На что Годлиман лишь пожал плечами.

– Тогда сузим зону поиска пока только до Лондона. И в первую очередь займемся убийствами.

Они обнаружили то, что искали, уже в первый день работы. Досье попалось на глаза Годлиману, но и он не сразу понял, с чем столкнулся.

Это оказалось дело об убийстве некой Юны Гарден, совершенном в Хайгейте в 1940 году. Ей перерезали горло и подвергли сексуальным издевательствам, хотя и не изнасиловали. Ее труп с высоким содержанием алкоголя в крови обнаружили в спальне жильцы ее собственного пансиона. На первый взгляд картина вырисовывалась совершенно ясная: она затеяла с жильцом флирт, тому захотелось пойти дальше, чем она была готова ему позволить, они поссорились, он ее убил, после чего ему стало уже не до секса. Разыскать жильца полиции не удалось.

И Годлиман уже собирался отложить папку в сторону – шпионы обычно не рискуют пускаться в столь опасные любовные игры, – но дотошность ученого взяла верх. Профессор не поленился прочитать досье внимательнее и обнаружил, что несчастная миссис Гарден, умершая с перерезанным горлом, получила также удар стилетом в бок.

Годлиман и Блоггз сидели по разные стороны деревянного стола в архиве Скотленд-Ярда. Годлиман кинул папку через стол и сказал:

– Думаю, это то, что нам нужно.

Блоггз просмотрел записи и произнес лишь одно слово:

– Стилет.

Забрав под расписку дело, они быстро дошли до расположенного неподалеку военного министерства. К тому времени, когда они вошли в кабинет Годлимана, на рабочем столе у него лежала только что расшифрованная радиограмма. Он быстро пробежал ее глазами и в возбуждении грохнул по столу кулаком:

– Это точно он!

Блоггз прочитал текст вслух:

– «Приказ получен. Большой привет Вилли».

– Помнишь его? – спросил Годлиман. – Это Die Nadel.

– Да, – задумчиво ответил Блоггз. – Агент Игла. Но здесь слишком мало информации, чтобы делать выводы.

– Думай, думай же! Стилет в известном смысле подобен игле. Это тот человек. Все складывается – убийство миссис Гарден, радиограммы, перехваченные в 1940 году, источники которых мы не смогли отследить, рандеву с Блондинчиком…

– Весьма возможно, – все еще с сомнением отозвался Блоггз.

– Хорошо. Я могу доказать это, – сказал Годлиман. – Помнишь шифровку по поводу Финляндии, которую ты мне показал в первый день нашей совместной работы? Ту передачу, которая почему-то прервалась?

– Конечно. – Блоггз тут же подошел к полке, чтобы найти текст перехвата.

– И, если память мне не изменяет, это произошло в тот же день, когда было совершено убийство. Я голову даю на отсечение – время убийства совпадет со временем сбоя в сеансе связи!

Блоггз просмотрел содержимое папки.

– Ты абсолютно прав.

– Вот видишь!

– Он орудует в Лондоне по меньшей мере пять лет, а мы только сейчас поняли, что он где-то рядом, – с грустью заметил Блоггз. – Поймать его будет нелегко.

На лице Годлимана внезапно появилось подобие волчьего оскала.

– Он, быть может, и умен, но до меня ему далеко, – жестко сказал он. – Я прижму мерзавца к ногтю.

Блоггз невольно рассмеялся.

– Бог ты мой! Как же ты изменился, профессор.

– А ты хоть понял, что впервые за год смеешься? – парировал Годлиман.

Баркас с припасами обогнул мыс и, пыхтя дымком в ясное сегодня небо, вошел в залив Штормового острова. На борту находились только две женщины: жена шкипера, взявшая на себя его работу, после того как моряка призвали на войну, и мать Люси.

Ее матушка выбралась на берег, одетая в мужского покроя куртку, но при этом в юбке, не доходившей ей до колен. Люси крепко обняла мать.

– Мама! Вот так сюрприз!

– Но я же предупредила тебя в письме.

Письмо прибыло вместе с ними – мать Люси напрочь забыла, что почту на остров тоже доставляют только раз в две недели.

– А это мой внучек? Какой большой мальчик!

Джо, которому исполнялось три года, застеснялся и спрятался за спиной матери. Он был темноволосый, хорошенький и ростом значительно опережал своих сверстников.

– Как же он похож на своего отца, верно? – сказала мама Люси.

– Да, – ответила та. – Но ты, должно быть, продрогла. Пойдем скорее в дом. И где ты достала такую юбку?

Они взяли коробки с покупками и стали подниматься по мосткам к вершине скалы. Мать щебетала без умолку.

– Такие юбки теперь вошли в моду, дорогая моя. Прежде всего так можно сэкономить много ткани. К тому же на материке не так холодно, как здесь. Какой ветер! Надеюсь, не страшно, что я оставила в лодке свой чемодан? Его ведь никто не украдет? Представляешь, Джейн помолвлена с американским солдатом – слава Богу, он хотя бы белый. Он из тамошнего графства, которое называется Милуоки, и не любит жвачку – забавно, правда? Теперь мне осталось выдать замуж всего четырех дочерей. Твоего отца назначили капитаном сил гражданской обороны. Не помню, писала ли я тебе об этом. Так что он теперь почти каждую ночь дежурит по городу, поджидая немецких парашютистов. У дяди Стивена склад разбомбили. Даже не знаю, что он теперь будет делать. Быть может, ему возместят убытки по законам военного времени, как считаешь?

– Не торопись с новостями, мама. У тебя впереди целых четырнадцать дней, чтобы обо всем мне рассказать, – со смехом сказала Люси.

Они дошли до коттеджа.

– Ну разве это не замечательный дом? – восхитилась мать Люси. – По мне, так он просто очаровательный.

Они вошли внутрь. Люси усадила мать в кухне и приготовила чай.

– Том принесет твой чемодан. Он скоро придет сюда обедать.

– Это пастух?

– Да.

– Стало быть, он находит чем занять Дэвида?

Люси улыбнулась.

– Все как раз наоборот. Впрочем, он сам тебе скоро все расскажет. Я только одного не поняла пока – зачем ты приехала?

– А тебе не кажется, дорогая моя, что нам настала пора повидаться? Я знаю, тебе не с руки пускаться в дальние поездки, но ни разу не выбраться к нам за четыре года – это все же чересчур, согласна?

Снаружи донеслось урчание мотора джипа, и через минуту в дом вкатился в своей каталке Дэвид. Он поцеловал тещу и представил ей Тома.

Люси сказала:

– Том, тебе придется сегодня заработать свой обед, доставив сюда чемодан моей мамы. А она уже принесла твои продукты.

Дэвид грел руки у очага.

– Сегодня холод собачий, – заметил он.

– Как я поняла, ты серьезно занялся овцеводством? – спросила мать Люси.

– Поголовье за три года увеличилось вдвое, – сообщил ей Дэвид. – Мой отец ведь никогда не пытался всерьез освоить этот остров. Я соорудил шесть миль ограды вдоль края скалы, посеял более сочную траву, ввел самые прогрессивные методы скрещивания пород. Так что у нас не просто стало больше овец, а с каждого животного мы теперь получаем больше шерсти и мяса.

– Как я предполагаю, всю физическую работу делает Том, а ты лишь даешь указания? – осторожно поинтересовалась матушка Люси.

Дэвид рассмеялся.

– Нет, мы с ним равноправные партнеры, мама.

К обеду подали бараньи сердца, а мужчины к тому же уничтожили гору картофеля. Мать Люси сделала комплимент по поводу застольных манер Джо. Покончив с едой, Дэвид закурил сигарету, а Том набил трубку.

– У меня на языке так и вертится вопрос, – сияя улыбкой, начала матушка. – Когда вы с Люси собираетесь подарить нам еще внуков?

Воцарилось тягостное молчание…

– Что ж, мне показалось, Дэвид держится молодцом, – заявила мать Люси.

– Да, – отозвалась Люси.

Они шли по верхней кромке скалы. На третий день пребывания гостьи на острове ветер утих и погода позволила им отправиться на прогулку. Джо они взяли с собой, нарядив его в матросский свитер и пальтишко на меху. На самом гребне остановились, чтобы понаблюдать, как Дэвид и Том управляются с овцами. Люси читала на лице матери отражение внутренней борьбы между обеспокоенностью и сдержанностью, и потому решила помочь ей.