– Какими ещё сказками он тебя кормил? – Растянулись губы Человека в улыбку.

– Сказками здесь кормишь только ты, – ослабленно ответила она, отводя взгляд. – Адам очень винил себя за то, что влез во всё это. Чарльз много льстил ему и….

– В чём он ему льстил?

Клэр захотелось прикусить язык в очередной раз.

– Чем Адам заслуживает похвалы? – Человек склонился к Клэр. – Каким своим талантом он нужен Чарльзу? Он хитёр? Хорошо дерётся? А ты всё молчишь. Не собираюсь я вредить Адаму.

– Да конечно, – ядовито выдавила она из себя два слова, вновь ощущая, как в горле пересохло.

– Мне применить силу, чтобы ты большим делилась со мной? И при этом не врала? Не люблю, когда мне врут. А ты, я смотрю, слишком осторожно выдаёшь информацию. Так мы с тобой можем долго разговаривать.

– Ты только о Адаме у Ребекки спросил? – попыталась Клэр перевести тему.

– Не только. Об очень многих людях. Всё молчишь… – добавил Человек после минуты тишины, в течение которой Клэр ощущала острую тоску по Адаму, которая взыграла с новой силой.

«Ходить в храм для Клэр – семейная традиция. В подростковом возрасте Клэр потеряла желание постоянно посещать свой приход, а с переездом лишь оценила, как могут различаться католики в разных местах. Церквушка в Сейнтхилле вызывала ещё меньше желания её посещать. Мама настаивала каждый раз, а Клэр всё больше углублялась в изучение христианской литературы, лишь бы только не терять связь с Богом и в то же время не видеть прихожан, что насильно себя тащили в церкви.

Однажды воскресным утром Клэр захотела посетить церковь сама, чем удивила маму. Та болела и просила помолиться за её здравие. Клэр собралась и в пасмурную погоду поковыляла в сторону церкви, что была в десяти минутах ходьбы. Хотелось спросить у Бога – как быть с Адамом?

Да, они больше не общались с момента встречи в коридоре школы, и Клэр была рада этому, вместе с тем находясь в апатии. Он столь сильно понравился ей и оказался преступником. Отвращение и сожаление раз за разом овладевали ей, не давая спокойно жить.

Клэр зашла в храм, в этот раз полностью сфокусированная на своих внутренних переживаниях. Песнопения успокаивали. Клэр чуть опоздала и теперь аккуратно проходила между рядами, выискивая себе место. В очередной раз посетовала, что церковь такая маленькая, как вдруг увидела знакомый затылок. Замерла на месте. Грудь словно стянуло верёвкой, и от нетерпения Клэр подошла к тому, что тревожил её ум столь долго.

Адам повернулся к ней лицом, с выражением неподдельного удивления.

– Не думала, что встречу тебя здесь, – тихо проговорила она, не желая отвлекать рядом сидящих.

– Почему?

– Не похож на верующего. – Клэр удивилась, как это прозвучало. Уинтер приподнял брови и подвинулся, предоставляя место, чтобы сесть. Клэр расположилась рядом, заставив себя переключить внимание на узкие витражные окна, сводчатые потолки и песнопения. Адам, закрыв глаза, молчал, и Клэр не переставала удивляться.

– А как ты представляешь себе верующих? – вдруг спросил он после долгих минут тишины. – Те, что каждое воскресенье мчат в церковь, соблюдают каждый пост и выглядят мегамилыми?

– Да. До недавних пор, – глухо выдохнула она, не желая вдаваться в подробности. – Просто… Не видела тебя ещё здесь. – Клэр посмотрела на него, проникаясь уже совсем другими чувствами – отличающимися от отвращения.

– Когда мама заболела, я был здесь практически каждый день.

Клэр приподняла брови, а после рядом сидящая женщина шикнула на них за то, что они мешают слушать молитвы.

– Хочешь поговорить? Пойдём, – позвал он.

Клэр неосознанно приоткрыла рот, поражаясь нескольким вещам: тому, что она разговаривала с Адамом в церкви, и ещё тому, что она очень хотела больше про него узнать. Клэр встала и стала проходить мимо рядов, ощущая, что Адам пошёл за ней. Когда она вновь оказалась на свежем морозном воздухе, то глубоко вздохнула.

– А ты каждое воскресенье приходишь? – мягко спросил Уинтер, когда Клэр отошла на пару метров вперёд, направляясь к знакомой тропинке.

– Теперь не каждое. Часто, когда я не знаю, как быть, Господь мне подсказывает. И сегодня вот пришла… И тебя увидела. Странно.

– Может, так он тебе и подсказал? – Адам приподнял уголок губы. – Мне он ничего не подсказывал…. Я так злился долгое время… У мамы онкологию обнаружили. – Он тяжело вздохнул, не смотря на Клэр. – Папа давно умер, ещё когда я ребёнком был. Я пытался устроиться на работу, но меня кинули с деньгами два раза, – невесело рассмеялся он. – Да и обещали гроши. Я молился, просил дать мне какую-то помощь, но тишина! Маму нужно было оперировать, стали собирать деньги, но народ у нас жадный… В общем, безнадёга полнейшая. – Он прикрыл глаза. – И тогда Чарльз, знакомый моего друга, предложил работу. Мне нужны были деньги, и всё равно, как я их достану! Я очень много занял у Чарльза и теперь… не могу выпутаться. То, что случилось с Ребеккой… Правда, я не думал, что у неё возникнет зависимость и всё так обернётся. Произошедшее показало мне, что я лишь порчу людям жизнь.

– Как будто ты не знал, какие последствия от принятия наркотиков, – не удержалась Клэр от ехидства.

– Знал. Но затолкал эту мысль куда подальше, мне были нужны деньги. И всё. Теперь же… А ты, Клэр. – Адам внезапно посмотрел на неё. – Вся такая правильная. Наверное, у тебя сладкая жизнь. Ходишь в церковь, разговариваешь с Богом. И вот ты питаешь ко мне отвращение, к такому. Что ж. Сытый голодного не разумеет. – Он посмотрел в сторону леса, засунув руки в карманы.

– Прихожане – все грешные. На свете слишком мало святых. Мне было невероятно сложно долгое время принять, что люди ходят в церковь, притворяются хорошими, а потом творят невесть что, приходя домой. – Она опустила взгляд. – Папа сильно верил, но бил маму каждую неделю. И я не понимала, почему он так с ней. В последний раз он вновь её побил, я заступилась. Начала громко кричать о том, как его ненавижу, – шептала Клэр, ощущая камень на душе, который словно начал, как ледышка, оттаивать. – Я была как будто одержимая, папа меня ударил, мы подрались, мама пыталась разнять, я продолжала кричать, а потом…. Потом у папы случился инсульт.

Она закрыла ладонями лицо, ощущая подступившие слёзы.

– Не знаю, почему тебе это говорю. Ни с кем не делилась. – Она разрыдалась, тщательно скрывая лицо. – Это к словам о моей «сладкой жизни», – хмыкнула Клэр, закусив губу.

– Соболезную, – тихо произнёс он в ответ.

– Да не надо. Как выяснилось, у папы долгое время была любовница. Она начала за ним ухаживать, чтобы он восстановился. Мама вот поспешила переехать прямо под конец октября. «Не прелюбодействуй», что ещё сказать.

Клэр было непросто восстановить сбившееся дыхание, она ощутила стыд за то, что так вылила переживания на малознакомого парня.

– Святые на небе, грешные здесь, – произнёс Адам после затянувшегося молчания. – У нас приход тот ещё, конечно. Лишь больше можешь разочароваться. Есть совсем отбитые. Есть скрытые преступники, как я, например. Есть те, что обманывают своих близких, и уже весь Сейнтхилл об этом в курсе. Самые добродетельные оказываются жестокосердными. А в детстве… всё было так спокойно: милые дяди и тёти рядом с тобой в храме, все наполненные божественной благодатью. – Он устремил взгляд в сторону. – Людям, которым хорошо живётся, и в Бога верить не надо. А вот страдающим – самое то. Поэтому…. Сборная солянка грехов в одном храме.

– Люди, у которых всё хорошо, и так проживают рай на земле, – продолжила Клэр, всё ещё не веря, что она разговаривала с Адамом о подобном. Кто бы мог подумать?

– И вряд ли им что-то удастся исправить в чистилище, перед адом. Непозитивно.

Клэр как будто по-новому взглянула на него.

– Извини, Адам, что я так с тобой. Не имела права осуждать тебя. Неправильно это. Во мне много гордыни и ощущения превосходства над другими. В конце концов, Христос учил принимать раскаивающихся грешников. «Сказываю вам, что так на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии». Как раз сегодня эту главу прочитала… – задумчиво произнесла она, не решаясь взглянуть на Уинтера.