу.

– Уверена? История длинная и не самая приятная.

После подобного предупреждающего вступления обычно хочется свернуть назад. Ронан не оказалась исключением:

– Только если ты хочешь поделиться.

Марго, вздохнув, посмотрела Еве в глаза.

– Я родом из страны, в которой патриархат и не думает погибать. Женщин используют для определенных целей: как инкубаторов или как прислугу. Моя мать, увы, не была исключением.

Так уж получилось, что мой отец запудрил ей мозги, вследствие чего она бросила обучение на врача. Попав в финансовую зависимость, она часто слышала о собственном положении. Ею манипулировали посредством меня, ее ребенка: мол, как ты будешь его содержать, если банально не получила образования? Но, как видишь, она все же сбежала. Поначалу всегда тяжело: ей пришлось совмещать работу, учебу и воспитание дочери без чьей-либо помощи. Клянусь, я бы хотела быть на нее похожей. Хотя бы чуточку.

– Дай угадаю: потому ты и решила попробовать себя в роли модели, чтобы в дальнейшем показать всему миру результат ее труда?

– Отчасти, – неловко усмехнулась Марго. – Мне просто совсем не хочется подводить ее – вот и пробую все, что в моих силах.

– Это похвально. – Ева была искренне поражена ее откровению. – Ты молодец!

– Я очень по ней соскучилась, – вздохнула ученица, нервно теребя косу. – Как же я жду возвращения на родину!

– Так, погоди-ка, – встрепенулась Ева, – разве ты не остаешься в Штатах?

– Боже, нет! С чего ты так решила?

– Просто… ты упорно учишься, да и Итан с тобой сюсюкается… Стоит ли оно того?

– Я нужна своей матери, Ева. – спокойно парировала Марго. – А она в свое время многим пожертвовала ради меня, так что бросать ее я не стану.

– Разве она не захотела бы переехать в страну, где ущемление, даже если и существует, производится крайне редко?

– Человек может переехать куда угодно, но это бессмысленно, если не искоренить задатки прошлого.

– Думаешь, она не способна адаптироваться к нормальной жизни?

– Я не просто думаю. Я знаю.

Ева судорожно схватила ртом воздух – да столь много, что, казалось, ее горло вот-вот разорвется. Бледная подсветка гардеробной обливала печальные глаза Маргариты золотистым коричневым, а волосы – еще большим синим оттенком, будто те были сделаны из металла. Ее идеальная замена, которая ею не станет никогда.

– А что насчет тебя? – услышала Ронан.

– Прости?

– Расскажи о себе, – не попросила, а скорее потребовала девушка – настолько приказным вышел ее тон. – Честно говоря, до меня доходили неоднозначные слухи о тебе и твоей матери.

– Например?

– Стоит ли тебе знать?

Ева улыбнулась. Хорошо, что Дилан часто проделывал трюки с манипуляциями – теперь девушка легко догадалась, что у нее хотят выведать толику информации.

Только плохо, что она осталась незрячей в отношении самого учителя.

– Думаю, раз ты затронула эту тему, то желаешь поделиться. – Ева сохраняла на лице улыбку, пускай и понимала, что там о ней болтают.

– Мне не раз рассказывали, что тебя бросила мать… – Марго выдала это без единой запинки, будто готовилась к произнесенной фразе чуть ли не всю жизнь. – Я бы хотела услышать твою историю.

Ронан тяжело вздохнула. Раны болят сильнее, когда к ним прикасается посторонний человек.

– Слухи отчасти правда. Могу пояснить.

– Но только если ты не против, – лукаво прищурилась практикантка. – Я раскрыла тебе душу – давай и ты.

– Ну да, самое время поговорить о детских травмах. – Смешок слетел с губ Ронан легким звоном. Нелепее разговора и не придумаешь. – Моя мать… она была студенткой колледжа, когда замутила с парнем из соседнего района. Собственно говоря, от него она и забеременела… Внешностью – по большей части – я обязана ему.

– Вкус у твоей матери самое то! – вставила свои пять копеек Марго.

– Мама была наивной дурочкой, – продолжила модель, – потому и осталась в положении без какой-либо поддержки. Видишь ли, ее отец, мой дедушка, очень консервативный человек. Она говорила, что не особо любила детей и придерживалась идеи их не заводить. Но тогда, скорее всего, в ней проснулся материнский инстинкт.

Ей стало страшно, что ее могут заставить пойти делать аборт, из-за чего она сбежала из дома: бросила колледж, переехала в более маленький городок и начала подрабатывать везде, где только можно. А когда я родилась… родственники были вынуждены принять меня и свыкнуться с мыслью, что дочь адвоката Дэниела Ронана залетела от какого-то сорванца и осталась без должного образования.

– Ее травили?

– Она никому этого не позволила. Да, мой дед, конечно, помогал ей финансово, однако она и не думала возвращаться обратно. Мама открыла небольшой цветочный магазинчик и жила этим бизнесом, содержа не только себя, но и меня.

Как-то раз на улице к нам подошел фотограф. Не помню деталей, но я ему понравилась; потому, с разрешения матери, в связи с наступающим восьмым марта со мной сделали несколько кадров. К слову, снимки распространились уже на следующей неделе – их напечатали в газете.