– Неужели все так просто? – удивился Годлиман.

– Конечно же, нет. – Терри открыл окно, чтобы выпустить наружу облака сигаретного и трубочного дыма. – Для того чтобы такая система эффективно работала, она должна быть поистине всеохватывающей. Если у нас в стране останется хоть сколько-нибудь значительное число неизвестных нам шпионов, информация от них будет противоречить данным наших «двойников», и тогда абвер почует неладное.

– Звучит весьма впечатляюще, – признал Годлиман. Его трубка успела погаснуть.

Терри улыбнулся, впервые за все это утро.

– Наш персонал будет жаловаться тебе, какой это тяжкий труд – ненормированный рабочий день, огромное напряжение, неизбежные разочарования, но если разобраться, ты прав – прежде всего это весьма увлекательное занятие.

Он посмотрел на часы.

– А теперь я хочу познакомить тебя с одним нашим молодым, но очень способным сотрудником. Пойдем, я провожу тебя к нему.

Они вышли из комнаты, поднялись и спустились по нескольким лестницам, миновали длинные коридоры.

– Его зовут Фредерик Блоггз, но учти: он терпеть не может, когда по этому поводу отпускают шутки[12], – продолжал на ходу Терри. – Мы переманили его из Скотленд-Ярда, где он служил инспектором особого отдела. Если тебе понадобится рабочая лошадка, используй его. По званию ты, конечно, будешь выше, но не стоит это подчеркивать – такие вещи у нас не приняты. Впрочем, зная тебя, мне едва ли стоило давать подобный совет.

Они вошли в небольшую, почти пустую комнату, окно которой упиралось в какую-то стену напротив. Комнату украшала только фотография хорошенькой молодой женщины, да пара наручников болталась на вешалке у двери.

– Фредерик Блоггз. Персиваль Годлиман, – предельно лаконично представил Терри. – А теперь, с вашего позволения, я откланяюсь.

За письменным столом сидел плотный низкорослый блондин. «Будь он дюймом ниже, и его не приняли бы на службу в полицию», – подумал Годлиман. На нем был галстук раздражающей глаз расцветки, но это компенсировалось открытым и приятным лицом с обаятельной улыбкой. И рукопожатие оказалось крепким.

– Знаете что, Перси, – тут же сказал он, – я как раз собирался заскочить домой пообедать. Почему бы вам не поехать со мной? Жена готовит замечательные колбаски с жареной картошкой.

Он говорил с заметным акцентом кокни.

Вообще-то колбаски с картошкой не входили в число любимых блюд Годлимана, но он согласился. Они дошли до Трафальгарской площади, где сели на автобус в сторону Хокстона.

– Я женился на очаровательной девушке, но готовить она не умеет совершенно. Приходится жрать эти колбаски каждый день, – признался Блоггз.

Восточный Лондон все еще дымился после ночной бомбардировки. Они проезжали мимо групп пожарных и добровольцев, разбиравших завалы, гасивших последние очаги пожаров, очищавших улицы от обломков. Какой-то старик выносил из полуразрушенного дома свою последнюю драгоценность – радиоприемник.

– Стало быть, будем вместе ловить шпионов? – спросил Годлиман, чтобы поддержать разговор.

– По крайней мере мы попытаемся, Перси.

Блоггз жил в доме, рассчитанном на две семьи, типичном для этого квартала. В крохотных садиках при входе росли овощи. Миссис Блоггз, естественно, оказалась той самой красавицей с фотографии на стене кабинета мужа. Выглядела она усталой.

– Во время налетов она водит машину «скорой помощи», – объяснил Блоггз, который откровенно гордился супругой по имени Кристина.

– Каждое утро, возвращаясь домой, я думаю, цел ли он, – сказала она.

– Заметь, ее волнует судьба дома, а не моя, – добродушно усмехнулся Блоггз.

Годлиману сразу бросилась в глаза медаль в выставочном футляре, стоявшем на каминной полке.

– За что такое отличие? – спросил гость.

– Отнял ружье у бандита, грабившего почтовое отделение, – ответила за мужа Кристина.

– Вы удивительная пара, – заметил Годлиман.

– А вы женаты, Перси? – поинтересовался Блоггз.

– Я вдовец.

– Весьма сочувствую.

– Моя жена умерла от туберкулеза в 1930 году. Детей мы так и не завели.

– И у нас пока нет отпрысков, – сказал Блоггз. – Стоит ли их заводить, пока в мире такой кавардак?

– О, Фред, нашему гостю это совсем не интересно, – вмешалась Кристина и ушла в кухню.

Ели они за квадратным столом в самом центре комнаты. Годлимана растрогала эта пара, атмосфера уюта в их доме, и он невольно вспомнил Элеанору. Это было необычно. Уже несколько лет, как у него выработался иммунитет ко всяким сантиментам. Странные штуки вытворяет с людьми война!

Стряпня Кристины оказалась поистине ужасной: колбаски она ухитрилась почти сжечь, – но Блоггз невозмутимо проглотил свою порцию, щедро поливая кетчупом, и Годлиман с удовольствием последовал его примеру.

Когда они вернулись на Уайтхолл, Блоггз показал Годлиману досье на невыявленных немецких шпионов, которые, как предполагалось, все еще активно работали в Великобритании.

Информация о таких людях поступала из трех источников. Во-первых – списки иммиграционной службы министерства внутренних дел. Паспортный контроль на границе уже давно сотрудничал с разведкой и предоставлял списки лиц, прибывших в страну еще со времен прошлой войны, и впоследствии ее не покинувших, не получивших гражданства или не почивших в бозе. В самом начале войны все подобные индивидуумы предстали перед специальной комиссией, которая разделила их на три группы.

На первой стадии только иностранцы из категории А были интернированы, однако к июлю 1940 года (не без помощи шумихи, поднятой в прессе) под стражу взяли также представителей групп B и C. Но существовало также и некоторое количество иностранцев, исчезнувших бесследно. Вот они-то в первую очередь и подозревались в шпионаже.

Блоггз вел на них картотеку.

Вторым источником стали данные радиоперехвата. Секция C МИ-8 постоянно прослушивала радиоэфир, отмечая все передачи, источник и содержание которых они не имели возможности распознать, и передавали затем записи в Государственное училище кодировщиков и шифровальщиков. Это заведение, переведенное не так давно с Беркли-стрит в Лондоне в загородную резиденцию Блетчли-парк, вовсе не являлось училищем. Там собрали лучших шахматистов, музыкантов, математиков и мастеров разгадывания кроссвордов, каждый из которых придерживался мнения, что, если один человек способен придумать шифр, другому всегда под силу подобрать к нему ключ. Любые сигналы, передаваемые с территории Британских островов неизвестными источниками, считались работой шпионов.

Все, что удалось расшифровать, хранилось в досье Блоггза.

И, наконец, существовали двойные агенты, чья эффективность, впрочем, не отвечала всем ожиданиям. Сообщения, полученные ими от абвера, вовремя навели на след нескольких вновь засланных шпионов и помогли разоблачить по меньшей мере одну резидентку – миссис Матильду Крафт из Борнмута, которая по почте снабжала Снежка деньгами и вскоре оказалась в камере холлоуэйской тюрьмы. Но даже «двойникам» не было ничего известно о наиболее глубоко законспирированных и самых профессиональных агентах – «сливках» германской разведки в Англии. А в их существовании никто не сомневался. Об этом говорили многие факты. К примеру, кто-то же доставил из Германии и положил в камеру хранения вокзала передатчик для Снежка? Но либо абвер, либо сами эти шпионы оказались слишком осторожны, поэтому информация о них не дошла до «двойников».

Тем не менее кое-какие улики в папках Блоггза имелись.

Велась работа и по другим направлениям. Постоянно совершенствовались пеленгаторы, позволявшие с высокой точностью определять место, откуда ведется радиопередача, а МИ-6 прилагала большие усилия для восстановления своей сети европейской агентуры, по которой в начале войны катком прошлись гитлеровские ищейки.

Любые крупицы информации накапливались у Блоггза.

– Иногда просто выходишь из себя, – сказал он Годлиману. – Взгляни, например, вот на это.