– Так часто бывает, – продолжала бабушка, – если ты не способен исправить ситуацию и положение у себя в замке, в своём сердце и в своих делах, ты ищешь виновников во вне, тебе кажется, что разрушив недосягаемое для тебя счастье других, ты сможешь продолжать жить на своём уровне, и жизнь станет более комфортной – без этих постоянных сравнений и разочарований от невозможности жить также счастливо. Да, они, будучи самураями, понимали важность самосовершенствования и развития, мудрости в правлении, но… как всегда и даже среди самураев появляются люди, которые выбирают свои эгоистичные желания, ставя их выше требований природы и интересов находящихся рядом людей. Честь для них превращается в тщеславие и гордыню. Они не хотят и не могут терпеть возвышение кого бы то ни было, кроме себя.

Так и в нашем случае, объединившись, несколько кланов под предлогом несправедливого обмена зерном, якобы крестьяне под видом зерна хорошего качество поставили гнилое, они потребовали компенсацию от семьи Эмири. Недолго поразмыслив, семья уже хотела согласиться на несправедливую выплату, но объединенные кланы поняли это и, ставя другие цели, не стали дожидаться выплаты и напали на прекрасный замок Эмири. Воины замка и самураи несколько дней доблестно давали отпор врагам, многие люди вокруг замка желали, чтобы замок Эмири выстоял. Но силы были неравные, и замок пал. Муж Эмири погиб в сражении за замок, а она сама, закрывшись в верхнем ярусе, совершила ритуал дзигай – убив себя, но не отдав на растерзание врагам. Долгие годы разрушенный замок пустовал, но легенда о мудрых правителях ещё жила в воспоминаниях жителей.

Закончив рассказ, бабушка перевела дух и подлила Эмири душистого чая. Эмири сидела под сильным впечатлением от услышанного. Она уже узнала значение своего имени из интернета ранее, но она была в растерянности от той ответственности, которая теперь на неё возлагается. С сегодняшнего дня она не просто Эмири – японская девочка, а носительница имени предка, которая всей своей жизнью доказывала себе и всем окружающим, что справедливость, честь, порядочность, самосовершенствование – это самое важное в жизни, и именно о таких людях слагают легенды, а о тех, кто живет лишь своими страстями, удовлетворяя свое эго и свои прихоти, никто не помнит. Теперь ей предстояло каждый день соответствовать этим высоким стандартам, и она представляла этот самоотверженный путь. Когда она уходила в свою комнату, у неё оставался лишь один вопрос, который она постеснялась задать бабушке, – почему она выбрала дзигай, а не сохранила себе жизнь, почему для самурая вопросы чести стоят выше вопросов жизни?!

В первый день нового 1595 года, только начало светать, но Эмири разбудил не свет, проникающий в окна, а запах дыма – горели сосны. Выглянув в окно, она увидела зарево горящего массива деревьев на противоположной горе. Ветер набирал обороты в сторону замка, и она поняла, что совсем скоро огонь достигнет замка – по ее подсчетам оставалось несколько часов. Сторожевые позиции сообщали ранее о надвигающейся угрозе со стороны запада – объединённые кланы запада шли армадой на них. Мужа уже не было рядом, быстро одевшись, спрятав в рукав свой любимый кайкэн – маленький нож, который ей на совершеннолетие в 12 лет вручил отец, и она не расставалась с ним уже никогда, подхватив висевший над дверью нагинату – изогнутый клинок на длинном шесте, она стремглав бросилась вниз на площадь замка. Пока она спускалась по крутым лестницам с верхнего яруса, её кайкэн холодным клинком дотрагивался до её руки, это было напоминание о чести и смысле жизни самурая, каждый день которого – это подготовка к последнему дню. И она поняла, что этот день наступил сегодня. В ее душе не было волнений и сомнений, она ждала этого дня. Единственное, что волновало ее в этот момент, это вопрос – почему именно сейчас?

Она уже понимала, что выстоять в этой битве будет практически невозможно, силы противника многократно превышают потенциал обороняющихся, но надежда ещё была. Вбежав на площадь замка, она увидела мужа, отдающего распоряжения по охране замка: как защититься от дыма и огня, идущего с горы, где занять оптимальные позиции для схватки и множество других указаний.

Каждую минуту к нему подходили все новые руководители отрядов, возвращавшиеся из окрестных деревень в замок, он давал советы по занятию позиций. Её удивило отсутствие суматохи и неразберихи. Все действовали слаженно и уверенно, чувствовался сплоченный и доверяющий руководителю коллектив.

Вместе с тем над замком уже летал дух скорби, она чувствовала его силу. Ей предстояло также совершить множество действий и отдать распоряжения о том, где и как прятать детей и стариков во время осады замка, где разместить основные ценности, спрятать украшения, как осуществить доступ каждому уровню к воде и запасам пищи на случай многодневной осады и множество других забот. Все эти несколько часов перед битвой она вместе с мужем отдавала распоряжения, и сама участвовала в их реализации.

Практически всё они успели прямо перед самой битвой. Единственная сложность была в том, что дым и копоть от пожарищ вокруг замка становились невыносимыми; люди уже несколько раз меняли одежду, все ходили с мокрыми повязками на лице, но это не защищало их, и они все больше теряли силы – то там, то тут она видела теряющих сознание от недостатка кислорода воинов, а ведь сражение ещё не началось. Дым так сильно окутал замок и проник в его комнаты, что на расстоянии нескольких метров не было ничего видно. Сигналы из-за крепости говорили о том, что войска противника находятся сразу за огнём и дымом в полной боевой готовности и ждут команды. Силы обороняющихся иссякали с каждой минутой. Ожидание атаки было очень непростым. Вообще Эмири впервые видела такую опасность, участвуя раньше в сражениях, в том числе по обороне замка, она никогда не ощущала возможности поражения, всегда думала, что замок выдержит все возможные нападения. Но сейчас угроза чувствовалась в воздухе, может быть, правда из-за смога и дыма, окутавшего весь замок, – впервые враг на многие десятки километров вокруг одновременно поджег леса, и ветер все направлял в сторону замка.

Наконец тягостным минутам ожидания пришёл конец, был услышан горн, призывающий к началу атаки. Тысячи стрел были направлены в замок, некоторые воины были убиты сразу же, в первую минуту. Бой тысяч барабанов разносился на всю округу. Крики атакующих и обороняющихся – все смешалось в едином рёве. Первый уровень замка пал достаточно быстро, на втором ещё шло сражение, а противник с северной стороны сразу пробрался на четвёртый уровень обороны и добрался до башни. Ей пришлось самой убить двух наиболее активных нападающих и, по требованию мужа, она с оставшимися личными помощниками поднялась на башню замка. Из окна она уже видела, как замок пал, – на всех ярусах ещё шли отчаянные бои, но уже было понятно, что замок не устоит.

Она обратилась к каждому из своих помощников с предложением сделать свой выбор – умереть с мечом в руках в битве или по древнему ритуалу. Многие кинулись вниз на защиту замка, двое остались охранять ее покои, она осталась одна в комнатах. Эмири готовилась к этому моменту всю свою жизнь, она всегда боялась думать о том, как это произойдёт, но ритуал дзигай был прописан подробно, и она приступила к его исполнению. Она понимала, что это последний ритуал в ее жизни, и хотела сделать его самым значимым.

Меняя одежду на парадную, готовя свой кайкэн, завязки для ног и обращаясь к своему оберегу – статуэтке Майи, она размышляла о том, ради чего жила она, и живет каждый самурай, ставший на путь служения.

Эти несколько минут показались ей вечностью, она о многом успела поразмышлять и, конечно, все было посвящено чести. Она была рада, что ей не надо принимать решение за своих детей, которые вместе с отцом сейчас сражались на нижних ярусах, они стали совершеннолетними, младшему мальчику исполнилось 13 лет, и он сам мог за себя постоять и погибнуть мог тоже сам. Эмири также знала, что муж не позволит ни себе, ни детям сделать сеппуку, он всегда считал, что воин должен сражаться до конца со своими врагами и умереть от чужого меча, а не от своего. Она же всегда, теперь понимая почему, с трепетом смотрела на свой кайкэн, – наверное, для неё был предначертан именно ритуал дзигай как завершение её пути. Честная жизнь или жизнь по чести даёт возможность также честно и завершить свой путь.